Колодец

— Ммм! Лопай смело, Марис! Нам обоим хватит. А нет, так еще попросим.

— Где ты была вчера? На вечере? — спросил мальчик.

— Ага, — кивнула Вия, облизывая ложку.

— И танцевала?

— Ага.

— Одна?

— Ты что, глупый? Ясное дело, нет. На вечерах танцуют парами.

— С Эгилом?

— С ним тоже.

— В обнимку? Так?

Марис обхватил ее за талию рукой, в которой еще была зажата ложка. С громким лаем и визгом между ними кинулся Тобик.

— Видишь, он… Тобик, хи-хи-хи, не любит… Когда мы с Зайгой так возьмемся, хи-хи, он всегда… подбежит и скулит как сумасшедший.

Альвина оглянулась.

— Сколько же сейчас на часах?

— Скоро двенадцать, — отозвалась Вия.

— И тебе не стыдно спать по сю пору?

Вия взглянула на мать с удивлением.

— Почему стыдно? Я ни у кого ничего не украла. Это во-первых. Во-вторых, сегодня воскресенье, в-третьих…

— Опять, наверно, заявилась ночью, где ж тебя, гулену, дождаться.

— Какое там ночью, уже светало! — откровенно призналась Вия и восторженно продолжала: — Был эстрадный оркестр из «Победы», так я вам скажу — это класс! Не хуже РЭО, честное слово. Познакомилась с мировым парнишкой. Шофер из Цесиса. Начальство возит. Приехал погостить в Малмейстары — Пупам родней доводится. Родня ли, не родня — мне что за дело. Занимается самбо. Черный как черт, белая битловка. А Эгил, ха-ха, прямо позеленел от ревности!

— Ну и… куда же ты катишься?

— А куда мне катиться, мама? — пожала плечами Вия. — Артистки из меня не получилось, а в остальном… — Хорошо выспавшаяся, веселая и довольная, она вовсе не желала ссориться.

Альвина хотела еще что-то сказать, но только вздохнула: говори не говори — какой толк.

— Может быть, пойдем искупаемся? — налакомившись, предложила Вия. Все равно без хлеба и чая какая это еда, одно баловство, еще мутить будет. — Такой день хороший, а вы запряглись…

— Пойдем, Вия! — радостно вскрикнул Марис, уцепившись за ее рукав.

— Лаура!

— Не сманивай ее у меня! — заругалась Альвина. — Надо разлить по банкам, пока горячее.

Вия смотрела на склоненную спину золовки, на острые, выпирающие под платьем лопатки.

— Ну пойдем, Лаура! Вода в озере, наверно, как парное молоко, солнце печет…

Лаура бросила короткий взгляд в открытую дверь, словно удивляясь, что не заметила, хмурый сегодня день или погожий.

— Огурцы в полдень полить надо. Пожелтели вон, — добавила Альвина.

— Если этим чахлым огурцам не помог позавчерашний ливень, так поливка им все равно что мертвому припарки.

— И капусту тоже…

— Осенью в колхозе по пяти копеек купим.

— Уж если за капусту деньги выбрасывать…

— Всего пять копеек кило, мама!

— Тут пять, там пять, где-то еще пять — и рубля нету. Если бы мы сами не растили огурцы, капусту, картошку и поросенка…

— Свинья да капуста, худые ботинки… — сказала Вия, глядя на склоненную спину Лауры.

А Марис, торопя ее, нетерпеливо ныл и зудел, как комар:

— Вия, ну пойдем, Ви-и-ия!

— Где у нас пластмассовые крышки, мама? — рассеянно спросила Лаура.

— В столе, в ящике, — ответила Альвина.

— …смотришь — и отпуск прошел, лето прошло… и жизнь прошла, — продолжала Вия, хотя никто ее не слушал.

— Ви-и-ия, ну пошли! — не отставал Марис.

Она посидела молча, потом вошла к Зайге, и немного погодя они вышли на кухню вместе.

— Стена с той стороны прямо раскаленная. И как только ребенок терпел, как не задохнулся!

Зайга повела вокруг сияющим взглядом, радуясь, что наконец выбралась из заточения. За время болезни девочка совсем побледнела; длинноногая, в желтом платьице, она походила на тонкую восковую свечку.

— Зайга, ты хочешь? — Марис кивком показал на блюдце с остатками варенья.

Бросив на блюдце мимолетный взгляд, девочка отказалась.

— Ничего не ест! — удивился Марис. — Еще возьмет в один прекрасный день и окочурится.

Вия засмеялась.

