Страница 100 из 120
А приблизительно без четверти час пришла рота лейб-гренадер Сутгофа и примкнула к фасу каре, обращенному к набережной.
Наискось пройдя по замерзшей Неве, лейб-гренадеры поднялись на набережную — возле Исаакиевского моста был водопой Конной гвардии. И тут выяснилось, что и операция по окружению московцев — единственное, что предпринял Николай, — совершенно бессмысленна. Конногвардейцы и преображенцы, блокировавшие набережную, не сделали даже попытки задержать мятежную роту. Тот же капитан Игнатьев воспроизвел удивительную картину: "Когда лейб-гренадеры отдельными командами, входя с Невы, беспрепятственно бежали возле, на присоединение к своим, чтобы стать в ряды мятежников, солдаты роты его величества приподнимали их сумы и, удостоверяясь, по их тяжести, что полное число боевых патронов в них заключалось, острились между собою, уверяя, что их пули не попадут"[65]. Все мемуарные свидетельства сторонников Николая о том, что преображенцы рвались уничтожить мятежников, гроша ломаного не стоят рядом с этой сценой. Никакого озлобления против восставших солдаты самого надежного полка явно не испытывали.
Приход роты Сутгофа был моментом огромной значимости и для восставших, и для правительственной стороны. Он показал, что московцы не одиноки, что процесс сопротивления присяге развивается, что можно ждать любых сюрпризов.
В материалах полкового следствия говорится: "По показанию нижних чинов 1-й роты видно, что поручик Сутгоф, прибежав на площадь, поцеловался с князем Щепиным-Ростовским… в сие время подошло много партикулярных людей с пистолетами, кинжалами и саблями и стали целовать поручика Сутгофа, а людям говорили: "Ребята, как можно старайтесь не выдавать нас. Вот скоро прибегут сюда на помощь и Финляндского полка солдаты"".
Кривая настроения восставших резко пошла вверх. Бестужевы, Пущин, Каховский, Щепин знали, что в Финляндском полку сейчас находятся Розен, Рылеев, Репин. И они верили, что им удастся вывести финляндцев.
Но в это время полковник Тулубьев уже распустил выстроенный было для движения к площади батальон…
События, как я уже говорил, в эти полчаса шли чрезвычайно густо. Если бы мы могли взглянуть сразу после ранения Милорадовича на Сенатскую площадь и прилегающее пространство с птичьего полета, то увидели бы непрерывное движение войск в разных направлениях и с разной интенсивностью. Мы увидели бы, как в половине первого, обогнув заборы, пришла Конная гвардия и пять ее эскадронов двинулись вдоль Адмиралтейства, а два медленно, сквозь толпу, пошли глубоким обходом по соседним улицам, чтобы выйти на площадь с другой стороны и закрыть Галерную. Мы увидели бы, как за спинами пяти конногвардейских эскадронов, ставших тылом к фасаду Адмиралтейства, пошла 1-я рота преображенцев, которую вели принц Евгений Вюртембергский и флигель-адъютант полковник Бибиков, чтобы перекрыть подходы к Исаакиевскому мосту. Через несколько минут после того, как преображенцы заняли свою позицию, с Невы вышла рота Сутгофа. И еще мы увидели бы, как тысячи и тысячи людей из разных концов столицы тянутся к площади…
Гвардейский экипаж был вырван из состояния пассивного мятежа выстрелами на площади. Что это были за выстрелы? Считается, что моряки услышали залпы московцев, отбивавших атаку кавалерии. Но кавалерийские атаки начались значительно позднее.
Первыми выстрелами в этот день были выстрелы московцев после ранения Милорадовича. Они и были услышаны в морских казармах и переломили, двинули ход событий. Они произвели на гвардейских матросов такое потрясающее впечатление именно потому, что были первыми знаками начавшейся схватки сторонников и противников Константина. После этого стрельба на площади велась постоянно. Но уже в присутствии и при участии Экипажа.
Экипаж прибыл к Сенату вскоре после лейб-гренадер Сутгофа.
Не успел полковник Бибиков вернуться с набережной в "ставку" императора на углу площади и бульвара, как получил новое задание. "В эту минуту вдали, от Морских казарм, показывается Морской экипаж, бегущий по Галерной с распущенным знаменем. Государь, оборотясь к Бибикову (Бибиков пишет о себе в третьем лице. — Я. Г.), изволил приказать: "Пойди и узнай, что делается с Экипажем и что он медлил прибытием". Ничего не было положительно известно о расположении этой части войск. Бибиков бросился бегом вдоль забора Исаакиевской церкви и сквозь толпу народа, швырявшего камнями и поленьями дров в близ стоявший конногвардейский полк. Бибикову пришлось пробиваться сквозь толпу и проходить сквозь цепь, расставленную мятежниками, — его схватили, едва не убили и жестоко избили"[66].
