Страница 125 из 249
Неясно, имел ли этот шаг экономическую или политическую подоплеку. Вероятнее всего, важно было и то, и другое. Д. Хиртц специально отмечает, что по записям в придворных расходных книгах за 1773—1774 годы на содержание «немецкого оркестра» (то есть оркестра Кернтнертор-театра) двор ежегодно тратил 5270 флоринов, тогда как «французский оркестр» Бургтеатра, занятый гораздо меньше, обходился в 9470 флоринов3. Разумеется, прагматичный император рассчитывал, что одна немецкая труппа обойдется ему значительно дешевле двух французских (театральной и балетной). Однако свою роль сыграла и политика. Эпоха альянсов с Францией против прусской экспансии Фридриха II ушла в прошлое, и Кауниц, как стержневая фигура этой политической линии, был скорее помехой молодому императору, который стремился перехватить у прусского короля лидерство в немецких землях.
Идеей национального театра были тогда увлечены многие немецкие князья — в Мангейме, Веймаре, Готе, отчасти Дрездене. В первом и втором работали литератор Кристоф Мартин Виланд, музыканты Игнац Хольцбауэр и Антон Швейцер. Мангеймский театр, располагая сильной оперной труппой, в конце 1770-х под надзором курфюрста Карла Теодора пытался культивировать жанр героического и исторического зингшпиля. Ключевой фигурой в Готе был талантливый Иржи Бенда. В Веймаре национальному театру оказывала покровительство герцогиня Анна Амалия, она даже сама сочинила музыку на текст раннего гётевского зингшпиля «Эрвин и Элмира» (1776). И все-таки именно инициатива Иосифа II вызвала в немецких землях самый громкий резонанс. Моцарт писал отцу из Мангейма:
а Письмо от 30 января 1768 г. — Впе/еСЛ, I. 5. 254.
Ь 23 марта в записке, адресованной графу И. Й. Кевенхюллеру, он сообщил, что «театр рядом с Бургом должен отныне называться национальным». Цит. по: СгоИ О. Ъгуоп // ЫМАП, 5/12. 5. VIII.
с НеагЦ О. Наус1п, МогагС апс! Ейе У1еппе$е 8сЬоо1. Р 42.
Г"
С4
ел
ПРЕТЕНДЕНТ 11
О
я
н
о
<и
&
Он
о
я
н
> Я знаю совершенно определенно, что император намеревается учредить
в Вене немецкую оперу и что он ищет молодого капельмейстера, который понимает по-немецки, имеет талант и в состоянии представить миру нечто новое [...]. Я полагаю, что для меня это было бы очень выгодно, разумеется, если хорошо заплатят. Предложит мне император тысячу гульденов — тогда я ему напишу немецкую оперу.
Иосиф II действительно решил учредить не только немецкий драматический, но и музыкальный театр. По его прямому распоряжению актер Иоганн Мюллер, композитор Игнац Умлауф и поэт Йозеф Вайдман начали работу над зингшпилем 01е Вещкпарреп («Рудокопы»), Спектакль прошел в Бургтеатре 17 февраля 1778 года, понравился венским зрителям и снискал высочайшее одобрение. Через полгода увидел свет другой зингшпиль Умлау-фа — «Аптека», а еще через год, пожалуй, самый удачный за всю его карьеру — Иге ас копе 8скиз(еппп («Прекрасная башмачница») на текст Иоганна Готтлиба Штефани-младшего. Умлауфа как главного участника эксперимента ждал карьерный скачок: с места альтиста в оркестре на пост капельмейстера немецкой оперы (правда, никаких тысячи гульденов, о которых мечтал Моцарт, Умлауф, конечно, не получил; ему был положен штатный оклад 600 флоринов). Штефани, занятый в новой компании подготовкой либретто (в том числе переводами французских и итальянских текстов), а также постановочной стороной, в 1781 году стал главным театральным инспектором. Все это внесло некоторую сумятицу в придворную музыкальную субординацию. Сальери и Штарцер, фактически, были выведены из штата и существовали, судя по расходным ведомостям, на положении ех1га регзоппеI, хотя их влияние все же оставалось значительным.
