Страница 78 из 105
Прошло уже около полутора лет с начала героической борьбы трудящихся масс под руководством большевиков в тылу интервентов и белогвардейцев. За это время было немало неудач и потерь, но еще больше успехов, достигнутых и на политическом и на военном фронтах. Сейчас — в ноябре 1919 г.— наступил последний этап, когда совместные усилия Красной Армии с фронта и повстанцев-партизан в тылу врагов должны были привести к быстрой и окончательной победе — полному разгрому и уничтожению белых и войск интервентов. Какую же помощь оказали красные отряды войскам 5-й армии?
После разгрома колчаковцев в Челябинском сражении в июле 1919 г. белая Сибирь стала театром военных действий. Центральный Комитет потребовал координации действий войск Восточного фронта и партизанских отрядов. Прошло с тех пор полтора месяца. В многодневном ожесточенном сражении в междуречье Тобол, Ишим советские войска наголову разбили противника и, заняв 14 ноября 1919 г. столицу Колчака Омск, продолжали энергичное наступление. Как раз в эти дни, а именно 22 ноября 1919 г., был за подписью главкома Мамонтова разослан обширный документ под названием «План расположения сил и задачи крестьянской Красной армии Западной Сибири» 322. Начинается документ словами: «Опыт фронтового движения на город Семипалатинск показал нам нашу неподготовленность к таким широким операциям. Причин к этому много, и одна из главных — это недостаток патронов и вооружения. Вообще техническая необорудованность и недостаток обмундирования заставляют себя чувствовать очень остро. И в силу этого нам приходится несколько изменить тактику, отказаться от широких фронтовых наступлений временно и перейти к тактике партизанской войны, но действовать не вразброд, кто как хочет, а по определенному плану под общим командованием и руководством штаба корпуса, выполняя общую боевую задачу».
Дав сведения о противнике, насчитывавшем всего по линии Алтайской железной дороги, в городах Камне и Славгород якобы 5100 человек, Мамонтов писал: «Наша общая задача состоит в том, чтобы, не бросаясь на крупные силы противника, не давать ему возможности концентрировать в одном месте большие ударные группы, не дать возможности восстановить движение по Алтайской железной дороге, втягивая в борьбу новые районы, заманивать, окружать и уничтожать мелкие отряды противника». Далее в директиве ставятся отдельным полкам конкретные задачи во исполнение указанной общей задачи армии. Документ заслуживает того, чтобы разобраться в нем несколько подробнее.
Ко времени отдачи приказа с рассматриваемым «планом» правофланговая группа 5-й армии вышла в район городов Атбасар, Акмолинск, Кокчетав, а ее 26-я стрелковая дивизия вела энергичное наступление на Павлодар широким фронтом южнее железной дороги Омск — Новониколаевск, находясь всего в 400—450 км западнее основных районов действий партизан. Трудно допустить, чтобы о падении белого Омска и быстром приближении фронта Красной Армии Мамонтов и его штаб ничего не знали и не слыхали. Тем не менее об этом крупнейшего военного значения факте (исключительно важном для партизан) в приказе ничего не говорится. Но вопрос не только в этом.
19 ноября 1919 г. слабый летучий отряд Мамонтова вошел в Славгород без единого выстрела. И хотя произошло это за три дня до издания приказа, о событии этом также ничего не сказано. Известно, что партизанская армия не имела достаточных средств технической связи. Вполне допустимо, что о занятии Славгорода штаб Мамонтова своевременно узнать не мог, хотя от стоянки его (с. Солоновка) до Славгорода расстояние всего около 180 км, и за три дня преодолеть его и доставить донесение в ставку не составляло трудностей для многочисленных конных частей партизан.
Абсолютно исключено, чтобы о фактах и событиях крупнейшего для Сибири военного значения ничего не знали главный штаб и командование партизан. Дело, конечно, не в том, что в оперативных сводках и приказах о них ничего не говорилось. Это обстоятельство можно и не ставить в вину Мамонтову. Можно допустить, что он просто не считал необходимым писать в оперативных документах о том, что и без того известно всем.
