На странных волнах

Неподалеку заскрипел песок под сапогами, и, оглянувшись, Шэнди увидел рядом однорукого Бенджамена Харвуда, пристально смотревшего на приближающуюся лодку. Харвуд, похоже, тоже скрывал собственные чувства, но в противоположность Дэвису от него исходила волна возбуждения и нетерпения. Припоминая кое-что, рассказанное Дэвисом о Харвуде, Шэнди понял причину такого нетерпения. И хотя он признавался себе, что Харвуд – убийца, он знал, что, будь он на месте Харвуда, только страх, а отнюдь не добродетель, мог бы заставить его отказаться от затеянного Харвудом дела.

На гребне набежавшей волны шлюпку вынесло на берег, и, улучив момент, Тэтч перешагнул через планшир и зашлепал к берегу. Его гребец – челюсть у него, с содроганием заметил Шэнди, была подвязана, – остался сидеть в лодке, он не пытался ни вытащить шлюпку на берег, ни отплыть на более глубокое место.

Тэтч поднялся по пологому склону и остановился на гребне песчаной дюны. Шэнди ясно различал грузный силуэт на фоне лилового закатного неба. Его треуголка в окружении роя красноватых светляков придавала всей фигуре нечто мистическое. Тэтч напоминал вырвавшегося из ада трехрогого демона.

Тэтч вышел на свет, и светляки тут же превратились в тлеющие концы фитилей, вплетенных в спутанную гриву волос и бороду. Он был высок, выше, чем Дэвис, и массивен, словно гранитный утес.

– А, вот мы наконец и встречаемся спустя год, мистер Харвуд, – прогудел Тэтч. – Вы предоставили нам замечательный корабль, как и обещали, я же привез травы, которые вы требовали. И несмотря на все ваши опасения, как видите, я не опоздал. Мы встретились здесь, как и договаривались, в канун праздника урожая. – Он говорил по-английски с легким акцентом, и Шэнди никак не мог определить: то ли по происхождению он не англичанин, то ли его просто не заботит произношение. – И пусть каждый из нас получит то, чего хочет.

За его гигантской фигурой Шэнди увидел, как Лео Френд, все еще не в силах отдышаться от быстрой ходьбы, украдкой ухмыльнулся. И только теперь Шэнди вдруг впервые подумал, что у этого толстого доктора, пожалуй, свои какие-то тайные цели.

Тэтч прошел на середину утоптанной площадки, и Шэнди отметил, что лицо Черной Бороды лоснится от пота, возможно, оттого, что на нем был плотный черный кафтан, разлетающиеся полы которого хлопали по щиколоткам.

– Фил? – вопросительно произнес Тэтч.

– Здесь, сэр, – выступил вперед Дэвис.

– Ты уже окреп? Можешь пойти с нами?

– Испытайте.

– О да, не сомневайся. Сейчас время испытаний. – Тэтч ухмыльнулся волчьим оскалом. – Ты ослушался приказа, Фил.

Дэвис ухмыльнулся в ответ:

– Да уж, ты бы так не поступил, это точно.

– Ха! – Гигант оглядел сгрудившуюся вокруг толпу, разделившуюся на три группы – соответственно экипажам кораблей. – Кто еще… – Он внезапно осекся, его взгляд упал на широкую манжету кафтана, и лицо окаменело. Стоявшие поблизости пираты подались назад, бормоча заговоры от нечистой силы. Харвуд же и Френд даже наклонились вперед, внимательно глядя на Тэтча.

Шэнди тоже уставился на гиганта, хотя и без такого интереса. Ему на мгновение показалось, что манжета шевельнулась и от нее взвихрился в воздух завиток сизого дыма, потом он ясно увидел, как по двум пальцам руки Тэтча заструилась кровь. Тяжелые капли медленно срывались и падали на песок. Плотный материал кафтана вдруг стал впучиваться и подергиваться, словно под ним затеяла возню целая стая крыс.

– Рому, – бросил гигант спокойно, хотя его голос все же выдавал напряжение.

Один из пиратов с «Кармайкла» торопливо протянул ему кувшин, но Дэвис успел ухватить того за воротник.

– Просто ром не годится, – буркнул он. Дэвис выхватил кувшин из рук пирата, жестом потребовал себе чашу, плеснул в нее рома, затем поспешно открыл свой рожок с порохом, сыпанул горсть.

– Джек, огня мне, быстро!

Шэнди кинулся к ближайшему костру, выхватил пылающий сук и поспешил к Дэвису, который подставил чашу. Шэнди, не задумываясь, поднес пламя к рому.

