Страница 18 из 48
Майкл Гартигэн был хорошим бизнесменом. Работая в банке, он вник в суть экономических законов, движущих промышленность, и понимал, почему он становится богаче и богаче по мере того, как растет популярность его книг. Но не мог взять в толк, с какой стати при этом должны богатеть и издатели. Джон Смит писал плохую книгу, и они зарабатывали на нем десять фунтов. Майкл Гартигэн приносил хорошую, и их прибыль составляла уже десять тысяч. Почему? В чем состояла их заслуга? Они же ничего не делали. Но получали нетрудовой доход. Поэтому, будучи поборником справедливости, Гартигэн приобрел контрольный пакет акций одного издательства и превратился, таким образом, в собственного издателя. После этого все стало на свои места. Деньги теперь шли тому, кто их зарабатывал.
Их стало так много, что с выходом в свет двенадцатой книги Майкл Гартигэн переселился в большую квартиру на Парк-Лейн и нанял двух секретарш. Но он не питал в отношении себя никаких иллюзий. И эта особенность характера Гартигэна особенно импонировала его друзьям.
Как-то, декабрьским днем, мисс Фейрлоун, секретарша, которую он никогда не приглашал на ленч, позвонила в, как она выражалась, святая святых, чтобы сказать…
— Один момент, — прервал ее Майкл. — Одним прыжком лорд Гарри достиг столба, к которому привязали обреченную на мучительную смерть, теряющую сознание Натали. Резким ударом ножа… нет… Когда подбегающие дикари… нет… Изумление верховного шамана при его внезапном появлении дало ему короткую передышку… черт побери, ну не напишешь же: возможность перевести дыхание. В полной мере воспользовавшись ею, он… нет… быстрым ударом… в мгновение ока… резким взмахом… с… черт, да кого это волнует? — он выключил диктофон. — Ну, мисс Фейрлоун, в чем дело? И помните, дикари сбегаются со всех сторон, Натали не может ждать.
— О, извините, мистер Гартигэн. Пришел джентльмен, который хочет вас видеть.
— Вы сказали ему, что я не хочу его видеть?
— Да, но… тут необычный случай.
— Кто он такой, в конце концов? Пресса или общественность?
— В этом-то и загвоздка. Он говорит… право, мистер Гартигэн, я не знаю, как тут быть… Он говорит, что он — Майкл Гартигэн.
— Вы имеете в виду, он сказал, что это я? Он прав. Так оно и есть.
— Нет, нет, я имею в виду то, что сказала. Он утверждает, что это он.
— Псих, — изрек мистер Майкл Гартигэн после короткого раздумья. — Он похож на психа?
— Вроде бы нет. Он очень молод.
— Это ничего не значит. Свихнуться можно в любом возрасте. Если на то пошло, можно родиться психом. Он нас слушает?
— Нет, нет, он в прихожей. Я считаю, вы должны принять его, мистер Гартигэн.
— Ну, хорошо, раз вы так считаете.
Мистер Гартигэн причесался, набил и раскурил трубку, с которой он принимал посетителей, выпустил облако дыма и крикнул: «Войдите».
К его удивлению в кабинет, сжимая в руках грязный котелок, бочком протиснулся низкорослый, некрасивый юноша в очках.
— Ну, молодой человек, — добродушно воскликнул Майкл, — что все это значит? Садитесь, устраивайтесь поудобнее. Я к вашим услугам.
Гость нервно сел.
— Как я понимаю, — хрипло проговорил он, — если меня правильно информировали, вы пишите книги под…
— Минуточку, — прервал его Майкл. — Безотносительно ко всему прочему, не слишком ли рано «сломался» ваш голос?
— Что значит, рано? Мне уже больше восемнадцати.
— Мой дорогой друг, умоляю, извините меня. В таком случае вы можете закурить. Сигаретница рядом с вами.
— Э, я… благодарю… я думаю… нет. Нет!
— Как вам угодно. Или не угодно. Ну, а теперь скажите, зачем вы сюда пришли?
— Я хочу узнать, действительно ли вы тот человек, который пишет эти кошмарные книги под именем Майкла Гартигэна?
— А следует писать их «над» именем? Может, и так. Разумеется, это не имеет особого значения. Да, мистер… э… я их пишу. Как это ни печально, я прихожу к выводу, что вы не принадлежите к числу моих поклонников. Между прочим, мне кажется, что я так и не знаю, как вас зовут.
— Майкл Гартигэн.
