Страница 19 из 20
Все это так. Регулярные части Армфельта, особенно пехота, выглядели неплохо, имея немалый процент ветеранов. Но качественный состав остального воинства Армфельта оставлял желать лучшего. Среди солдат превалировали пассивность, неуверенность в своих силах и ощущение безнадежности.
Поле битвы при Наппо, лежащее верстах в трех от Стуркюру, Армфельт нашел идеальным для оборонительного боя. Шведы построились в «классические» две линии, имея в центре пехоту, а на флангах — кавалерию.
План русского командующего был прост на бумаге, но сложен в выполнении. Князь не собирался атаковать позиции шведов в лоб, что неминуемо могло привести к поражению. Однако враг должен был быть при этом уверен в том, что русские атакуют именно в лоб. Поэтому на виду у шведов, у хутора Куйвила, встали четыре драгунских полка Чекина и санный обоз. Главные же силы выступали в поход ночью, с целью скрытного совершения марша и выхода по лесам к левому флангу неприятеля — туда, где их не ждали. Князь захотел сделать бой маневренным, чтобы лучше использовать свое численное превосходство.
Наконец утром 19 февраля русские колонны неожиданно вышли на поле у северо-восточной окраины Наппо. Для каролинцев, гревшихся трое суток на поле боя у костров, появление неприятеля со стороны непроходимого для армии леса было полной неожиданностью. Тем не менее присутствие духа они не потеряли. А когда главный поставщик армии купец Фризиус объявил, что после победы над русскими за свой счет выплатит офицерам месячное жалованье, а солдатам — сумму ежемесячного винного довольствия, все как один, бряцая по старой традиции оружием, с воодушевлением выразили готовность стоять, сколько потребуется.
Объехав позиции, Армфельт призвал своих подчиненных к жертвенному подвигу за Бога, Короля и Отчизну. По свидетельству очевидцев, генерал видел душераздирающие сцены: солдаты клялись умереть, не отступить, молились, стоя на коленях, со слезами на глазах. Армфельт, полагая, что в его положении наступление — лучший вид обороны, предупредил атаку русских и в лучших традициях шведской агрессивной тактики решительно атаковал первым, намереваясь силами своего правого фланга и центра смять левый фланг русских.
Сражение начала шведская артиллерия, равномерно, по два орудия, расставленная по всей линии. Произведя всего восемь залпов, она замолчала, чтобы не поразить своих. Русские орудия, более рационально расставленные на флангах, открыли ответный огонь. Шведы, прикрываясь дымом от подожженного хутора и непрекращающейся метелью, как это было под Нарвой тринадцатью годами раньше, увязая в метровой глубины снегу, медленно двинулись в атаку.
Приблизившись к противнику вплотную, сине-желтые шеренги, останавливаясь для стрельбы и перезаряжая ружья, дали четыре залпа. По свидетельству видавшего виды русского командующего, «такого скорого и тяжкого огня на мою особу никогда не было…» Сблизившись с неприятелем на 25 метров, каролинцы сдвоили ряд и дали еще два залпа, прошли еще 10 метров, дали два последних залпа практически в упор и пошли в штыки.
При Нарве и Головчине русские пехотинцы такого огня не выдерживали и бежали. Но в аналогичных условиях пехота и артиллерия Голицына продемонстрировали потрясающую выдержку и открыла дружный, убийственный, ураганный ответный огонь с расстояния, с которого фузилеры хорошо различали черты лиц врагов, появившихся перед ними из порохового дыма и метельной пелены. Русская артиллерия, работая с большой интенсивностью, буквально рвала на части шведскую пехоту. Всего за время баталии она произвела около 750 выстрелов, в том числе 320 картечью, в 12 раз превысив суммарный залп шведских пушек, успевших израсходовать всего лишь 68 зарядов.
Шведы, несмотря на огромные потери, все-таки сумели сойтись с русскими врукопашную и в жестоком штыковом бою расстроить и потеснить Троицкий, Московский и Архангелогородский полки. Но Голицын вовремя выправил положение, бросив в прорыв батальон гренадер и драгунский полк.
Страшная резня на штыках продолжалась почти полчаса!
