Страница 24 из 33
Недаром Филипп Македонский пригнал в Македонию многотысячные табуны скифских скакунов.
Интересен рассказ Помпея Трога о скифском царе, который имел такую первоклассную по всем статям кобылицу, что не мог найти для нее иного жеребца кроме как «рожденного ею... и отличавшегося от других прекрасными качествами» [42, 18, 4, 223]. Он скрестил кобылу с ее жеребенком, осуществив этим первый пример зафиксированного в древности инбридинга, ставшего, начиная с XVII в. до н. э. и до наших дней, наряду с кроссингом одним из основных методов чистокровного коннозаводства[7]. Факт этот немаловажен, он указывает еще и на то, что у скифов было конюшенное содержание коней, так как чисто табунное коневодство (этнографически зафиксированное, в частности, у казахов) показывает, что особо ценных лошадей обычно не пускали в производителей, зная, что их потомство хуже будет выдерживать бескормицу.
Какими же были скифские лошади? Большое количество изображений, которыми мы располагаем, относится в основном к IV-III вв. до н. э. Это всемирно известные изображения коней с чертомлыцкой вазы, гребня из Солохи, по которым мы определяем два типа коней — степных, относительно коротконогих и грубокостных лошадок с крупной, несколько горбоносой головой, и верховых, более породных, похожих на среднеазиатских аргамаков, нарядных, высоко стоящих на тонких ногах, с породистыми головами, выразительным, огненным взглядом, крутой, хорошо поставленной шеей. Наилучшее представление о скифских лошадях дают нам раскопки Пазырыкских курганов на Алтае.
В племенных передвижениях эпохи походов скифов в Переднюю Азию участвовали азиатские племена саков и массагетов. Это могло способствовать притоку быстроаллюрных среднеазиатских предков ахалтекинцев в европейские степи, где их находили в погребениях Неаполя Скифского и на изображениях в керченских склепах.
Снаряжение коня и вооружение скифских конников претерпели, конечно, большие изменения за время походов и оказались генетически связанными с Передней Азией.
Это переднеазиатское наследие многолико. Контакты с народами и государствами Ближнего Востока сыграли большую роль в социально-политическом развитии скифского общества.
Нас же особенно интересует история вооружения скифов. Ведь совершенствование оружия зависит от того противника, с которым приходится сталкиваться, а скифам в Передней Азии было чему поучиться и у Ассирии (сначала врага, затем союзника), и у Урарту. Именно этот момент связан с бурным освоением скифами изготовления разных форм наступательного и оборонительного оружия не только из бронзы, но и из железа. Для многих типов оружия (например, топоры-секиры) характерно заметное влияние Кавказа. Если с луком, стрелами, копьями и дротиками скифы шли в походы, то появление ряда новых форм наступательного оружия — мечей и кинжалов, акинаков, различного типа наборных панцирей, шлемов, боевых поясов, возможно, и панцирного снаряжения коня — следует связать с Передней Азией. Не надо забывать, что скифы захватили в плен большое количество ремесленников, в частности оружейников из Урарту, Ассирии, Манны, которые на них работали. Доказательством этому служа находки из различных скифских курганов Северное Кавказа, датирующихся самыми первыми годами возвращения скифов на родину.
К началу VI в. до н. э. скифы обладали оружие дальнего боя — луками и стрелами, метательным копьями и дротиками (у легкой кавалерии); среднего боя — копьями-пиками длиной до 3 м; ближнего боя — коротким копьем, длинным и коротким мечом, кинжалом, секирой. Очевидно, скифская знать составлял тяжелую панцирную кавалерию [161; 162], где и конь и всадник были основательно защищены. Кстати сказать, мечи встречались только в богатых скифских курганах.
Представление о скифской армии, как о лаве легких лучников (что неоднократно отмечалось древними авторами), следует изменить, имея в виду итоги последних находок. Тяжелая панцирная конница, сильная не только неожиданным нападением (да она и уступала здесь в мобильности легкой), но и открытым сражением с всадниками и пехотинцами, появилась не в IV в. до н. э., а в VI в. до н. э. Она, очевидно, была в начале скифских передвижений.
