Страница 11 из 118
«Худое здоровье заставило меня сидеть дома. Вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию. В последнем пу-
тешествии моем слышал я от ученых людей, что обретение возможно. — Петр поморщился, видимо, от боли. Стареющий Апраксин едва сдерживал слезы, г путая один из последних прозорливых его нака-iion. — Оградя Отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государства через искусство и науку, — продолжал 11отр. — Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских».
Создатель русского флота Петр Великий начал преобразование державы буквально во всех сферах жизни. Среди коренных деяний, вне сомнения, его титанические усилия по строительству флота. Такое было под силу лишь гениальному человеку, обладавшему п< ей полнотой власти и одержимого страстью к морскому делу.
Первый русский историк и сподвижник Петра Венского кратко, но выразительно оценил его заслуги: Насилий Татищев «малоизвестное и всему миру некогда чаемое: великий флот на четырех морях в сла-ау своей империи, на страх неприятелей соорудил... соединением Каспийского, Балтийского и Белого мо-рей каналами и великих перспективных путей чрез так великое государство, как для войны, так и для купечества, великия пользы государству приобщил».
Федор Апраксин
о росписи придворных чинов XVII века стольники занимали пятое место
П после бояр, окольничих, думных дво-! 'рян и дьяков.
Стольник Матвей Апраксин верой и правдой служил астраханским воеводою царю Алексею Михайловичу. Возвращаясь в Москву, в глухой степи, вместе с челядью был убит злодеями-калмыками. Осталась вдовою Домна Богдановна с малолетками — тремя сыновьями — Петром, Федором, Андреем и младшей дочерью, Марфенькой. Марфа росла пригожей, приглянулась царю Федору Алексеевичу. По заведенным порядкам братья царицы Марфы определились в царские стольники. Вскоре царь скончался, дороги братьев-столь-ников разошлись. Федор в лето 1682 года, на двадцать первом году от роду, был пожалован стольником к десятилетнему царевичу Петру Алексеевичу. И с той поры их жизненные пути шли бок о бок. Все радости и невзгоды делили вместе, нередко Федору Апраксину поручал царь важные дела, частенько только ему изливал душу...
Федор, исполняя наказ опальной вдовы-царицы
Натальи Кирилловны, не на шаг не отставал от подопечного царевича и в забавах, и в потехах...
Страсть как любил пятнадцатилетний царь, кроме прочего, шастать по разным подворьям, амбарам, вы-сматривать разные поделки, устройства. В последнее время, кроме Апраксина, брал с собой Франца Тиммермана из Немецкой слободы, знатока разных приспособлений. Он первый объяснил недавно хитроумную новинку — астролябию. Как-то июньским пол-I ном забрели они в усадьбу Никиты Ивановича Романова в Измайлове, двоюродного брата Михаила Федоровича Романова, деда Петра. В свое время тот прослыл любителем всяких европейских диковинок. Им льняном дворе заглянули в дальний амбар. Среди к мама в дальнем углу, около стены, лежала на боку лодка. Петр раскидал рухлядь, поднялась пыль.
— Гляди-ка, лодья, откуда она здесь? Федя, крикни мужиков.
Подтащили лодку к выходу, смахнули пыль. Видно, давно она валялась в сарае, потемнела от времени.
Франц обошел лодку кругом, заглянул под один Порт, присел на корточки возле кормы.
Петр цепко следил за ним, нетерпеливо спросил:
— Что сие за штуковина?
— Сие, государь, видимо, бот аглицкий, ходит не только по ветру, но и против него.
— Коим образом?
— Для того надобно ему машту соорудить, парусину из холста сшить. — Франц провел рукой по днищу. — Судно, как видно, долгое время здесь без присмотру находилось.
Апраксин вдруг хмыкнул:
— Видел я подобный бот в Дединове, когда с тятенькой бывал там.
Петр быстро повернулся:
— Не путаешь?
