Страница 26 из 105
Соотношение сил на совещании оказалось невыгодным для сибирских контрреволюционеров. Из пяти членов набранной Директории двое были самарскими эсерами, омское же правительство получило только одно моего для кадета Вологодского. Но омские главари находили себе утешение в другом. Открытие совещания пмшмеповалось падением белой Казани — все больше мжращвлась подвластная Комучу территория, Омские ьоц I рреволюционеры уже предвкушали наступление дня, iuaa.a и Комучу и Директории придется искать убежите в Сибири. Так оно и получилось: ко времени пере-niiii Директории в Омск удельный вес ее армии и и ррмюрнп катастрофически упал. Можно сказать, автора in и сила Директории держались еще только на 1ЦМПЖИЫХ решениях сентябрьского совещания в Уфе и m i | пом слове его участников. Высокопарные слова о
....., 'mi Директория в своих решениях и действиях ни-
|'"ч не подотчетна и не подконтрольна, вплоть дотого I и оунеI сочваио вновь избранное Учредительное со-
' рант , ПОВИСЛИ В ВОЗДуХе.
............ омского правительства было по сравне-
itiii.i . 1111'1пжеппом Директории блестящим. В его распо-
..............и холилась стотысячная армия, усиленно снаб-
....... нIниmli. Ему подвластной была колоссальная территория от Урала до берегов Тихого океана с многомиллионным населением, богатейшими природными богатствами и готовыми материалами. В глубоком тылу его войск сосредоточивались армии интервентов, авангардные части которых были уже в пути на Уральский фронт. Вполне естественно, что в этих условиях омские главари и не собирались передать власть без борьбы своим старым противникам и конкурентам. С приездом Директории в Омск давнишняя «родовая» вражда между названными контрреволюционными группировками вспыхнула с новой силой. Трудно сказать, чем все это могло окончиться, если бы на арене борьбы за власть не появилась третья сила — военные группировки. Это не было, конечно, случайностью: каждая из борющихся за власть группировок стремилась привлечь на свою сторону и заручиться поддержкой наиболее сильных групп из состава армии, где, как уже отмечено, шла такая же борьба и грызня за лучшие места, более высокие командные посты и т. д.
Следует считать документально и безусловно установленным, что весь период с момента избрания 22 сентября 1918 г. на уфимском совещании Директории и до установления диктатуры Колчака заполнен борьбой названных двух контрреволюционных групп при все возрастающем значении для исхода борьбы военных клик, стремящихся освободиться от политической опеки и действовать как самостоятельная сила.
Показателен в этом отношении следующий факт.
15 сентября 1918 г., в самый разгар уфимского совещания, начальник гарнизона Омска упоминавшийся выше полковник Волков с помощью отрядов Красильникова и Анненкова арестовал президиум Сибирской областной думы и некоторых членов временного сибирского правительства, чтобы установить диктатуру во главе с И. Михайловым. Быстрым и решительным вмешательством чехословаков попытка была тут же ликвидирована: Волков был арестован, а Михайлов сбежал... Не прошло и месяца, как тот и другой снова появились в Омске, чтобы еще раз попытать счастья, создав на этот раз новую, более солидную (благодаря участию
Гюлыпего числа военных) группу претендентов на власть. Назначенный для разбора «дела 15 сентября» специальный суд признал Волкова невиновным, что может служить характеристикой нового соотношения борющихся сил в лагере контрреволюционеров Сибири. Фамилия Волкова неоднократно упоминается в шифровках Белова. Особого внимания заслуживают в них фразы: * Волков ведет переговоры с Колчаком... Теперь мы дей-пиуем с Волковым одни». Еще больший свет на закулисную сторону переворота 18 ноября 1918 г. проливают следующие фразы из шифровок Портнова на имя Ива-иона-Ринова: «...Союзники власть признают, но будто бы I ребуют наказания виновных в перевороте. Все приняли ил себя Волков, Красильников, Катанаев. Безусловно, пудут судимы... Я лично глубоко сожалею, что плодами, побитыми казачеством, из-за вашего отсутствия могут воспользоваться другие» *.