Снаряжение коня обладало общими чертами на очень широких территориях. Так, костяные псалии близких типов были найдены в Поволжье и на Дунае, псалии с внутренними шипами — в Микенах и Греции XVI-XV вв. до н. э., европейских степях (памятники позднекатакомбной культуры XV-XIV вв. до н. э. — Трахтемировка, Каменка, Кондрашовка, Баланбаш), Башкирии и Приуралье (Синташта). Но в евразийских степях костяные (или даже металлические в майкопской культуре) псалии долгое время употреблялись с мягкими удилами из ремней или сухожилий или в составе капцуга.
Какие же наиболее ранние формы удил знаем мы в евразийских степях? Долгое время исследователи безоговорочно соглашались с точкой зрения А. А. Иессена о том, что ими были двукольчатые удила, выделенные в качестве I типа, связанные по своему происхождению с кобанской культурой на Северном Кавказе, распространенные в причерноморских памятниках VIII-VII вв. до н. э. и в равной мере относящиеся к материальной культуре скифов и киммерийцев накануне их переднеазиатских походов [77; 78]. Первое, меньшее по диаметру отверстие этих удил служило для связи с оголовьем, второе — для повода. Иногда вместе с каждым из звеньев было отлито дополнительное колечко со стержнем, заканчивающимся двойной шляпкой для закрепления ремня повода. Кольца удил (грызла) продевались через центральное отверстие трехпетельчатых изогнутых псалии, напоминающих по форме ассирийские этого же времени, но отличающихся по оформлению концов.
Ареал этого типа удил включает Северный Кавказ, Подонье и южнорусские степи. В Передней Азии двукольчатые удила неизвестны, но в это же время здесь бытуют однокольчатые, железные, с витым стержнем, которые мы знаем по Тейшебаини (середина VIII в. до н. э.). Аналогичные им (в бронзе или железе) удила находили на обширных территориях от Италии до Средней Азии.
Вопрос о стремечковидных удилах сейчас является наиболее дискуссионным, отражая споры среди скифологов о том, пришли ли скифы в причерноморские степи с востока, или же скифская культура сложилась в степях, где было сильно влияние культурных достижений, принесенных из Передней Азии.
Для их генезиса следует привлечь более восточные памятники, происходящие с территории обитания родственных скифам массагетов и саков (Казахстан, Приаралье, Алтай). Речь идет о трехдырчатых псалиях (бронзовых или роговых) и стремечковидных удилах с дополнительным отверстием. Собственно, если говорить о каких-то конструктивных особенностях уздечки, то для нас важна двудырчатость окончания двусоставного грызла, что объединяет в одну группу двукольчатые удила со стремечковидными с дополнительным отверстием. Причем естественно предположить, что двукольчатые удила являются тем прототипом, на основании которого в VII в. до н. э. могли возникнуть стремечковидные. Появление стремечковидной формы окончания удил является аналогом, причем технически гораздо проще осуществимым, дополнительному колечку со стержнем и двумя дисками, куда, как на катушку, надевался повод. В обоих случаях решалась задача более определенной фиксации повода на кольце грызла, лучшего управления конем. Именно более четкая фиксация повода делала управление надежным и эффективным, а воина — уверенным в себе и маневренным всадником.
О снаряжении коня у скифов мы можем судить также по многочисленным находкам, найденным при раскопках скифских курганов в причерноморских степях, Туве и на Кавказе. Рассмотрим результаты ювелирных по тщательности раскопок М. П. Грязнова [57-59] в 1971-1974 гг. кургана Улуг-Хорум (Аржан) в Тувинской АССР. Расположен этот мощный курган, имевший в диаметре 120 м и в высоту около 4 м, в центре Турано-Уюкской степной котловины. Предложенные автором и различными исследователями даты захоронения колеблются в пределах от VIII до VI в. до н. э., причем середина VII в. до н. э. представляется наиболее убедительно подтвержденной материалом. Автор следующим образом реконструирует погребальное сооружение: вокруг центрального сруба (площадью 120 кв. м) из огромных вековых лиственниц, где находились ограбленные в древности «царские» погребения, кольцевыми рядами расположено около 70 срубов под общим с центральным срубом бревенчатым потолком. Все это многокамерное бревенчатое сооружение как крепостной стеной окружено каменной крепидой диаметром 105 м.
7
Инбридинг — близкородственное скрещивание с целью закрепить в потомстве определенные черты выдающихся производителей; кроссинг — скрещивание животных, относящихся к разным и, как правило, далеким линиям.