— Слава Богу, память не отшибло. Там еще один такой был.
Тиммерман пожал плечами:
— Может, и так, государь, я в Дединове не бывал.
— Франц, что тебе потребно для поправки лодьи?
Голландец добродушно улыбнулся. Он не раз слышал в Немецкой слободе на Кукуе о любознательности молодого царя. Лефорт вечерами в аустерии рассказывал о его настырной пытливости.
— Исправить судно мне не под силу, не хватит уменья. Я мало занимаюсь плотницким делом, а тут надобен корабельный мастер. Но я найду такого мастера, есть у меня на примете старинный мой земляк.
Петр умоляюще посмотрел на собеседника. Здесь нахрапом не возьмешь.
— Послушай, Франц, бери мою повозку и с Федькой поезжай, разыщи того умельца.
В Немецкой слободе плотника не оказалось. Разыскали его у водяной мельницы, ремонтировал колесо. Франц объяснил, в чем дело, и они втроем поехали в Измайлово. По пути Апраксин долго присматривался к попутчику, узнал, что зовут его Карстен Брант, потом решился спросить вежливо:
— Случаем, вы не бывали в Дединове?
— О, я жил там полгода, но откуда вы так предполагаете?
Апраксин ухмыльнулся довольный, вздохнул, будто освободился от мучительных поисков в памяти:
— Приходилось мне там бывать с тятенькой мальцом, годков двадцать тому.
В Измайлове, на берегу Яузы, нетерпеливо расхаживал Петр. Тиммерман с поклоном подвел Брандта.
— Кристиан Брандт, — представился тот Петру.
— Стало быть, Карстен? — весело проговорил Петр.
Разговорились, оказалось, что голландский мастер старый моряк. Пригласил его в Россию еще отец Петра, Алексей Михайлович.
Не спеша осмотрев ботик, он облокотился о борт, раскурил маленькую трубочку. На Петра повеяло тириким дымком. Он раздул ноздри, слегка закашлялся.
Брандт провел ладонью по шероховатому планширю, взглянул на Тиммермана:
Подобный бот, помнится мне, мы ладили в Де-дннове.
Ты служил на «Орлео? — вскинулся Петр.
Верно так, государь. По указу вашего батюшки, цпрство ему небесное, великого государя Алексея Мини иловича в Астрахани плавал.
Петр присел на бревно, кивнул Карстену:
— Садись рядом. А каким образом ты попал и Москву и что за корабль был «Орел»?
В рант раскурил трубочку, попыхтел молча.
— Давненько это было, государь. — Он чисто выговаривал русские слова. Видимо, основательно пооб-жился на русских землях. — В Московии обретался тогда наш негоциант Иван Сведен. Царь Алексей Ми-.чайлович просил его нанять в Голландии шкиперов, матросов, пушкарей на корабль «Орел». По этому поводу и встретил меня в Амстердаме капитан Давид Нутлер. — Брандт оживился, расправил плечи. — Мо-юд я тогда был, холост, констапелем на королевском флоте кончил контракт. Давид знал меня по службе, заманил в Московию. Обещал хороший заработок. Нас тогда чертова дюжина набралась кормщики, парусни-I п, пушкари. Я тогда в Дединове за корабельного плотника трудился.
— А что, «Орел» против ветра выхаживал? — спросил как бы невзначай Петр.
— Паруса на судне токмо для того и служат, — пожал плечами Брандт. — Каждый парусник идет против ветра. Только по-разному — один ходко, другой валко.
Царь кинул взгляд на смущенного Тиммермана.
— А что, и по Волге такие лодьи шастают?
— И по Волге, и по морю из Астрахани царские купеческие бриги в Баку и Персию с товарами отправляются. Рыбацких парусных карбасов на взморье всегда полно.
Рассказ Брандта все больше завлекал, бередил любопытство Петра.
— Чего для выделывали тот корабль в Дединове?