Страница 31 из 166
После смерти М.П. Лазарева Нахимов, как старший директор Севастопольской морской библиотеки, в июле 1851 года добивался установки в зале библиотеки бюста адмирала; он внес 300 рублей на памятник учителю1.
В программе плавания судов Черноморского флота, составленной в январе 1852 года, Нахимова еще записали как младшего флагмана375 376. Но 30 марта 1852 года контр-адмирал поднялся на следующую ступень службы — был назначен командующим 5-й флотской дивизией; 18 апреля он вступил в командование377. 25 апреля начальник штаба Черноморского флота В.А. Корнилов определил его командовать 2-й практической эскадрой с контр-адмиралом Н.П. Вульфом в качестве младшего флагмана378.
4 июля 1852 года Нахимов доложил, что эскадра из кораблей «Двенадцать Апостолов», «Ростислав», «Святослав», «Гавриил», «Трех Иерархов» и брига «Птоломей» выведена на Севастопольский рейд379. Позднее к эскадре присоединились фрегаты «Кулевчи», «Коварна», корветы «Пи-лад», «Калипсо» и бриг «Эней»380. Кампания длилась до 25 октября; за это время эскадра сделала два рейса в Одессу для перевозки войск, затем занималась эволюциями в Черном море, после чего вновь дважды ходила с войсками из Севастополя в Одессу и вернулась в главную базу381. На кораблях эскадры больных состояло всего восемь человек382, что свидетельствовало о заботе флагмана о подчиненных.
Нахимов держал флаг на корабле «Двенадцать Апостолов»383. Еще до окончания кампании, 2 октября, его приказом управляющего Морским министерством Великого князя Константина произвели в вице-адмиралы с утверждением начальником 5-й дивизии384.
Маневры флота осенью 1852 года под флагом исполняющего должность главного командира Черноморского флота и портов М.Б. Верха и начальника штаба с Балтики контр-адмирала Н.А. Васильева прошли неудачно, ибо показали при хорошей подготовке отдельных кораблей слабую их сплаванность; Николай I, отметив недостаток, потребовал от
В.А. Корнилова обучить флот, завершивший перевозку войск в Одессу1. В свою очередь Корнилов предложил Нахимову ввести для офицеров эволюции гребными судами, чтобы выработать глазомер и умение действовать рулем и парусами385 386.
Аюбопытно, что при практической эскадре не было вовсе пароходов и не стоял вопрос о их взаимодействии с парусными судами. Этим пришлось заниматься уже в военное время.
В 1853 год Нахимов вступал с лестной характеристикой. В письме Великому князю Константину В.А. Корнилов отмечал: «Для командования в важных экспедициях, но чисто военных, я бы полагал способными адмиралов Нахимова, Новосильского и Метлина. Из них Нахимов был воспитанником адмирала Лазарева и потому имеет большую опытность в устройстве, отделке судов и практическом кораблевождении...»387
Так получилось, что после смерти М.П. Лазарева Нахимов и Корнилов, как ближайшие и наиболее авторитетные его ученики, общественным мнением были признаны наследниками покойного адмирала. По старшинству первое место полагалось Нахимову, но Корнилов уже занимал пост начальника штаба флота. Если бы два вице-адмирала были склонны к интригам, все бы это имело значение. Однако Нахимов не собирался претендовать на первое место. А.П. Жандр, адъютант Корнилова, позднее писал: «...Служа вместе на корабле «Азов», под командою Михаила Петровича Лазарева, эти два человека сохранили приязненные отношения и в высших чинах. В Севастополе Корнилов всегда останавливался у Нахимова, который не раз говорил, что желал бы назначения Владимира Алексеевича главным командиром; бескорыстно преданный службе, Павел Степанович забывал свое старшинство и видел в этом назначении преуспеяние Черноморского флота; он знал, что его дело — водить флоты в море, и что ему не по силам административные и письменные занятия, неразлучные с званием главного командира. Высоко ценя дарования и деятельность Корнилова, Павел Степанович старался всеми силами содействовать ему в общем деле совершенствования Черноморского флота, и содействие такого отличного моряка, конечно, было полезно во многих технических вопросах...»388
Трудно сказать, не ревновал ли втайне Корнилов к той любви и известности, которой обладал на флоте Нахимов. Не потому ли он так стремился сам командовать в бою, чтобы получить и авторитет среди моряков, и, наконец, те полномочия, которые требовались ему для поддержания боеспособности флота на высоком уровне? Во всяком случае, в аттестационном списке от февраля 1853 года начальник штаба Черноморского флота писал: «Вице-адмирал Нахимов. Отличный военноморской офицер и отлично знает детали отделки и снабжения судов; может командовать отдельною эскадрою в военное время»389. Эту характеристику П.С. Нахимову довелось оправдать в том же году.