— Полноте, это мое имя. Вы уже все обсудили с моей секретаршей. Зачем же нам начинать второй круг? Как вас зовут в школе? Вы еще учитесь, не так ли?
— Э, я… нет… то есть да.
— Странно, что вы сомневаетесь. Уж это-то можно знать наверняка. А как зовут вас ваши лучшие друзья?
— Э… Замарашка, — невольно вырвалось у юноши.
— Отличное прозвище, — кивнул Майкл. — С вашего разрешения и чтобы потом мы могли разобраться, кто что сказал, я буду звать вас Замарашкой. А теперь, Замарашка, объясните, зачем вы ко мне пожаловали?
— Майкл Гартигэн — ваше истинное имя?
— Да.
— Я вам не верю.
Майкл печально покачал головой.
— Став стариком, Замарашка, и сидя в инвалидном кресле, вы пожалеете об этом.
— Это я Майкл Гартигэн!
— Вы уверены?
— Еще бы! Взгляните сами! — он протянул писателю свой котелок. — Там, внутри!
Майкл нерешительно взял шляпу и прочел на грязной подкладке: «М. Р. Гартигэн, 256».
— Мой дорогой Гартигэн, — старший Майкл откашлялся. — Действительно, это знаменательное событие в нашей жизни, — он встал, торжественно пожал руку гостю и вновь сел. — Я посвящу вам свою следующую книгу. «Майклу Гартигэну, с восхищением и наилучшими пожеланиями». Пусть критики подумают, что к чему… Если, — добавил он. — они способны думать.
— Мои приятели считают, что вы — мой отец.
— Надеюсь, что нет, — обеспокоился Майкл. — Ну разве вы не можете сказать им, что я слишком молод, слишком осторожен, слишком… впрочем, достаточно и этого. А почему бы вашему настоящему папаше не приехать как-нибудь к вам и посмотреть, как во втором тайме вы ведете за собой школьную команду, чтобы потом вы могли представить его друзьям?
— Святой боже, я в выпускном классе и уже не играю в регби. Признайте за мной хоть право на собственное достоинство!
— Поверьте, мистер Гартигэн, я признаю за вами очень многое. А теперь я дозволяю вам вернуться к вашим школьным друзьям и сообщить им, что вы не мой сын. Вы добивались именно этого?
— Я добивался того, чтобы вы прекратили пользоваться моим именем. Следующей осенью я поступлю в Оксфорд, потом собираюсь стать писателем. А как я могу писать, если вы присвоили мое имя?
— Вам придется поступить так же, как в свое время поступил я. Присвойте себе чье-нибудь имя.
— Так вы признаетесь! — торжествующе вскричал Замарашка. — Я знал, что ваше настоящее имя совсем другое! Вы не имеете никакого права зваться Майклом Гартигэном!
— Уверяю вас, у меня есть все права. Подтвержденные официальными документами и все такое-.
— Если уж вы гоните эту ужасную халтуру, не могли бы вы подписывать ее собственным именем и не порочить моего?
— О, поверьте мне, я не желал ничего иного. Многие месяцы я представлял себе хорошо воспитанных мужчин, обращающихся на обеде к элегантным женщинам со словами: «Вы читали „жрицу крокодилов“?» Как часто мне виделись бородатые члены «Атенеума» [4], спрашивающие друг друга над биллиардным столом: «Кто этот Томас Харди, о котором только и говорят?» Сколько раз…
— Так вас зовут Томас Харди?
— Звали, Замарашка, звали. Но я не затаил обиды на другого мистера Харди. Я не врывался в его квартиру, чтобы спросить, что он хотел этим сказать. Я не хныкал, что он загубил мою литературную карьеру тем, что мое имя стало известным в каждом доме. Нет, я посидел в туалете моего издателя и придумал Майкла Гартигэна. И вот вам мой совет, Замарашка: соберитесь с мыслями… или, разумеется, снимите штаны, как вам больше нравится, и сделайте то же самое.
— Не слишком ли дерзко, знаете ли, — с достоинством ответил Замарашка, предполагать, что мы оказались в аналогичной ситуации? Томас Харди, несмотря на его устаревшее понимание романа и недостаток вкуса, был, по крайней мере, честным писателем, немного разбиравшимся в сельском хозяйстве. Таким образом…
— Приберегите остальное для вашего доклада на заседании школьного литературного кружка, — Майкл встал. — Вот ваша шляпа. Что означает буква «Р»?
4
Известная литературная группа.