Что шло в венских театрах в год приезда Моцарта? Прежде всего, немецкий репертуар — драмы и зингшпили. «Всеобщий театральный альманах» приводит статистику за сезон 1780/1781 года. Всего было показано 23 спектакля. Вместе с повторами они заняли 87 вечеров, распределенных более-менее равномерно в течение года, исключая Великий пост6. Большую часть зингшпилей составляли все же не оригинальные сочинения (как можно было бы предположить, учитывая желание императора), а переработки. Лидером, несомненно, был Гретри — шесть опер (21 спектакль), в том числе «Земира и Азор», сыгранная пять раз. Главную партию в ней пела Алоизия Ланге, ангажированная немецкой компанией и переехавшая в Вену из Мюнхена осенью 1779 года. Успех имели «Мнимые философы» Паизиелло (в немецком переводе Штефани) — 10 раз, «Пилигримы из Мекки» Глюка (переработка его французской комической оперы) — 7 раз. Помимо этого были показаны переработанные и переведенные на немецкий язык итальянские оперы Ъийа: Ь’тсо^пИа репеуиНаГа («Преследуемая незнакомка») Анфосси, «Роберт и Каллиста» Гу-льельми, /)/е 8к1ачтп ипй йег угоззтййуе 8ее/акгег («Рабыня и великодушный моряк») Пиччиннис, В1е ЫеЬе иШегдеп Напйзч>егк1еи1еп («Любовь среди ремес-
а Письмо от 10 января 1778 г. — Впе/еСЛ II. $. 222.
Ь Данные приводятся по: ЯоЬЫпз Ьапёоп Н. С. МогаП. ТЬе §о1(1еп уеаге. Р. 238. с Не совсем понятно, какая именно опера Пиччинни исполнялась. Скорее всего, речь
идет о его раннем интермеццо зсШауа зепа («Серьезная рабыня». 1757), чья партитура имеется в Венской национальной библиотеке.
ленников») Гассмана, а также французская опера «Дезертир» Монсиньи (тоже, естественно, на немецком). Исключение из общего ряда составили три большие оперы Глюка — «Ифигения в Тавриде» (в немецком переводе), «Альцеста» и «Орфей» (на итальянском языке), поставленные в связи с приездом в Вену будущего российского императора Павла I.
Репертуар, таким образом, хотя и весьма разнообразный по жанрам, стилю и качеству, но никак не новый. Зингшпилей, специально написанных для Национального театра в этот сезон, собственно, было только два: «Прекрасная башмачница» Умлауфа и Вег КаисН/ащкеИгег («Трубочист») Сальери3. Придворный капельмейстер, вынужденный с 1776 года ставить свои оперы за пределами Вены, тоже решил откликнуться на призыв императора и испробовать силы в немецкой опере.
Итак, приехав в Вену 16 марта 1781 года, Моцарт оказался в ситуации, когда писать для театра можно было только в рамках национального императорского проекта. Правда, чужаку, не имевшему громкой репутации, пробиться было все же нелегко. Так что Моцарт энергично принялся стучаться во все двери, намереваясь утвердиться в австрийской столице не только в качестве виртуоза, но и оперного мастера. Очевидно, еще с 1778 года, получив первые известия о театральной реформе Иосифа II, он уже обдумывал, каким образом заявить о себе в Вене. Не исключено, что, сочиняя в Зальцбурге свою «Зайду» на либретто Шахтнера, он рассчитывал при случае продемонстрировать ее в столице. Моцарт предпринял попытку, но неудачную, и в середине апреля 1781 года сообщил отцу, что «для Вены она не подходит: здесь с большей охотой смотрят комедии», то есть героический сюжет, как в «Заиде», у венцев не пользуется успехом. Тогда же он пишет о своих планах получить новую пьесу у Штефани — «как он сказал, хорошую пьесу»ь.
Иными словами, менее чем через месяц после переезда в Вену Моцарт уже успел познакомиться с главным инспектором национального театра Штефани-младшим и заручиться его согласием написать новое либретто. Тогда же он нанес два визита графу Орсини-Розенбергу и был «принят учтивейшим образом». Обсуждалась возможность постановки в Вене «Идо-менея». Ловя момент, Вольфганг тут же организовал в модном венском салоне графини Тун прослушивание отрывков из оперы в присутствии влиятельных особ — самого Розенберга, барона ван Свитена и барона Зонненфельса, юриста и литератора0. На присутствовавших фрагменты «Идоменея» произвели благоприятное впечатление, хотя его постановка в Вене в то время была практически невозможной. Зато Розенберг, как Моцарт написал в Зальцбург, «поручил... разыскать хорошее либретто для оперы и передать мне, чтобы я писал ее»*1. Исходила ли инициатива только от генерального театрального директора или, может быть, она была также одобрена самим Иосифом II, привыкшем держать под контролем театральную жизнь Вены, неясно. По крайней мере, Моцарту и тут удалось (и довольно быстро) заявить о себе как об оперном композиторе.