Страница 36 из 48
— И вы его убили. Как?
— До сего дня я понятия не имею, как мне это удалось. Я словно обрел силу супермена. Полагаю, сказались страх и крайнее возмущение тем, что он выбрал подобное оружие.
— Вы его убили, а потом никак не могли остановиться.
— Да.
— А когда наконец оторвались от него, ни о какой самообороне не могло быть и речи. Все выглядело как заранее продуманное, тщательно спланированное жестокое- убийство. Я прав?
— Да, но ничего этого не было.
— Однако в глазах закона все выглядело именно так. Ладно, потом из-под правого кормового свеса, или как там вы его называете, Хейфорт позвал: «Эй, на борту!» — и вы помогли ему подняться на борт. Он увидел тело и спросил: «Святые угодники, что это?» Вы ему все рассказали. А он согласился вам помочь. Так?
— Согласился на определенных условиях.
— Ах да, теперь понимаю. Это письмо написали ему вы. Полностью оправдали его и взяли всю вину на себя. Зачем понадобилось письмо? Разве он не мог поверить вам на слово?
— Если бы со мной что-то случилось, а потом тело бы всплыло…
— Да, у него возникли бы проблемы, потому что, — поправьте меня, если я не прав, — шашни с женой Тауэра водил он.
— Да. Я не имел об этом ни малейшего понятия, но, как я предполагаю, кое--кто догадывался.
— После того, как он убрал письмо в карман, вы пошли в море: как вы сами сказали, ветер свежел, и потом можно было сослаться на то, что Тауэра смыло за борт. Не пытались спасти его?
— Начался шторм, и мы смогли отдать швартовы только в три часа утра. А его смыло за борт сразу после полуночи. В темноте, в такую погоду, вдвоем, что мы могли сделать? Мы чуть было не последовали за ним. Я уже попрощался с надеждой вновь увидеть сушу.
— Убедительно. И никто ничего не заподозрил?
— Насколько мне известно, нет. Он был отъявленным мерзавцем. Никто не пожалел о его смерти.
— Даже жена?
— Особенно она. — Сэр Вернон откашлялся и добавил: — Мне следовало объяснить, что на кону стояла моя дальнейшая карьера и другого пути у меня просто не было. Я только что закончил Оксфорд, получил блестящие рекомендации…
— Да, конечно, но эти аргументы годятся разве что для архангела Гавриила или кого-то в этом роде. Сейчас речь о том, чем вышибают из седла политиков, и здесь у нас пули крупного калибра. — Он взял со стола письмо. — Вы думаете, это Хейфорт?
— Разумеется, такое- исключить нельзя. Но, возможно, он умер, и кто-то нашел мое письмо среди его бумаг. Во время войны наши пути разошлись, а потом я о нем ничего не слышал.
— Он на такое- способен?
— Тогда, разумеется, не был, иначе я бы с ним не дружил. Но он всегда был опрометчив, возможно, ему досталось на войне, для него наступили тяжелые времена, вот он и докатился… до такого. Война (сэру Вернону поучаствовать в ней не довелось) не идет людям на пользу.
— Это тоже — тема для беседы с Гавриилом. В послании имеются ссылки на какую-нибудь информацию, не связанную с вашим письмом Хейфорту?
— Кажется, нет.
— Например, с чего автор письма взял, что вы водите автомобиль? Очень многие этого делать не умеют.
Впервые за вечер сэр Вернон посмотрел на Скрупа с уважением.
— Это правда, — задумчиво согласился он.
— Тогда вы уже водили машину?
— Через несколько месяцев после того происшествия моя жена подарила мне «роллс-ройс». На свадьбу.
— Поздравляю. Хейфорт с вами катался?
— Возможно. До войны мы виделись довольно часто.
Скруп поднялся, бросил окурок сигары в камин.
— Очевидно, первым делом мы должны найти похожего на вас человека. В пятницу я переночую здесь, чтобы быть с вами, когда вы получите инструкции. — Он достал из кармана блокнот и карандаш. — Поверните голову, я хочу зарисовать ваш профиль. — Карандаш забегал по листку. — Рост у вас пять футов одиннадцать дюймов, не так ли? Думаю, такой человек у меня есть. В автомобильных очках, с укутанным шарфом подбородком его от вас не отличить. Так что никто не поймет, кто отправился на рандеву с шантажистом. Мой человек — его фамилия Дин — войдет в ваш дом в субботу, в восемь утра, через черный ход. С приклеенными усами. Да, забавная нам предстоит операция. Ну вот, не так уж и плохо. — Он поднял блокнот, полюбовался своим рисунком. — Слава богу, что ему нужны только деньги.
