Космонавт-два

Начальником Центра подготовки был назначен кандидат медицинских наук Евгений Анатольевич Карпов.

Звездного городка тогда еще не было.

Летчики жили на Ленинском проспекте, не подозревая, что через каких-нибудь шестнадцать месяцев их представитель Юрий Гагарин торжественно проследует по этому проспекту на Красную площадь и с самой высокой трибуны страны — Мавзолея В. И. Ленина — заявит человечеству о том, что дверь во Вселенную открыта.

Одновременно с организацией Центра подготовки космонавтов в конструкторском бюро началась разработка научно-технической и медико-биологической учебной программы. В составлении ее участвовали представители научно-исследовательских учреждений Академии наук СССР, Министерства здравоохранения СССР, Гражданского воздушного флота.

В начале февраля 1960 года программа была представлена Совету главных конструкторов, председателем которого являлся академик С. П. Королев.

— Кого намерены привлечь к чтению лекций? — спросил Главный конструктор, еще раз просматривая программу.

— Список преподавателей и методистов уточняем,— ответил Е. А. Карпов.— Пока вот предварительный.

— Очень хочу, чтобы в числе преподавателей были и вы, Михаил Клавдиевич,— обратился академик к профессору Тихонравову.— Понимаю, человек вы очень занятый, но — надо. При первой же возможности готов и сам встретиться с летчиками.

Продолжая знакомиться со списком, академик посоветовал Карпову:

— Попросите принять участие в работе Бориса Викторовича Раушенбаха.— И, подумав, спросил: — Кто будет читать лекции по медико-биологическим проблемам?.. Тут вам виднее — вы специалист. Мне хотелось, чтобы у летчиков побывали Норайр Мартиросович Сисакян и Василий Васильевич Парин. Да, а кто возьмет на себя самый тяжелый груз в этой области — практическую сторону дела?

— По-моему, лучше Владимира Ивановича Яз-довского никого нет. Знающий, увлечен, энергичен.

— Вы правы, согласен. Попытаюсь уговорить приехать к летчикам и Мстислава Всеволодовича Келдыша.

Тогда же был рассмотрен состав и других специалистов, рекомендованных для чтения лекций по конструкции ракетоносителя, но прежде всего — корабля, отдельным его системам, пилотированию.

Взгляд академика на секунду задержался на фамилии «Феоктистов К. П.».

— Феоктистов?! Отличный, думающий конструктор. Однако только побаиваюсь: не пройдет и года, как Костя сам захочет...

— Что захочет? — не понял Карпов.

— Захочет сесть в корабль. Да-да, лететь в космос!

Королев вновь стал читать список учителей космонавтов.

— Макаров, Севастьянов,— академик весело взглянул на Карпова.— Моих тут немало... Придет время, и они полетят. Да, да. Самое верное самим свои разработки проверить там, в космосе.

В список вошли также известные летчики, мастер парашютного спорта Николай Никитин, летчик-испытатель и другие специалисты.

Учеба началась в марте в одном из зданий Центрального аэродрома циклом теоретических лекций.

— Прежде чем пригласить профессора Михаила Клавдиевича Тихонравова,— обратился Карпов к аудитории,— кратко представлю его. Профессор — один из тех, кто творил историю ракетного дела. Михаил Клавдиевич — ему сейчас около шестидесяти — после революции в числе первых вступил в комсомол, а в девятнадцать лет ушел добровольцем в Красную Армию. Было это в 1919 году. Из армии его откомандировали в Воздушную инженерную академию имени профессора Н. Е. Жуковского, которую он окончил в 1925 году.

В тридцатых годах произошла первая встреча Михаила Клавдиевича с Сергеем Павловичем Королевым. Именно Тихонравову, лауреату Ленинской премии, поручил Сергей Павлович возглавить группу специалистов по разработке космических кораблей. Вот что хотелось вам сказать об этом человеке перед началом обзорной лекции.

Карпов вышел, а через минуту в аудиторию вошли М. К. Тихонравов и чуть позади него — инженер В. И. Севастьянов, будущий летчик-космонавт СССР.

