Страница 48 из 166
25 декабря выслали в море пароход «Крым», чтобы выяснить, нет ли неприятельских судов за мысом Херсонес; тот возвратился 26-го числа, ничего не обнаружив. Однако весь день 27 декабря у входа на рейд виднелся купеческий бриг, явно оставленный союзниками для наблюдения683.
С 27 декабря на время болезни Нахимова эскадра на рейде стояла под флагом Корнилова. В тот же день стало известно, что 18 кораблей и 13 больших пароходов союзников вступили на Черное море684. 29 декабря Меншиков назначил Нахимова командовать судами для обороны рейда; вице-адмиралу М.Н. Станюковичу поручили защиту Южной стороны, а В.А. Корнилову — оборону гавани685. 2 января 1854 года после выздоровления Нахимов принял командование686. 6 января под наблюдение Нахимова поступили также береговые батареи, укомплектованные моряками и прикрывающие эскадру687.
Состояние флота оказалось неважное. В.А. Корнилов 3 января 1854 года писал брату Александру: «...Наша севастопольская жизнь в настоящее время неотрадна. Флот весь в сборе и даже в Новый год нас порадовало прибытие отряда с восточного берега, где осталось теперь два фрегата и два корвета под командой лихого черногорца адмирала Ву-котича, который даром не отдастся хоть какой силе. Укрепления приводятся в порядок, так что если какой сумасшедший вздумает покуситься разорить наш Черноморский притон, то вряд ли выйдет с барышом, но все-таки как-то неловко находиться в осадном положении, разыгрывая роль генерала Шале не по русскому характеру, а нельзя и думать о другой роли в случае выхода соединенных эскадр. Корабли наши покуда не в полной готовности. Герои Синопа потребовали мачт новых и других важных рангоутных дерев, а старики надорваны усиленным крейсерством в глубокую осень и нуждаются в капитальных исправлениях; меры берем, но нелегко исправить без адмиралтейства и без запасов...»1
Нахимову пришлось заниматься приведением кораблей в боевое состояние. Только через месяц после предыдущей встречи, 1 февраля, Нахимов смог съехать на берег и встретиться с М.Ф. Рейнеке. Сначала он побывал на обеде в честь дня рождения Корнилова, а вечер просидел с другом. Рейнеке видел Нахимова бодрым, здоровым и довольным жизнью на корабле, несмотря на холод. Павел Степанович радовался, что, наконец, Корнилов, а возможно, и Ментиков убедились в невыгоде тесного расположения кораблей и, вероятно, примут предложение расположить эскадру поперек рейда в две линии, оставив на прежнем месте фрегаты и малые суда. Однако по диспозиции, присланной 16 февраля из столицы, большинство кораблей осталось в тесноте688 689.
Несмотря на зимнюю погоду, 12 января на эскадре проходили артиллерийские учения со стрельбой. На расстоянии 300, 600 и 900 саженей от корабля «Париж» поставили бочки с флагами, по которым стреляли артиллеристы этого корабля и «Двенадцати Апостолов»690.
Состояние кораблей оставляло желать лучшего. Так как срочно увеличить численность пароходов за счет постройки не удалось, приходилось рассчитывать на наличные силы. Севастопольское адмиралтейство работало несколько месяцев круглосуточно, и ко второй половине февраля большинство кораблей привели в порядок691.
Не была исключена и вероятность высадки десанта. 22 января В.А. Корнилов подготовил боевое расписание корабельных команд и морских береговых частей на случай нападения на Севастополь с суши. По расписанию экипажам кораблей «Ростислав» и «Варна», за исключением караула, предстояло собраться на Театральной площади в распоряжении контр-адмирала А.Р. Цебрикова. Экипажу корабля «Императрица Мария» следовало оставаться на нем в готовности к десанту и заведовать всеми гребными судами. К десанту готовился и экипаж корабля «Трех Иерархов». Абордажные партии выслали на транспорты, перегораживавшие гавань, в распоряжение контр-адмирала А.Д. Кузнецова, тогда как люди, посланные в распоряжение контр-адмирала П.М. Юхарина, собирались у арсенала. Контр-адмиралу Н.П. Вульфу следовало охранять провиантские магазины, а капитану 1-го ранга А.А. Ключникову — доки и адмиралтейства692.
