Страница 61 из 114
Трудно сказать, насколько обоснованно было обвинение в контрреволюционной деятельности. Многие «старорежимные» офицеры и генералы собирались вместе, обменивались мнениями и наверняка позволяли себе критические замечания в адрес советской власти. Среди них могли быть сторонники РОВС и тайные доносители ОГПУ.
«Поводом для ареста послужили регулярные встречи заслуженных ветеранов в домашней обстановке, — пишет украинский публицист Я.Н. Тинченко. — Уже в процессе следствия все это было квалифицировано как участие в контрреволюционной организации». Увы, объяснение бестолковое, хотя автор, судя по всему, имел доступ к соответствующим документам. Но как-то уж повелось у “детей перестройки” обходиться агитками, пренебрегая фактами, а то и здравым смыслом. Более всего ощущается антисоветский или антирусский акцент. Сами по себе встречи ветеранов в домашней обстановке нелегко квалифицировать как политическое преступление. По-видимому, были какие-то более вразумительные причины. Так или иначе, по словам вышеназванного автора: «На протяжении ноября 1929-го— февраля 1930 года были арестованы почти все сотрудники артиллерийской инспекции, управления и научного комитета. Десятеро из них во главе с помощником председателя Артиллерийского комитета бывшим полковником В.Р. Руппенейтом 20 октября 1930 года были расстреляны. Дзержкович и Дмитриев получили различные сроки заключения, а судьба выдающегося русского артиллериста Ю.М. Шейдемана, к сожалению, неизвестна. Интересно отметить, что, несмотря на такой колоссальный по тем временам расстрел, некоторые сотрудники Артиллерийского управления были даже отпущены».
Оказывается, было разбирательство, выяснялась доля вины каждого, а затем одних оправдали, других осудили на различные сроки, третьих расстреляли. Хотелось бы знать материалы следствия. Однако их нет. Говорят, засекречены. Почему? Все антисоветские материалы, даже весьма сомнительные или явно лживые публикуются у нас уже 20 лет, а тут — секреты 75-летней давности! Странно.
m
Впрочем, нас интересует общая ситуация с «делом генштабистов» главным образом в связи с судьбой Б.М. Шапошникова. Отметим только, что тогда, в 1930—1931 годах, против «военспецов» было заведено около 3,5 тысячи уголовных дел, по которым проходило порядка 10 тысяч человек. Ясно, что немногие из них были репрессированы. Но масштабы данной операции чекистов очень внушительны. Тем удивительней, что до сих пор засекречены (или были хорошо законспирированы) имена инициаторов. Кому это было нужно и почему выбрали время, когда и без того страна переживала критический период? Или именно в такой момент активизировались антисоветские силы? Версия вполне реальная.
Вот, к примеру, признания бывшего генерала и крупного военного теоретика А. Свечина. Арестованный в начале 1931 года, он назвал себя «участником офицерской антисоветской организации». Цель определил так: «Объединение и сплочение посредством пропаганды бывшего офицерства, которое могло бы в критические моменты послужить своей Родине... В нашей организации я играл только роль одного из идеологов и никакой практической работы не вел, за исключением агитационной работы. В моей научной литературной деятельности я проводил свои политические взгляды, находившиеся в части оппозиции и противоречившие установкам компартии и коммунистического Интернационала».
С. Минаков привел такое его откровение:
«Советскую власть я встретил враждебно, и никогда полностью ее не воспринял. Мы, бывшие офицеры старого Генерального штаба, терявшие те привилегии, то положение и те перспективы, которые сулило нам прошлое, очутившись в условиях Советской власти, верили в буржузно-демократическую республику, которая открыла бы для нас большой простор и большую свободу».
Из всего того, что выясняется по делу генштабистов «Весна», еще не складывается впечатление о действительно крупной сплоченной организации, стремящейся проводить активную работу с четкой целью свергнуть существующий строй. Для этого им следовало бы установить связи с политическими оппозиционерами, заручиться поддержкой крупных военачальников и чекистов. Если ничего такого не было, то существовали группы скрытых антисоветчиков, собирающихся для того, чтобы вспомнить прошлое, помечтать о падении большевиков и позлословить на их счет. Они могли выжидать удобного момента для активного выступления, затаившись.