Вряд ли то были случайные фразы, и нет необходимости их пространно комментировать. Портнов спешит успокоить Иванова-Ринова, что бояться ему нечего: Волков и его подручные никого не выдадут. В то же время Портнов упрекает Иванова-Ринова в нерешительное ги, из-за которой организаторы и руководители переворота остались за бортом и потеряли свои позиции, и «специалист по переворотам» Волков за спиной своих •ipyiei'i и единомышленников легко и быстро договорил-| и с Колчаком и на этот раз «сработал» более удачно, чем 15 сентября.
В сохранившихся белогвардейских документах ниче-И1 не говорится о каком-либо прямом участии держав |п;нпы в подготовке и осуществлении переворота **. Но
* Ц! ЛОР, ф. 162, on. 1, д. 4, лл. 15, 101, 113.
'' Инглом Директории в Лондоне был в то время Набоков. Он
........... своих воспоминаниях, что как раз к 17 ноября 1918 г.
.............. правительством была заготовлена телеграмма в Омск
-I.......пнем Директории признания и помощи. Не успели теле-
ч ■ < i вомвисать, как были получены сведения о свержении Дирек-
■ ........ упнпонлонии диктатуры Колчака. И когда 19 ноября На-
.......ж мси к министру лорду Роберту Сесилю, последний ему
....... i
..... * Телеграмма, естественно, осталась неподписанной. Нет,
...........б «мнимости верить Набокову или лорду Роберту Сеси-
ч ■ ■ hi во себе этот эпизод из литературного источника не про-
"| ....... |пму, что говорится в подлинных архивных документах
■ и l|i И Pill'll. 101 это имеет только формальное значение, так как: а) события 18 ноября были вызваны целым рядом объективных причин, а не одними происками империалистов; б) сами по себе происки империалистов были стремлением использовать обстановку в своих интересах.
Предыстория переворота берет свое начало с сентябрьского совещания в Уфе. Оно показало, что нет на Востоке партии или группировки, которая в состоянии единолично взять власть в свои руки или диктовать свои условия. Избрание коалиционной Директории было не результатом политических соглашений социальных сил, а простым сговором оказавшихся налицо политиканов. На это указывает и тот факт, что военный диктатор вышел не из недр совещания или Директории (как это чаще всего бывало в истории), а прибыл со стороны. Случилось так потому, что участники совещания и Ди? ректория (по своей контрреволюционной сущности) не могли овладеть пришедшими в движение массами, чтобы расширить свою социальную базу. Они сами целиком зависели от поведения многочисленных контрреволюционных вооруженных отрядов, раздираемых своими собственными противоречиями. Наконец, как показывают белогвардейские документы, среди держав Антанты также не было единодушия, какую же из имеющихся антисоветских партий и группировок признать за главную, так как этому мешали внутренние противоречия среди них самих. Таким образом, омский переворот 18 ноября 1918 г. был отражением ряда причин, приведших борющиеся за власть группировки к положению, когда выход можно было искать только в установлении власти диктатора.
Весь предыдущий многовековой, опыт господства буржуазии подсказывал ей, что в борьбе против революционных масс спасение надо искать в личной военной диктатуре. К этому проверенному на опыте истории приему прибегла в 1917—1920 гг. российская контрреволюционная буржуазия, выдвигая и поддерживая власть царских генералов Деникина, Юденича, Миллера и адмирала Колчака. По ее же пути пошла и буржуазия сопредельных стран: Польши, выдвинувшей своего «коменданта» Пилсудского, Венгрия — своего Хорти, Финляндия— своего Маннергейма.
«Либо диктатура буржуазии (прикрытая пышными •перовскими и меньшевистскими фразами о народовластии, учредилке, свободах и прочее), либо диктатура пролетариата. Кто не научился этому из истории всего XIX века, тот — безнадежный идиот», — говорится в написанном В. И. Лениным «Письме к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком»*.