Речь идет о другом. Победоносное наступление Красной Армии в глубь Сибири, падение белого Омска и быстрое приближение внешнего фронта к фронту внутреннему меняли коренным образом общую военно-политическую обстановку в колчакии, требовали от партизанского командования переоценки положения своих войск, постановки новых задач. В основу действий армии Мамонтова могла быть положена только одна мысль: направлять все усилия на установление взаимодействия с советскими войсками. Этого требовали цитированные выше постановления Центрального Комитета РКП (б) от 19 июля 1919 г. На это указывалось во всех директивах и сообщениях, которые шли из Москвы, а также от командования Восточного фронта, командования 5-й армии, Урало-Сибирского бюро через направлявшихся в колчакию для подпольной работы и связи товарищей. Наконец, того же требовали элементарные, азбучные положения стратегического руководства борьбой, здравый смысл, зиждущийся (в данном вопросе) на общих всем известных фундаментальных понятиях о вооруженной борьбе.
Речь не идет, конечно, о том, что Мамонтов должен был бросить все свои прочие дела, повернуть свою армию на 180 градусов — лицом на запад —и начать какие-то крупные наступательные операции навстречу Красной Армии. Этого требовать, может быть, и не было оснований, учитывая состояние и боеспособность повстанческо-партизанских сил.
Говорить, к сожалению, приходится о другом, а именно о том, что ни в оперативных распоряжениях Мамонтова, ни в действиях его войск за время с августа 1919 г. (когда армии Восточного фронта продвинулись на 400—500 км в глубь Сибири) и до декабря 1919 г. не найти никаких признаков переоценки им обстановки.
Мамонтов и его штаб продолжали распоряжаться и действовать так, как будто в Сибири все осталось по-старому, как будто решительно ничего не произошло в смысле резкого ухудшения положения Колчака и на фронте и в тылу. Даже бегство белых из Славгорода (за овладение которым повстанцы и партизаны вели упорную борьбу и пролили немало крови начиная с июля 1918 г.) не привлекло внимания командования партизан.
Излюбленным, если так можно выразиться, объектом действий партизан Алтайской губернии была все время Алтайская железная дорога 323. Даже не вся дорога, а лишь относительно небольшой участок ее от ст. Рубцовка до ст. Шипуново. Названные станции подвергались неоднократным нападениям и повторным захватам. На участке от ст. Калманка до ст. Аул железнодорожные мосты, сооружения систематически портились и разрушались повстанцами и партизанами, движение поездов временами совсем прекращалось. Действия эти заслуживают высокой оценки, они, бесспорно, приносили пользу в общей борьбе в тылу Колчака. Но после падения Омска и начавшегося общего отступления белых перед партизанским командованием не мог не возникнуть вопрос: где в новых условиях обстановки лежит центр тяжести борьбы, где и как быстрее и больше всего можно оказать помощь Красной Армии?
Неизвестно, ставились и обсуждались ли вообще такие вопросы Мамонтовым и его штабом. Бесспорно лишь то, что все оставалось по-старому: главным силам партизан (1, 2, 3, 4 и 7-му полкам из общего числа девяти) ставится главной задачей производить на той же самой Алтайской железной дороге разрушения и «тревожить» противника.
Согласно приказу командования 5-й армии все партизанские и повстанческие отряды, действующие в ее районе, по соприкосновении с советскими войсками поступали в полное подчинение соответствующих начальников стрелковых дивизий. Военным советам дивизий предоставлены были большие права по вопросу установления справедливых, но твердых отношений с повстанцами и по их боевому использованию. Благодаря этому армия Мамонтова перестала существовать как единое целое и отдельные ее части перешли сразу же в подчинение ряда советских командных инстанций, а именно командующего Кокчетавской группой советских войск, командующего Семипалатинской группой советских войск, начальника 26-й стрелковой дивизии (освободившей весь Алтай) и начальника 35-й стрелковой дивизии, наступавшей через северные уезды Алтайской губернии на Кузбасс. В этих условиях главкому Мамонтову и его штабу делать было уже нечего: штаб был расформирован с переводом руководящих работников в инспекцию пехоты 5-й армии, чтобы помогать в расформировании и реорганизации повстанческих и партизанских войск. Надо подчеркнуть, что эта первая их реорганизация таила в себе немалые опасности вспышек недовольства и даже открытых выступлений, но в целом все обошлось благополучно. Попытки 1-й горноалтайской бригады и 5-го партизанского советского полка отказаться от выполнения боевого, приказа (наступать на г. Сергиополь) закончились тем, что они были сменены Степной бригадой и отведены в Семипалатинск для расформирования 324.