17 февраля В.А. Корнилов объявил боевое расписание флота на случай нападения с моря. По его приказу в эскадру для защиты рейда входили восемь линейных кораблей, четыре фрегата, корвет, два брига и пять больших пароходов. Этой эскадре предстояло принять атаку неприятельского флота. Большим пароходам (пароходофрегатам) он поставил задачу топить неприятельские брандеры. Для того чтобы отводить неприятельские брандеры, оставались малые пароходы, гребные и малые суда. Как рачительный хозяин, Корнилов рекомендовал захваченные брандеры тушить и направлять на отмель, чтобы позднее их можно было использовать. В эскадру для защиты гавани включили пять линейных кораблей, фрегат и четыре парохода. Купеческие суда следовало убрать с рейда1.
Этому приказу предшествовало появление у Севастополя 14 и 16 февраля французского и английского пароходов, которые приближались ко входу в бухту, но уходили в море, как только вблизи оказывалась высланная навстречу шлюпка693 694.
Приближение весны делало все более вероятным нападение неприятельского флота. Еще в декабре 1853 года экипажи трех кораблей построили по батарее в глубине Севастопольского рейда (Парижская, Святославская и Двенадцатиапостольская). В марте начали строительство еще двух батарей для обстрела ближних подступов к входу на рейд695.
3 марта Корнилов предписал Нахимову направить по приказу Мен-шикова 1 тысячу матросов для постройки береговых укреплений; матросы должны были оказать помощь при съемке площади в глубине Южной бухты, где предполагали строить временные укрепления для защиты Севастополя696. В порту готовили второй бон с пеньковыми канатами, чтобы установить его от Павловской батареи до батареи № 4. 5 марта Меншиков и Корнилов проводили учения артиллеристов со стрельбой, которые продолжались с 9.00 до 14.00697.
В течение зимы потушили маяки и сняли вехи у Севастополя, расставили пикеты для наблюдения от мыса Сарыч до мыса Аукулл, на внешние береговые батареи выслали морских офицеров для связи с эскадрой, учредили боевые сигналы для управления батареями. Пароходам следовало встречать приближающиеся к порту суда в море698.
Начальник штаба Черноморского флота и портов проанализировал несколько вариантов нападения на Севастополь с моря. Он считал возможными прямую атаку неприятеля с высадкой десантов для овладения береговыми батареями, внезапную атаку внешних приморских батарей десантами, нападение на корабли Черноморского флота брандерами или обстрел их с моря кораблями противника. Сам Корнилов полагал наиболее вероятным внезапное нападение на батареи Констан-тиновскую и № 10, после чего мог последовать прорыв на рейд. Вицеадмирал более всего опасался нападения пароходов в условиях плохой видимости1.
5 марта с Кавказа вернулась эскадра контр-адмирала Н.М. Вуко-тича. 6 марта три парохода контр-адмирала А.И. Панфилова пошли к восточному побережью Черного моря, чтобы снять войска укреплений Кавказской береговой линии, оказавшихся под угрозой; официально объявили, что пароходы направляются в Одессу699 700. Задача была успешно выполнена.
Зима для Нахимова оказалась нелегкой. Более 3 месяцев он провел на борту корабля, не съезжая на берег, крайне занятый подготовкой отражения нападения союзников, и только лихорадка позволяла ему несколько отдохнуть и написать письма родным701. Даже с Рейнеке, остававшимся в Севастополе, он редко переписывался и встречался.
По обыкновению, вице-адмирал не ограничивался выполнением прямых слркебных обязанностей. Как старший директор Севастопольской морской библиотеки, он докладывал адмиралу М.Б. Берху, что из суммы в 17 033 рубля серебром, собранной для семейств нижних чинов, убитых или изувеченных при Синопе и в других боях, комитет Севастопольской офицерской библиотеки решил 15 тысяч послать в Одесский коммерческий банк для наращивания процентов, чтобы затем построить в Севастополе дом для содержания 30 нижних чинов, а остальные раздать семьям погибших и раненым. Нахимов предлагал комитет библиотеки наименовать также «Комитетом, учрежденным для раздачи пожертвованных денег в пользу семейств нижних чинов, убитых и изувеченных в морских сражениях». Берх одобрил предложения702. Таким образом, пострадавшие в боях и семьи погибших получали средства, помогающие им выжить. Кроме того, окружающие могли видеть, что в стране не забывают о людях, проливших кровь за отечество.