— А что еще нужно шантажистам? — пренебрежительно бросил сэр Вернон.
— Места в кабинете министров, — ответил мистер Скруп. — В этом случае моя задача серьезно бы усложнилась.
3
В воскресенье, в половине девятого утра, сэр Вернон Филмер вышел из парадной двери своего дома и направился к гаражу. Это февральское- утро выдалось холодным, и он порадовался, что даже для столь короткой прогулки облачился в толстое светло-коричневое пальто и клетчатое кепи. На машине он подъехал к парадной двери и оставил ее там. Мистер Скруп и завтрак ждали его в маленькой столовой. Первый уже принялся за второй.
— А теперь, — начал мистер Скруп с набитым омлетом ртом, — уточним детали. Вы должны быть у пятого мильного камня [9] между Уэллборо и Чизелтоном в половине первого. Вы говорите, что знаете дорогу. Откуда?
— Хейфорт держал свою яхту около Чизелтона.
— Хорошо! Сколько времени ушло бы у вас на дорогу?
— Три часа.
— Значит, и Дин должен добраться туда за три часа. Мы с ним все оговорим и вы покажете на карте нужное место. Что там за рельеф?
— Голая равнина. Ни домов, ни деревьев, насколько я помню, скрыться абсолютно негде. И дорога прямая, как стрела, на протяжении десяти или двенадцати миль.
— Вы прячете деньги за мильным камнем, просто кладете их за него, чтобы они не попались на глаза случайному человеку, доезжаете до Чизелтона, там разворачиваетесь и возвращаетесь в Лондон другой дорогой. Очевидно, он проследит за вами до самого мильного камня. Возможно, он и сейчас где-то недалеко от вашего дома, вчера вечером, судя по штемпелю, он точно находился в Лондоне, то есть всю дорогу будет ехать позади вас. Впрочем, особого значения это не имеет, потому что мы готовы к такому повороту событий. Дин в ваших пальто и кепи безусловно сойдет за вас. Так что с этим все ясно.
Сэр Вернон взял письмо, перечитал еще раз.
— Вы все время говорите о нем. А вам не приходило в голову, что тут работает целая банда?
— Во главе с умником, мозговым центром, который, как паук, оплел всех и вся своей паутиной? — предположил мистер Скруп.
— Вы обратили внимание на его слова о том, что один из его людей будет следить за моим домом, второй будет в Чизелтоне, чтобы убедиться, что я возвращаюсь в Лондон другой дорогой, третий заберет деньги, а он сам…
— Уже четверо. А с профессором Мориарти, Тузом Пик и Красной Энн получается семь. Мне надо набраться побольше сил. Позволю себе еще один гренок.
— Как я понимаю, — от голоса сэра Вернона веяло арктическим холодом, — вы думаете, что все это пустые слова.
Скруп отодвинул гренок и заговорил серьезно:
— Я скажу вам, что я думаю, а потом поделюсь своими планами. Вы платите за угощение, поэтому имеете полное право все знать. Я думаю, если два молодых человека вышли в летний день на яхте в море, они не надевали непромокаемые плащи. Я думаю, если один из них только-только в отчаянной схватке спас себе жизнь, то находился в состоянии сильнейшего стресса, и рука, которой он писал это письмо, так дрожала, что едва ли суд счел бы его убедительным вещественным доказательством. Я думаю, если маленькая яхта провела в штормовом море восемь часов, то фланелевые костюмы этих молодых людей промокли насквозь. Наконец, я думаю, что этот внезапно налетевший шторм смыл даже саму возможность подозревать вас в убийстве. А мистер Роберт Хейфорт, найдя в кармане сложенный листок мокрой бумаги, на котором не смог разобрать ни слова, выбросил его, смеясь над нелепой осторожностью, заставившей запастись этой охранной грамотой. Как выглядит этот листок через тридцать лет, я даже представить себе не могу. Короче, сэр Вер-нон, вы можете не сомневаться: если шантажист — Хейфорт, в суде ему будет нечем козырять, кроме своего слова, И едва ли суд поверит ему, сочтя вас лжецом.
9
Мильный камень-камень с указанием расстояния в милях, по-нашему — километровый столб.