Страница 2 из 35
7 сентября
Утром я попросил адъютанта назначить мне время для беседы с командиром. В 15 часов я стоял перед высоким господином:
JL "IГ
После первого боевого вылета успокоительная сигарета нужна и Карлу Кноблауху. Слева направо: лейтенант Райнарди, унтер-офицер Фелициан и фельдфебель Ротгери
— Лейтенант Кноблаух прибыл по вашему приказанию!
- Садитесь! Вы просили о беседе? О чем пойдет речь?
— Господин майор, после почти годового пребывания в госпитале мое здоровье находится теперь в том состоянии, которое позволяет мне снова приступить к службе в соответствии с моей подготовкой. Если господин майор...
Дальше сказать я ничего не успел. Начальник сборного пункта встал и прервал меня движением руки:
— Из вашего личного дела я знаю, что вы больше непригодны к летной службе. Чего вы хотите?
Командир был раздражен. Он встал у окна и требовательно взглянул на меня. Исходя из правил хорошего тона, я привстал:
JL
"1Г
— Господин майор, я не исхожу из того, что с моим ранением завершилась моя военная карьера. Я думаю, что для меня найдется применение и вне летных частей...
Командир снова меня прервал еще более раздраженно:
— Если вы думаете, что вообще еще можете что-нибудь делать, то можете отправляться в танковую дивизию «Герман Геринг». Я напишу представление!
Он думал, что размазал меня по стенке. Теперь уже разозлился я:
— Если у господина майора больше никаких предложений нет, я могу пойти и в танковую дивизию «Герман Геринг»!
Мой собеседник прищурил глаза:
— Как хотите. Идите к адъютанту, он все устроит!
Адъютант, очень приветливый человек, сразу же
начал работу. Я подписал формуляр и принял к сведению, что вскоре буду переведен.
По дороге в свое жилище я задал себе вопрос: верно ли мое решение? В этом я был не уверен. У меня возник еще один вопрос: почему командир не хотел давать мне назначения? Если он так поступал и с другими, то могло ли это быть заявлением большого количества пребывающих и скучающих здесь военнослужащих летного состава. Могли быть, естественно, и другие причины.
18 сентября
Я покинул прекрасный Кведлинбург и неприветливый сборный пункт фронтовых летчиков. Мой перевод оформлен. Я сижу в скором поезде на Берлин. Во второй половине дня я приехал в Райникендорф, что на
северо-западе Берлина. Доложил о прибытии в казарме «Герман Геринг», которая, несмотря на войну, все еще производит впечатление ухоженной.
Лейтенант Кноблаух в госпитале Пирмонт
В адъютантской я узнал, что самое позднее через четырнадцать дней можно рассчитывать на мой перевод во фронтовые части. Дивизия воюет на востоке.
Борьба с силами вторжения союзников принимает все более жесткие формы.
Главное командование вермахта 25 сентября известило: «В Западной Голландии наши войска на новых позициях отразили многочисленные атаки противника. В районе Арнхайм1 — Нимвеген высадившийся с воздуха десант противника понес большие потери, так и не успев перейти в наступление. Мелкие атаки противника были отражены в ожесточенных ближних боях. В результате них остатки 1-й английской воздушнодесантной дивизии, ведущие бои на узкой полоске территории, понесли потери 800 человек ранеными...» Кто внимательно читает хорошо составленный текст новостей, мог понять, что нашим действительным успехам в обороне противостоят большие потери в территории.
Прежде чем отправиться на Восточный фронт, я навестил своих родственников в Шпандау. Уже
JL
ПГ
в дверях я понял, что настроение у них подавленное. Тетя Марта рассказала мне, что мой двоюродный брат Вольфганг (лейтенант люфтваффе) в течение некоторого времени считается без вести пропавшим в Южной Франции.
До наступления темноты я был уже в Райникен-дорфе.
27 сентября
Имперское радио сообщило: «26 сентября в районе Арнхайма окончательно было сломлено сопротивление окруженной 1 -й английской воздушно-десантной дивизии. В десятидневных боях быстро сосредоточившимся силам всех родов вермахта под командованием командира танкового корпуса СС обергруппенфюрера СС и генерала войск СС Биттри-ха удалось полностью уничтожить элитную английскую дивизию, несмотря на ее ожесточенное сопротивление и подкрепления, получаемые ею с воздуха. Все попытки противника деблокировать окруженную дивизию с юга были отражены с большими потерями. Всего было захвачено 6450 пленных, насчитаны тысячи убитых, в число трофеев входят 30 противотанковых пушек, другие орудия, 250 автомобилей. Уничтожено и захвачено 1000 грузовых планеров и подбито более 100 самолетов...»
«Мы побеждаем даже мертвыми!» — вспомнил я слова моего отца.
30 сентября
Пора! Я упаковал свои скромные пожитки. В поездку я отправляюсь только с полевой сумкой и туалетными принадлежностями.
Станция Цоо. Я стою на платформе и жду поезд с отпускниками на Варшаву. До отправления еще пять минут.
1 октября
Поезд остановился на перегоне между Познанью и Кутно. Едем вперед очень медленно. Нам навстречу в сторону Берлина идут поезда с ранеными.
УЧАСТИЕ В БОЯХ В СОСТАВЕ ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК
В полдень мы подъехали к Варшаве и нам приказали освободить вагоны. Ветер доносил грохот канонады близкого фронта. Воздух вибрировал. На грузовике я отправился дальше на север. И в районе Моди нашел штаб танковой дивизии «Герман Геринг». Боевые части дивизии вели бои в составе 4-го танкового корпуса СС. Комендант штаба сказал мне, где я могу разместиться.
2 октября
Доложил о своем прибытии дивизионному адъютанту, который заявил мне и другим вновь прибывшим офицерам, что нас, прибывших на фронт из разных частей ВВС, придется снова «учить действовать и жить в пехоте».
Мне тоже такое решение показалось правильным. Среди запасных офицеров я увидел связистов ВВС, зенитчиков и даже кого-то из летного состава. Вскоре нас отправили в Рюпин в Восточную Пруссию. Рюпин находится на песчаных пустошах между Торном и Зольдау. Ландшафт очень похож на Альтмарк. Вечером нас приняла рюпинская запасная учебная часть. Начальник нашего курса — сильно хромающий капитан — поздоровался с нами и дал понять, что этот учебный курс нам необходим. У меня было впечатление, что большинство из присутствующих здесь «новоиспеченных пехотинцев» добровольно пошли на новую службу.
Я посмотрел учебный план и понял, что для меня ничего нового в нем нет.
Мы получили саржевые костюмы для боевой подготовки и карабины. Китель со знаками различия остался в шкафу. Я снова чувствовал себя рекрутом в старом добром Франкенштайне.
4 октября
Учебный процесс идет полным ходом. Времени, конечно, терять нельзя. «Иван» стоит у самой границы рейха.
В программе читаю: «Боевая стрельба. Беглая стрельба. Стрельба с колена. Метание ручной гранаты». Подготовка приближена к боевой, меры безопасности — минимальные.
5 октября
Стрельбы из пулемета. Во второй половине дня — «атака из положения непосредственного соприкосновения с противником». Вечером усталые засыпаем в наших бараках.