Кто ответит?

Затем долгожданный отпуск, родина, семья, ребенок; уже привычные коридоры здания, где хранился его гражданский паспортишко, знакомые лица чиновников...

-Послушайте, - сказал он одному из них, казавшемуся более-менее инициативным. - Зачем нам покупать за валюту материалы, которые мы вкладываем в эту стройку? Материалы отнюдь не худшие выпускаются и у нас. Только мы упустили из поля зрения заводы, их выпускающие, не договорились с ними, не помогли им, наконец. И гоним в итоге импортные контейнеры.

- Крепкая идейка, - ответил чиновник. - Но возникает масса проблем со всякими согласованиями, заказами, транспортом. Живите проще. Вова!

- Я второй день, как в отпуске, - сказал он. - То есть у меня полно времени. С поставщиками договорюсь. Обещайте им лишь пяток поездок... Как экспертам. Понимаю, сложно. Но прикиньте разницу по валютным суммам... Командировочных жалко?

Прикинули. И - отправились на тропическую стройку материалы из холодной Сибири, и сетующих на их качество не было.

Внезапно - отзыв.

- Товарищ Ярославцев! С фирмой-поставщиком мы устанавливали контакты, исходя не из купеческих амбиций. Вы что же, взяли на себя не только оценку целесообразности в международной торговле, но и проблем международных отношений в принципе?

- Но меня же поддержали...

- Да, по недальновидности. Некомпетентные лица, введшие в заблуждение руководство. Однако даже их не следует впутывать в планы, продиктованные вашей личной, весьма сомнительной инициативой. Еще предстоит разобраться, что за нею стоит, кроме безграмотного понимания...

Что стояло за этой нотацией сурового дяди, выяснилось позже: дядя определял целесообразность сотрудничества с той или иной фирмой на основе банальных взяток, но к тому времени Ярославцев забыл уже и о дяде, и об ударной стройке, перешагнув в иную жизнь.

Впрочем, первые его шаги в эту жизнь забыть было нельзя: он впервые оказался практически на улице, в плебсе, среди отверженных.

Какие-то деньги у него имелись. Во всяком случае, существовала возможность спокойно обдумать свое положение, не тяготясь отсутствием зарплаты и не лихорадя себя в поисках относительно пристойной службы. Хотя служить не хотелось... Устал. Но искать работу было необходимо, жизнь не кончалась с последней его неудачей, пусть явно сознавался крах устремлений глобально-честолюбивых и тщетность их воскрешения. Основная игра была проиграна без надежд на реванш.

Пытался искать поддержки у тестя, но тот однозначно и твердо дал понять, что взрослый человек обязан устраивать судьбу сам, а ошибки простительны лишь несознательно их совершающим. Отец, вышедший на пенсию и служивший вахтером на родном заводе, вполне серьезно пообещал устроить его мастером в механический цех. Это увлекательное предложение вызвало поначалу у Ярославцева неудержимый смех, но, отсмеявшись, он почувствовал внезапную тревогу. Радужные прожекты проваливались один за другим, круг сужался; жена уже искоса поглядывала на праздношатающегося мужа, деньги таяли, как снег на солнышке, и предложение отца начало восприниматься не столько с иронией, сколько с досадой полнейшей беспомощности.

И вдруг появился Монин... Матерый. Весело, беспечно вошел в квартиру: с цветами, шампанским, свертками; запоздало поздравил с рождением дочери.

Затем посидели, попили-поели, послушали рассказы гостя о новой нелегкой его профессии начальника автоколонны таксопарка, и, когда ночью тот уходил из кухни, где они остались наедине с хозяином попить чайку, продолжив ни к чему не обязывающую беседу, вытащил Матерый из кармана пиджака небольшой, туго свернутый пакет, перетянутый резинкой. И веселость его безмятежная вдруг куда-то ушла, как явно наигранная и чуждая самой природе его.

- Здесь, - он положил пакет на стол, - три штуки. Или тысячи, по-интеллигентному. Месяца два проживешь без забот, хватит. Но тут - и на работу: приемы, визиты... Давай. Налаживай связи. Не удастся, не встанешь на ноги - пустой ты парень тогда. Встанешь - опять в шоферы к тебе готов... То, что в начальники не попадешь, ясно, но место найди! Это не в долг, так... Надеюсь на тебя, Хозяин.

Последнее слово он подчеркнул. После оно превратилось в некую кличку. Хотя чего уж... В кличку.