«Противники бились жутко и молча, крики и ругань в бою в обеих воюющих армиях были запрещены под страхом «лишения живота» на месте»
Слышались лишь стоны умирающих, треск дерева и лязг железа… Уже шесть из десяти русских орудий были захвачены шведами, линии Голицына гнулись, однако не ломались. Почти чувствуя себя победителем, шведский командующий приказал в третий раз атаковать левый фланг русских, собираясь бросить в решающую атаку кавалерию. Дважды имевший реальную возможность послать войска в контратаку Голицын, не обращая внимания на нетерпеливые возгласы соратников и штабных, с поистине ледяным хладнокровием выжидал, когда чужие и свои войска вытопчут снег настолько, чтобы по нему можно было пустить конницу.
Наконец, около 14.20, в бой вступила спешенная русская драгунская бригада Ченцова, до поры скрывавшаяся в лесах за пехотными линиями. Оказавшись в полукольце, шведская кавалерия, не пытаясь сопротивляться, покинула позиции и бежала, бросив пехотинцев и редут на волю русских, причем командир подал подчиненным дурной пример, ускакав первым. Потом пошла в контратаку и русская пехота. От внезапного удара с фронта и тыла шведско-финские шеренги быстро сломались, утратили управление, боевой дух и, наконец, стали медленно отступать. Возможно, они бы побежали, но бежать по этим снегам было просто невозможно. Менее чем через два часа после начала битвы все было кончено.
В страшной сече три финских пехотных полка погибли почти целиком, а остальные, потеряв большую или значительную часть своего состава, рассеялись по лесам или спешно отступали на Васу. 21 февраля победители подошли к стенам Васы, которую оборонять было уже некому. 23 февраля 1714 г. почти полностью покинутый населением город капитулировал, и русские беспрепятственно вступили в него. Среди прочих трофеев они захватили 9 пушек.
Финская армия Швеции как реальная боевая сила перестала существовать, и задача, поставленная Петром I своим генералам, была выполнена.
Оценивая итоги сражения при Стуркюру, мы не можем не отметить, что ведомые русскими полководцами солдаты, пожалуй, впервые, будучи в решающем бою численно почти на равных со шведами, сумели наголову разбить сильного и дравшегося с мужеством отчаяния противника — противника, для которого численное превосходство у врага не было препятствием к победе. Это первая битва Северной войны, проведенная русскими самостоятельно, без руководства иностранцев, которых князь Голицын, лучший полководец царя Петра, не слишком жаловал, предпочитая выдвигать на командные должности русских офицеров.
Голицын сумел навязать Армфельту свой сценарий битвы, сразу поставив его войска в невыгодное положение, своевременно провел ряд эффективных маневров на окружение, применив нетрадиционное построение войск в четыре линии. Русские измотали и выбили в обороне главную неприятельскую силу — пехоту, задействовав в полном объеме свою артиллерию, и выждав момент, ударили на флангах конными и спешенными драгунами, замкнули неприятеля в кольцо окружения, разбили его и организовали преследование.
Петр с особым уважением относился к Голицыну, только его и фельдмаршала Шереметева царь не принуждал на своих пирах пить в наказание огромный кубок «Большого орла»
На «последнем экзамене» Северной войны русские превзошли своих экзаменаторов. Русская армия была в этот период на пике своей боевой славы. Нельзя забывать, что грядущее поражение в войне, ощущаемое всеми шведами, мало способствовало поднятию у них боевого духа, но зато сильно вдохновляло на воинские подвиги русских солдат и офицеров.
В 1720 г. князь Голицын одержал победу и в морской баталии при Гренгаме. Дело было так. 12 июня эскадра под командованием В. ван Хофта отошла от острова Котлин и приступила к крейсированию между Гангутом и Рогервиком. Галерный флот под командованием генерала М. М. Голицына переместился из гавани острова Лемланд к финским берегам залива. Русское командование впредь до выяснения направления дальнейших действий соединенного англо-шведского флота считало необходимым сосредоточить галерный флот и десантные войска в одном месте и под прикрытием парусного флота. Но это решение не означало отказа от активных действий — Гренгамское (Гранхамнсхольмское) сражение явилось ярким свидетельством наступательного характера кампании 1720 г.