Вообще надо сказать, что восставшие очень активно пикетировали площадь. Когда Одоевский прискакал к Сенату после поездки к лейб-гренадерам (он, очевидно, побывал дома и взял коня), он возглавил выдвинутый вперед взвод московцев, усиливший стрелковую цепь.
Теперь понятно, почему конногвардейцы были отправлены к Галерной глубоким обходом. Пройти коротким путем они могли бы только с боем, а этого Николай не хотел. Два эскадрона Конной гвардии еще пробирались где-то, когда с Галерной вырвались матросы Гвардейского экипажа. Тысяча сто человек встали колонной к атаке между заборами и московским каре. И снова в рядах восставших началось ликование. Теперь возле монумента основателя гвардии стояло около двух тысяч мятежных гвардейцев, и основы, на которых воздвигнуто было здание империи, ощутимо заколебались.
Гвардейский экипаж, как уже говорилось, пришел с большинством офицеров, с полным составом нижних чинов. Часть матросов имела боевые заряды в сумах. Моряки тоже выдвинули стрелковую цепь под командой Михаила Кюхельбекера.
Было не менее часа пополудни…
К сожалению, даже подробные воспоминания участников событий — с той и с другой стороны — не дают сколько-нибудь точной хронологии дня. А следствие этой хронологией не интересовалось — следователи и сами знали, что когда происходило. И нам приходится устанавливать очередность и время того или иного действия по отрывочным данным, по сопоставлениям фактов, наконец по логике ситуаций.
Например, можно с уверенностью сказать, что кавалерийские атаки начались уже после подхода лейб-гренадер Сутгофа и Экипажа. Выясняется это достаточно просто. Конная гвардия подошла к площади не ранее половины первого, а лейб-гренадеры и матросы пришли от без четверти час до часу. Таким образом, между этими событиями прошло не более двадцати минут — получаса. За это время конногвардейские эскадроны выстроились вдоль Адмиралтейства, а рота преображенцев встала на набережной. На ограниченной заборами, сараями, камнями, заполненной толпой площади каждый маневр требовал немало времени. Известно, что конногвардейцы атаковали мятежников с нескольких направлений — "эскадроны со всех сторон понеслись в атаку", как свидетельствует принц Евгений. Есть и еще свидетельства такого рода. Но это значит, что атака производилась уже после того, как два эскадрона вышли к Сенату. А все эти перемещения никак не могли быть проделаны за те двадцать минут, что московцы и Конная гвардия были одни на площади. Николай просто не успел бы организовать атаку каре до прихода других восставших частей. Кроме того, как мы увидим, есть и прямые свидетельства, что еще до атаки матросы и лейб-гренадеры стояли рядом с московцами…
Два эскадрона конногвардейцев под командованием полковников Апраксина и Вельо, направленные к Сенату и Синоду, чтобы закрыть Галерную и занять позицию для возможной атаки, первыми столкнулись с восставшими. Полковник Вельо перед началом маневра осмотрел площадь и увидел весьма нерадостную для правительственных войск картину: "Деревянный забор около строящегося Исаакиевского собора выступал вперед у дома Военного министерства, и шайка революционеров, покинув свою прежнюю позицию перед Сенатом, скучилась перед этим забором и образовала каре, фронт коего обращен был к памятнику Петру I, левая сторона каре была обращена к дому, где ныне Синод… Правый фланг мятежников был обращен к Адмиралтейской площади. Забор служил им опорой с четвертой стороны. Каре это состояло из гренадер, моряков. Московского полка…" Ошибка Вельо относительно перемещения "шайки революционеров" понятна: колонна Гвардейского экипажа, вставшая между заборами и каре московцев, создала у него впечатление, что все построение сдвинулось в эту сторону. Тем более что матросы и в самом деле стояли гораздо ближе к заборам, чем мы обычно думаем и чем это изображается на планах. Поручик Цебриков, офицер-финляндец, который находился на площади с Экипажем, показал: "Когда я во второй раз подходил к матросам впереди стоящим, то сказал 4-му взводу подвинуться к забору, дабы не пускать черни…" То есть колонна Экипажа стояла настолько близко от заборов, что небольшое перемещение взвода перекрывало проход из одной части площади в другую. Каре и колонна к атаке, стало быть, рассекли площадь пополам. Недаром все передвижения правительственных войск происходили вокруг Исаакиевского собора и по соседним улицам.
65
ОР РНБ. Фонд 380. № 57. Л. 8.
66
ОР РНБ. Фонд 380. № 57. Л. 29.