— Что ты зубы скалишь! — с осуждением бросила Альвина. — А ты болтаешь не знаешь чего! Еще беду накличешь.

— Какую беду! — махнула рукой Вия. — Девчонка на ноги встала. (Зайга ей улыбнулась.) Пойдем на озеро?

— Да, тетя! — горячо откликнулась девочка.

— Смотри не простуди ее. Давно ли с постели встала.

— Сейчас градусов двадцать пять, не меньше. Почти без ветра. Мечта!

— Это из окна глядеть только…

Вия опять прыснула.

— Стоит дойти хоть до уборной, сама увидишь. Лаура, я иду за купальниками, полотенцами, и мы втроем будем внизу тебя ждать.

— Меня? — переспросила Лаура, будто ничего не слыхала, и вдруг повеселела. — Хорошо бы выкупаться после такой жары. Вот разолью остатки…

Воскресенье действительно выдалось яркое, солнечное. Еще не запылившаяся после дождя зелень выглядела по-летнему свежей, и редкие пожелтевшие листья в кронах деревьев казались признаком скорее недавней засухи, чем близкой осени. Изредка над озером пробегал легкий ветерок, отчего вода серебрилась искрами. Звонкий воздух доносил с того берега обычный для воскресенья визг купальщиков. Там, насколько можно было разглядеть, стояло несколько легковых машин, подогнанных к самой воде.

— Кишмя кишит! — сказала Вия скорее радостно, чем сварливо. — Правильно я сделала, что взяла купальники. Нудистам сегодня хода нет, — прибавила она; как раз в этот момент вдали показалась лодка, темная на искристой поверхности воды, словно большая хлебная корка.

— Что это за ну… за нуди..? — тотчас подхватил Марис.

— Нудист — это голый человек.

— Так в бане я тоже… ну как его?..

— Нудист.

— …нудист, а?

Но Вия не успела ответить.

Мальчик вдруг отпустил ее руку, стремглав сорвался по косогору, и только тут она разглядела, что лодка на озере — их собственная плоскодонка.

— Ру-удольф!

Зайга тоже сделала несколько шагов, но потом застеснялась и вернулась к Вие. А мальчик, добежав до берега, вскарабкался на мостки, что есть силы замахал рукой и, качаясь на шатких досках, едва не потерял равновесия.

— Рудольф! Рудольф! Рудольф!

Тот помахал Марису и стал править к мосткам. Вия с Зайгой подошли к берегу одновременно с лодкой.

— Здравствуйте! Приятно видеть, что мои пациенты все на ногах! — втянув весла, приветствовал их Рудольф.

Мальчик спрыгнул в лодку и бухнулся на настил.

— Дай мне погрести!

— А ты умеешь?

— Не знаю.

— Вот попробую, тогда узнаю, так, что ли? — засмеялся Рудольф. — Давай подождем дам.

Марис повел взглядом — где же эти дамы, про которых говорит Рудольф?

— Мы можем предложить вам свои услуги! — крикнул Вии Рудольф.

— В каком смысле? — не сразу сообразила Вия.

— Пока — только покатать на лодке.

— Пока… Вы не слишком застенчивы.

Она обнажила мелкие белые зубы в широкой улыбке и сняла босоножки.

— Иди, Зайга, по мосткам, не замочи ноги, — войдя в воду, сказала Вия, — я тебя подсажу.

— Мы должны подождать маму, — вспомнила девочка и в конце мостков остановилась.

— Мы далеко не поедем. Тут только, — сказала Вия, бредя к лодке. — Когда мама будет спускаться, мы ее увидим и кликнем. Куда мне садиться?

— Если действительно будет грести Марис…

— Да, да! — закричал мальчик.

— …то вам придется идти на нос. А мы с Зайгой как самые тяжелые (девочка бросила на него робкий и в то же время лукавый взгляд) займем место на корме. Давай, Марис, берись за весла. Не так сел, наоборот! Куда же ты грести будешь, в гору, что ли, в Томарини?

Сперва посмеявшись вволю, мальчик перекинул ноги на другую сторону скамьи и взялся за весла. Но плоскодонка не двинулась с места.

— Подожди, оттолкнемся!

Упершись в мостки, Рудольф с силой толкнулся; лодка тронулась и по инерции какое-то время скользила — к радости Мариса, который усердно молотил по воде веслами.

— Ура-а! Едет!

— Не обливай меня! — защищаясь от брызг, вопила Вия. — У меня уже весь бок мокрый. Вы, доктор, нарочно меня сюда посадили, чтобы… Ай, Марис, ну, что это такое!