223
Тогда в СССР подобных людей было немало. «Весна» могла быть упреждающим, превентивным ударом по очагам возможной, предполагаемой контрреволюции. Например, как сообщил Свечин, вошли в обыкновение «георгиевские вечера». На них присутствовали бывшие генералы и полковники, кавалеры ордена Св. Георгия: А. Сне-сарев, Д. Надежный, А.Новиков, Я. Сивере, А. Лигнау, В. Готовс-кий, Н. Капустин, В. Сухов и др. Приходили в штатском, с наградами царских времен, но не советскими. Однажды Д. Надежный явился с орденом Красного Знамени, ему заметили: это — знак сатаны (замечание глупое, выражающее лишь ненависть к Красной Армии: ведь магическая «дьявольская» пентаграмма — перевернутая звезда, а та, что одним лучом вверх, следовательно, антисатанинская).
Учтем еще одно обстоятельство. В марте 1928 года парижская газета «Возрождение» опубликовала «письма» А. Деникина к неназванному «Красному командиру» (или ко многим сразу). В них оправдывался переход на сторону красных военспецов-патриотов. Генерал высказал мысль: сильную Красную Армию можно использовать для свержения коммунистического режима. Случайно ли вскоре после этой публикации Тухачевского сняли с поста начальника штаба РККА? А затем, как известно, наступило время «Весны», дела генштабистов.
...За последние два десятилетия многие историки и публицисты особенно настойчиво пишут о волнах необоснованных репрессий, захлестывавших нашу страну в сталинскую эпоху. При этом отсутствуют два важнейших принципа, которые любой исследователь должен учитывать (о честности, логике, объективности упоминать не станем): использование системы доказательств, основанных на комплексе фактов, а не мнениях, выборочных свидетельствах или эмоциях; учет исторической обстановки, той социально-экономической и духовной среды, в которой происходили события.
Во время войны во всех государствах вводится особый режим, и сурово караются все действия (включая высказывания), помогающие врагу одержать победу. А ведь СССР после Гражданской войны находился на осадном положении, имея среди своих граждан миллионы врагов или, мягче скажем, недругов советской власти. Их приходилось выявлять (с немалым трудом) и репрессировать или запугивать. Таковы были объективные предпосылки операций типа «Весна».
Не надо удивляться тому, что такие военспецы, как А. Свечин, заботились о боеспособности Красной Армии, оставаясь антибольшевиками. Именно к этому призывал их А. Деникин. Сильная ар-
224
мия, считали они, призвана защитить Отечество от внешних врагов. И она же способна свергнуть советскую власть, установив военную диктатуру с последующим переходом к буржуазно-демократическому строю.
Подобные обстоятельства необходимо иметь в виду, когда речь идет о репрессиях в довоенном СССР. Вот и приходится уделять много внимания не просто судьбе Шапошникова в этот период, а более или менее обстоятельному рассказу о событиях, в которых он так или иначе принимал участие. Но только, увы, об этом участии сохранились очень скудные сведения (или они остаются засекреченными).
«Военные архивы России» опубликовали отрывочные материалы, некогда полученные НКВД от своего тайного сотрудника Ольги Зайончковской — дочери царского генерала от инфантерии, известного военного теоретика профессора А. Зайончковского. Она была женой царского полковника А.Н. Попова (бывшего белогвардейца, вернувшегося в Советскую Россию) и двоюродной сестрой Н. Ка-курина. Судьба последнего особенно интересна. Полковник Генштаба, монархист, он воевал на стороне Деникина, перешел к красным, был помощником Тухачевского на Западном фронте и при подавлении Тамбовского восстания занимал различные командные должности, в 1921 году стал членом РКП(б). Именно Какурин и его друг бывший подполковник Генштаба И.А. Троицкий наиболее усердно создавали «харизму» Тухачевского, расхваливая его таланты.