Страница 23 из 49
Послеобеденное время отводилось теоретическим занятиям: стрелковому делу, тактической подготовке. На казарменный стол водружали тяжеленный пулемет, потом разбирали его. Нужно было в асбестовых перчатках за считаные секунды заменить замок и ствол. Потом соединить пулеметные ленты и уложить их в ящики с боеприпасами. Мы учились и устранять любые возможные
JL "IГ
отказы оружия. Осваивали и оптический прицел, установленный поверх ствола.
Затем наступало время вещевой службы, а после кто желал, мог получить увольнительную до 22 часов. По вечерам я в свободное время рисовал. Тогда еще убежденный в нашей окончательной победе, я делал наброски проектов памятников павшим на фронтах. Таким образом я упражнялся ради своей будущей профессии.
Меня, молодого человека, в то время угнетало, что мне самому в скором будущем придется убивать людей или даже погибнуть самому, что отнюдь не исключалось. Потребовалось время, и немало, чтобы свыкнуться с этим. Впрочем, иного выхода не было. Подаваемый нам как особо опасный враг международный большевизм представлял угрозу для дорогой нашему сердцу Германии, посему подлежал уничтожению. ,
В целом, я чувствовал себя вполне готовым к предстоящим боевым действиям. К увесистым, кованым сапожищам я успел привыкнуть еще в период отбывания имперской трудовой повинности. Хотя искусству правильно намотать портянку предстояло еще учиться и учиться — нередко кое-как намотанная портянка натирала ноги до волдырей. Потом приходилось их прокалывать иголкой и выдавливать скопившуюся внутри жидкость. Ядреный запах мужского пота и кожаных ремней был повседневным в жизни пехотинцев; иногда к нему примешивалась вонь пищеварительных газов. Тогда инструкторы во всю глотку орали: «От кого так несет?» Никакого ответа, все молча маршировали дальше.
Период подготовки постепенно подходил к концу, когда вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. В нашем казарменном блоке началась эпидемия дифтерита и скарлатины. Весь блок посадили в карантин. Ни выйти, ни войти. Пищу нам подвозили к входу в блок, откуда мы ее и забирали. Не разрешалось даже покидать кубрики — даже занятия проходили там. Впрочем, все занятия сводились к дальнейшему изучению
В период учебы весной 1942 года я еще сохранял веру в нашу конечную победу. По вечерам в свободное от службы время я набросал эскиз мемориала павшим на Крите десантникам. Лист бумаги и карандаш всегда были при мне
пулемета — собрать, разобрать, снова собрать. Тошнило всех уже от этих бесконечных разбираний и собираний. В конце концов мы освоили умение разбирать и собирать оружие даже с завязанными глазами.
Полностью подготовленные подразделения, включенные в состав 6-й армии, стали отправлять на юг России. Впоследствии мне стало ясно, что я все-таки сумел избежать трагической участи моих товарищей, нашедших смерть в Сталинграде.
Когда две недели спустя карантин сняли, мы стали готовиться к первому отбытию в Россию. Тут нас погоняли на славу, заставив совершать марш-броски с полной выкладкой. В день «х» мы маршем проследовали на железнодорожную товарную станцию Оснабрюк в сопровождении полкового оркестра. Стоявшие по обочинам дороги люди махали нам белыми платочками, их было очень много. На вокзале полковой оркестр исполнил прощальный марш. Я тогда еще подумал, кому же из нас, молодых людей, суждено вновь увидеть родину. На товарной станции стояли выложенные соломой и готовые к отъезду вагоны для транспортировки свежего пушечного мяса в Россию.
Впервые в России 12.07.1942 г.
Мы проехали всю Восточную Пруссию, потом через страны Балтии, направляясь на север России по преимущественно одноколейным железнодорожным веткам к озеру Ильмень. Немецким саперам-желез-нодорожникам пришлось попыхтеть, чтобы перешить русскую широкую колею на более узкую европейскую. Дорога тянулась, главным образом, через унылую равнинную местность. Из-за нападений партизан вермахт превратил отдельные перегоны в небольшие бастионы. По обеим сторонам пути виднелись опрокинутые, полусгоревшие вагоны эшелонов войскового подвоза. Активность партизан на железной дороге создавала серьезные проблемы для бесперебойного войскового подвоза снабжения северного участка Восточного фронта. После пятидневной поездки мы наконец добрались до лагеря учебного полевого батальона 126-й пехотной дивизии, расположенного у местечка Городцы неподалеку от озера Ильмень. На огромном сыром лугу у Городцов мы возвели палаточный лагерь из расчета по 4 человека на палатку. Каждая палатка была заглублена с помощью саперных лопат на 30 см в землю, а из вынутого грунта мы соорудили нечто вроде вала для защиты от осколков. Спали мы на соломе или сене, накрываясь шерстяными одеялами.
Ежедневно нас гоняли до упада, заставляя действовать в условиях, приближенных к фронтовым. Однажды мы изучали приемы переправы через водную преграду.
JL
ИГ
Неподалеку от нашего лагеря протекала довольно быстрая речка шириной около 10 метров. Вскоре поступил приказ отыскать брод и с оружием и с полной выкладкой переправиться на противоположный берег. Брод был найден, и мы, обвязав вокруг головы одежду, с карабинами, ремнями и со всем остальным переправились через реку. Обратный путь выглядел так же. К счастью, стояли теплые дни начала лета, и мы спокойно вытерлись полотенцем и вновь облачились в форму, самое главное, что и сапоги оставались сухими.
Одинраз появилась возможность осмотреть деревню Городцы. Деревня эта выглядела бедно, мужская часть населения отсутствовала, вероятно, по причине призыва в Красную Армию. Через деревню тянулась типичная русская немощеная дорога. Мне еще нигде и никогда не доводилось видеть такого убожества. Мы с одним моим товарищем вошли в крестьянский дом попросить яиц. Яиц нам дали, и, как мне показалось, хозяева разговаривали с нами приветливо, хотя мы ни слова не поняли. Рассчитались мы с ними рейхсмарками.
Меня поразило полное отсутствие каких-либо удобств внутри этой типично крестьянской хаты. По дому в поисках чем поживиться вовсю разгуливали куры, грязи опасаться было нечего — земляной пол легко выметался большим березовым веником. Внутренние стены были сложены из грубо оструганных деревянных досок, а вместо обоев хозяева использовали старые газеты. Оказывается, вот он каков, пресловутый «рай для трудящихся». Теперь мой жизненный опыт обогатился еще одним отрицательным примером.
Нам предстояло переместиться поближе к фронту в районе давно окруженного неприятелем Демянска. Это на какое-то время избавляло нас от необходимости выставления ночных постов боевого охранения. Здесь, в тылу, приходилось быть начеку, в особенности по ночам. Из лесов постоянно появлялись партизаны и делали
JL "IГ