Он просидел за кухонным столом до утра, тусклым, больным взором глядя на деньги. Были ли они подачкой? Нет... Скорее - жестом сильного и благодарного человека по отношению к равному себе или же к более сильному, но в какой-то момент оступившемуся, проигравшемуся по-крупной, однако способному перекрыть проигрыш удачей в другой игре. Обязанному перекрыть!

Полистал записную книжку. Над каждой фамилией задумывался долго, не пренебрегая никем: ни мелкими людьми при мелком деле, ни случайными знакомцами, давно, вероятно, и подзабывшими его. После составился список - довольно длинный. Наутро объяснил жене: пойми правильно: хлопот у тебя хватает, но, несмотря на них, предстоит тебе еще более хлопотный месяц. Потрудись воспринять его как должное. Как аврал.

Одно празднество сменяло другое. Гости приходили и уходили. Квартира стала являть не то салон, не то ресторан. Вечером поднимались тосты, крутился магнитофон, менялись блюда и велись разговоры, а утром он мчался на рынок и по кулинариям в поисках продуктов. Денег не жалел.

Однако приемы, пышность которых в соответствии с наличными неуклонно увядала, оказались мероприятиями напрасными. Нужные люди, охотно поднимающие бокалы, с аппетитом закусывающие и яро обещающие поддержку на любом уровне, на следующий день исчезали в никуда: в казенность выстраданных ими кабинетов, за заслон секретарш, занятости, телефонного нивелирования жизненных проблем и - уклончивых ответов типа: “Нужно время... Ситуация непростая. Как только - так сразу...”

И однажды осенним мрачноватым деньком, отмеченным унылой непогодой, когда мир воспринимается эскизом некоей декорации, скелетом сути, в дожде и смоге брел он по улице после пустого визита к влиятельному лицу, в очередной раз что-то ему пообещавшему, и вдруг припомнил: вот в том министерстве, вклиненном коренастым монолитом среди облезлых домишек дореволюционной постройки, говаривали, служит в больших начальниках один толковый малый, некогда - его подчиненный.

Надо было переходить дорогу подземным переходом, а вдалеке показался нужный троллейбус, чей маршрут отличала крайняя нерегулярность; в министерстве же, как сознавалось, предстояло еще объяснять: кто, к кому, по какому вопросу, звонить, получать - в лучшем случае! - пропуск... Да и о чем ты?.. Даже если предложат место, понимаешь ли ты сколь-нибудь в какой-то там обрабатывающей промышленности?

Когда двери троллейбуса заскрипели, захлопываясь, он все же выскочил из него.

В министерстве удалось проскользнуть, не вдаваясь в объяснения с вахтером, но знакомый чиновник находился на совещании, и полтора часа Ярославцев бесцельно шатался по коридорам, стараясь возбудить в себе интерес к здешней суете, что-то осмыслить и проанализировать.

Потом же вместе с чиновником они вспоминали времена ушедшие, вспоминали тепло; Ярославцев пригласил поехать в гости - поехали; скромно поужинали на кухне (деньги приходилось уже всерьез экономить), и за чаем, взглянув на часы, чиновник молвил:

- Пора мне... И вот что скажу, Володя. Ты - толковый человек, но у тебя нескончаемая полоса невезения. О последних твоих неприятностях не знаю, но они, чувствую, есть. Не ошибусь, если обозначу их причину: ты неосторожен в решениях генеральных. Слепо веришь в очередную правоту той или иной необходимости. Ты не политик в конъюнктуре. Ты политик вообще, по натуре, но, чтобы выйти на уровень признанного “политика вообще”, надо успешно окончить все классы школы... Знаешь, как фигуристы? Лучше всех отплясал, всех поразил, а в скучном, профессиональном тесте на “школу”, в умении хрестоматийных телодвижений и фигур дал маху. В итоге зарезал все. Так и с тобой. К тому же у тебя нет перспективы следующего чемпионата. Твое место - советник. Серый кардинал. И я готов помочь тебе с местом. Для дела ты человек незаменимый, и, если не против, на службу тебя возьму. Консультантом. Ну, придумаем какую-нибудь должность согласно имеющимся ставкам - не машинистки, конечно. И будешь при мне, помогать достраивать коммунизм в сфере обрабатывающей промышленности. Завтра в первой половине дня оформишься. Анкета, фото у тебя наверняка готовы. Так? Во второй же половине дня запремся, отключим телефончики, и расскажу я тебе очень подробно о проблемах министерства. А послезавтра ты активно начнешь данные проблемы устранять. Если начнешь устранять как дурак, выкину вон - сразу и без жалости. Все. Мне пора. Спасибо за чай, очень вкусный.