Напиток забурлил и запылал, Дэвис поднес чашу Тэтчу. Шэнди показалось, что он видит нечто вроде ощипанной птицы, прильнувшей к ладони Тэтча, но его отвлекло то, как пират запрокинул голову и выплеснул содержимое чаши себе в рот.

На мгновение, казалось, пламя охватило всю его голову, но огонь тут же исчез, оставив лишь корону тлеющих фитилей и облачко клубящегося дыма над головой. Только Шэнди успел заметить, как подозрительно живо оно смахивает на искаженную гневом физиономию, как дымок рассеялся.

– Кто с нами пойдет? – хрипло спросил Тэтч.

– Я и мой старшина, Джек Шэнди, – деловито ответил Дэвис. – Боннет, конечно же, Харвуд, наверное, помощник Харвуда – Лео Френд, вон тот толстяк… и дочь Харвуда.

Многие стали оглядываться на Шэнди, и он постарался скрыть собственное изумление. Шэнди рассердило, что Дэвис не предупредил его о Бет, ведь Дэвис описал ему эти гиблые болота и не менее гиблое «место магического равновесия», которое они должны были отыскать в глубине непроходимых топей, полных самых отвратительных тварей. Он просто и представить себе не мог, как Бет Харвуд вынесет все эти ужасные испытания.

– Твой старшина? – прогудел Тэтч, с отсутствующим видом раздавив чашу. – А что стало с Хеджем?

– Он погиб, когда мы бежали с английского корвета, – сказал Дэвис. – Это благодаря Шэнди мы оттуда выбрались.

– Да, слышал кое-что, – задумчиво проговорил Тэтч. – Шэнди, покажись.

Шэнди выступил вперед. Вождь пиратов посмотрел на него, и Шэнди физически ощутил на себе тяжесть пристального, сосредоточенного взгляда. Какое-то мгновение Тэтч смотрел ему в глаза, оценивающе рассматривая его, и Шэнди бросило в жар. Он ощущал, как все закоулки памяти обшариваются этим властным, пронзительным взглядом.

– Вижу, «Громогласный Кармайкл» нес больше, чем мы подозревали, – сказал он тихо, почти с подозрением, а затем громче добавил: – Добро пожаловать в реальный мир, Шэнди. Вижу, Дэвис сделал правильный выбор.

– Благодарю вас, сэр. – Шэнди услышал свой собственный голос. – Хотя не… я хочу сказать, это не совсем…

– Да, так оно и бывает. Проявишь себя сегодня, когда мы достигнем родника… И хотя мы путешествуем с Бароном Субботой и Мэтром Каррефуром, умей и сам постоять за себя.

Он отвернулся, и Шэнди почувствовал себя так, словно с солнцепека нырнул в благодатную тень. Он подавил вздох и позволил себе несколько расслабиться.

Волны, почти затопившие лодку Тэтча, прибили ее наконец к отмели, и несколько матросов принялись выгружать огромный ящик. Они действовали неуклюже и неловко, поскольку боялись приближаться к застывшей фигуре матроса на корме. Тэтч глянул на них, презрительно сплюнул и направился к лодке, чтобы лично проследить за разгрузкой.

Шэнди развернулся и чуть было не столкнулся с гигантской тушей Печального Толстяка. Ночь гигантов, подумал Шэнди, стараясь обогнуть бокора.

– Простите, – сказал он, совершенно забыв, что бокор глух. – Простите, сэр, вы не видели Фила? Э-э… капитана Дэвиса? А, черт, да. Вы ведь не слышите, верно? Так что же я… – Шэнди оборвал себя на полуслове под пристальным взглядом бокора. «Почему же, черт подери, эти люди не глядят так друг на друга или на других», – поежившись, подумал он.

В отличие от Тэтча, во взгляде которого угадывалось лишь легкое подозрение. Печальный Толстяк взирал на него с явным сомнением, даже с разочарованием, словно Шэнди был бутылкой дорогого вина, которое кто-то надолго оставил лежать на солнцепеке.

Шэнди нервно улыбнулся колдуну и заторопился прочь. Дэвис, как он теперь видел, стоял на краю песчаного склона, всего в нескольких ярдах.

Дэвис заметил Шэнди, улыбнулся и кивнул в сторону Черной Бороды:

– Могуч, а?

– Видит Бог, – без улыбки согласился Шэнди. – Послушай, Фил, ты мне ни разу не говорил, что Бет Харвуд отправляется с нами в болота.

Дэвис поднял бровь:

– Разве? Да, пожалуй. Во всяком случае, это тебя не касается.

Шэнди показалось, что слова Дэвиса звучат так, будто тот оправдывается. И это обстоятельство еще больше встревожило Шэнди.