Кампания 1853 года
В 1853 году обострился восточный кризис, вызванный политическими и экономическими противоречиями между Россией, с одной стороны, и Турцией, Англией и Францией — с другой. Английское правительство рассчитывало, что новая вспышка восстания горцев Кавказа против российского самодержавия позволит Турции вернуть ранее потерянные ею владения и не допустить выхода России к Средиземному морю. Конкуренции российской торговли на Средиземноморье опасались и французские правящие круги. Турецкое правительство рассчитывало добиться реванша на Кавказе, опираясь на поддержку англофранцузского флота. Турки стремились разжечь затухшее было пламя национального движения горцев, перебрасывая на Кавказское побережье оружие и боеприпасы. К границе России Турция сосредоточивала войска, и возникала реальная угроза русским укрепленным постам на берегах Кавказа.
Николай I намеревался установить контроль над проливами Босфор и Дарданеллы, над дунайскими княжествами и добивался права покровительства православным подданным султана. Уже в конце 1852 года он начал подготовку плана войны с Турцией. 14 декабря начальник Главного морского штаба получил приказ подготовить Императору соображения о возможности захвата Босфора. 16 декабря А.С. Менши-ков представил эти соображения. Военный министр анализировал опыт прежних десантов, а полковник Генерального штаба Сакен сообщал о слабости укреплений в проливах. Опираясь на представленные материалы, Николай I решил, что необходимо организовать быструю и решительную высадку двух дивизий из Севастополя и Одессы в Константинополе для захвата как города, так и Босфора с Дарданеллами. Он предполагал преградить путь французскому флоту, который мог прибыть на призыв султана1.
9 января 1853 года Николай I впервые высказал английскому послу сэру Гамильтону Сеймуру идею раздела «больного человека», каковым он называл Турцию. Через несколько дней Император продолжил разговор и заявил, что, если ему удастся договориться с английским правительством по поводу раздела Турции, его не будут беспокоить позиции других стран. Сеймур уклонился от ответа, пока не получил из Лондона инструкции. Английское правительство заявляло, что не намерено разговаривать о наследстве еще существующей Турецкой империи, но не собирается после ее падения вступать в какие-либо соглашения без консультации с Россией. Император России в ответ изложил Сеймуру свои планы: удержать под покровительством России независимые дунайские княжества, придать такой же статус Болгарии и Сербии; он не возражал против присоединения Египта и Крита к Англии390 391.
Чтобы получить уверенность в возможности осуществить намеченное, Император дал приказ сделать расчет перевозки войск на Босфор. Расчет в феврале 1853 года подготовил начальник штаба Черноморского флота и портов В.А. Корнилов. Более того, 19 марта 1853 года он представил управляющему Морским министерством Великому князю Константину Николаевичу записку о слабости турецкого флота и о том, что в случае захвата Дарданелл удастся удержать их против сколько угодно сильного противника. Однако идея рискованной операции не была одобрена А.С. Меншиковым, который находился в Константинополе392.