— Наш курс,— начал Михаил Клавдиевич,— ус

ловно назван «Механика космического полета». Моя сегодняшняя задача — введение. Читать лекции будет мой коллега инженер Виталий Иванович Севастьянов. Пусть вас не смущает его молодость. Он окончил Московский авиационный институт и уже несколько лет работает со мной в конструкторском бюро, которым руководит академик Сергей Павлович Королев. ^

Как вспоминает В. И. Севастьянов, летчиков прежде всего интересовала «материальная часть» — конструирование особенностей «Востока», им хотелось знать, есть ли что-нибудь общее между космическим кораблем и современным самолетом. Они расспрашивали об особенностях управления, о системах, обеспечивающих безопасность полетов. Чувствовалось, что это было свидетельство нетерпеливого желания как можно скорее и как можно полнее узнать о загадочном космическом корабле, который им предстояло освоить.

В один из мартовских дней состоялась поездка в Подмосковье, на «стационар», который позднее стал называться Звездным городком. Утром к дому на Ленинском проспекте, где жили летчики, подошел автобус. Над Москвой всходило солнце, обещавшее по-весеннему хороший день. Летчики быстро расселись. Гагарин и Титов — рядом, позади них — Попович и Быковский. В стороне — Беляев, сразу же уткнувшийся в газету. Последним в автобус вошел не знакомый летчикам человек и, захлопнув дверь, представился сочным басом:

— Николай Федорович Никерясов. Запаситесь немного терпением: я поеду с вами в одно памятное место, где жил человек, мечтавший облететь вокруг «шарика»...

— Чкалов! — радостно воскликнул Гагарин.

— Так точно! Поехали.

Машина проскочила через железнодорожный переезд. Справа мелькнула сероватая гладь платформы.

Минуты езды, и автобус выехал на неширокую улицу с добротными четырехэтажными домами. Кругом лежал рыхлый снег, изъеденный мартовским солнцем.

Автобус остановился возле черной «Волги», где стояли генерал Николай Петрович Каманин и Евгений Анатольевич Карпов.

— С приездом! — приветствовал подошедших генерал и, обратив их внимание на кирпичный дом справа, добавил:

— Вот в этом доме в тридцатые годы жил и работал великий летчик Валерий Павлович Чкалов. Тут, в лесной тиши, он обдумывал с друзьями дерзновенные планы штурма воздушного пространства. С этой подмосковной земли Чкалов поднял самолет, чтобы совершить беспримерный подвиг — пролететь через Северный полюс и приземлиться в США. Мир вынужден был признать, что на планете родилась могучая авиационная держава — Советский Союз. Советую, товарищи, прочитать книгу Чкалова «Моя жизнь принадлежит Родине». В ней есть замечательные слова, я хорошо помню их. Вот их смысл: там, где трудное и неизвестное, там я нахожу свое место; там, где идет речь о счастье и славе моего народа, там я ищу себе работу; над остальным — почестями, опасностями— я не задумываюсь, лишь в борьбе я чувствую жизнь...

Вскоре вся группа летчиков окончательно перебралась в Подмосковье. На одном из собраний коммунистов Павел Попович был избран секретарем партийной организации космонавтов, а Герман Титов стал комсомольским вожаком. Жизнь входила в нормальную, четко определенную графиком колею. Началось практическое обучение летчиков профессии космонавтов, подготовка их к полетам в космическое пространство.

14 марта 1960 года, перед началом регулярных занятий в Центре подготовки, Евгений Анатольевич Карпов собрал первую учебную группу будущих космонавтов, чтобы изложить суть программы подготовки их к первой серии полетов в космос. В составлении ее участвовали видные представители советской медицины и биологии — Н. М. Сисакян, В. В. Ларин, О. Г. Газенко, группа авиационных врачей во главе с В. И. Яздовским. Впервые в мире предстояло подготовить людей к полету в неведомое, наблюдать за их состоянием во время космического рейса, принять героев космоса на Земле и сделать выводы о том, в какой мере малоизвестные факторы влияют на организм человека. И в этом сложном деле медикам и биологам предоставлялось, пожалуй, исключительное право сказать «да» или «нет» о последующих полетах в космос, о возможности человека и соответствия космической техники.