Страница 101 из 191
— Все это началось еще при отце?
— Да. Как я уже сказала, за несколько лет до твоего выздоровления.
— Понятно. Вы не задумывались над тем, что такое состояние дел и исчезновение отца, вероятно, связаны между собой?
— Наверняка, — ответил Джулиан. — Я до сих пор считаю, что это и есть причина его исчезновения. Отец уехал, чтобы выяснить, в чем дело и поправить положение.
— Это только догадки, — произнес Бенедикт. — Ты же знаешь отца. Он никогда ничего не объяснял. Но, вообще-то, это предположение правдоподобно. Насколько мне известно, он много раз говорил о том, что озабочен этой… если хочешь, миграцией чудовищ.
Я вытащил свои Карты из футляра. С недавних пор у меня вошло в привычку всегда носить колоду с собой. Я поднял Карту Жерара и всмотрелся в нее. Остальные молчали, наблюдая за мной. Через несколько секунд контакт восстановился.
Жерар все еще сидел в кресле, положив меч на колени, и продолжал есть. Ощутив мое присутствие, он проглотил кусок и сказал:
— Да, Корвин. Что тебе нужно?
— Как Бранд?
— Спит, пульс немного сильнее, дыхание такое же ровное. Еще рано…
— Знаю и понимаю. Я, в основном хочу проверить твою память. Перед исчезновением отца у тебя не возникло впечатление, что причиной его отъезда могло быть нашествие на Эмбер теневых тварей? Может быть, какие-нибудь слова или поступки?
— Обычно это называется наводящим вопросом, — заметил ехидно Джулиан.
Жерар вытер рот.
— Может быть, может быть. Отец казался обеспокоенным, чем-то озабоченным и часто упоминал про чудовищ. Он никогда не говорил, что это главная его забота или что-либо совсем другое.
— Например?
Жерар покачал головой.
— Не знаю. Что угодно. Я… хотя да… да! Возможно тебе не помешает узнать об этом, важно это или нет. Вскоре после исчезновения отца я попытался узнать, не я ли был последним, кто видел его перед отъездом. В этом я был почти уверен. Весь вечер я пробыл во дворце и уже хотел возвращаться на флагманский корабль. Примерно за час до этого отец ушел к себе, а я засиделся в караульной, дулся в шашки с капитаном Тобеном. На следующее утро мы отплывали и я решил прихватить с собой книгу. Я поднялся сюда, в библиотеку. Отец сидел за столом, вот здесь, — Жерар кивком головы указал на это место. — Он перелистывал какие-то старые книги и еще не переоделся. Когда я вошел, он кивнул мне. Я сказал, что хотел лишь взять книгу. Тогда ты пришел по назначению, — ответил он и продолжал читать. Я подыскал книгу, пожелал ему спокойной ночи, и он ответил: — Счастливого плавания, — и я ушел. — Жерар снова опустил глаза. — Сейчас я уверен, что в ту ночь на нем висел Камень Правосудия. Я видел его на отце так же ясно, как вижу его на тебе. И я уверен, что раньше, тем же вечером, Камня на нем не было. После этого я долго считал, что он взял Самоцвет с собой, ничто в его комнате не указывало на то, что позже он переоделся. Я ни разу не видел Камень до того, как вы с Блейзом были разбиты под Эмбером. В тот день его надевал Эрик. Когда я стал расспрашивать его, он заявил, что нашел Самоцвет в комнате отца. У меня не было никаких доказательств того, что Эрик лжет, и пришлось удовлетвориться его версией. Но она никогда не была мне по душе. После того, как я услышал твой вопрос и увидел на тебе Камень, сомнения вновь вернулись ко мне. Вот я и решил, что ты должен знать об этом.
— Спасибо, — вымолвил я. В моей голове вертелся еще один вопрос, но в данный момент я решил не задавать его. И задал другой:
— Как ты считаешь, не нужны ли Бранду одеяла или еще что-нибудь в этом роде?
Жерар поднял свой бокал, точно за мое здоровье, и отхлебнул вина.
— Ладно. Продолжай в том же духе, — произнес я и провел рукой по его Карте. — Кажется, Бранду лучше. Жерар не помнит, чтобы отец говорил что-нибудь, что позволило бы непосредственно связать появление чудовищ с его отъездом. Интересно, что скажет Бранд, когда придет в себя.
— Если он придет в себя, — бросил Джулиан.
— Думаю, что он очнется. Нам всем не раз крепко доставалось, и если мы во что-то и верим, так это в собственную живучесть. Я считаю, что к утру он сможет говорить.
— Что ты собираешься сделать с виновником, если Бранд назовет его? — поинтересовался Джулиан.
— Допросить.
— Тогда я хотел бы допрашивать его сам. У меня возникло такое чувство, что на сей раз ты, возможно, прав, Корвин, и что тот, кто ранил его, вероятно, виновен и в том, что мы периодически находимся в осаде, и в исчезновении отца, и в смерти Каина. Поэтому перед тем, как мы перережем его горло, я с наслаждением допрошу его. Считайте меня добровольцем и на окончание работы.
— Что ж, мы не забудем твоей просьбы.
— Корвин, я не сбрасываю тебя со счетов.
— Я в этом не сомневался.
— Я хочу кое-что сказать, — проговорил Бенедикт, заглушив ответ Джулиана. — Меня беспокоит как сила, так и очевидная цель наших противников. Я несколько раз сталкивался с ними, и они жаждут крови. Если на минуту поверить рассказу Корвина о Даре, то ее последние слова выражают их намерение: Эмбер будет разрушен. Не побежден, не покорен, не проучен. Разрушен! Ладно, Джулиан, ты бы не отказался поцарствовать здесь, а?
Джулиан улыбнулся:
— Может быть, на следующий год и в то же время, но не сегодня, спасибо.
— Я хочу сказать, что могу представить себе, что ты или любой из нас набирает наемников или ищет союзников для того, чтобы захватить власть. Но я не могу представить, чтобы ты использовал такие вот могущественные силы, которые могут потом выйти из-под контроля. Силы, целью которых является не разрушение, а завоевание. Я не могу представить себе, что ты, я, Корвин, любой из нас пытались разрушить АМбер или имели дело с теми, кто хочет этого. Поэтому версия Корвина о том, что кто-то из нас предатель, мне не нравится.
Волей-неволей пришлось утвердительно кивнуть. Я и сам знал, что это было самое слабое место в моих рассуждениях. Но все же, здесь было столько неизвестного… я мог бы предложить кучу объяснений, но догадками ничего не докажешь. За меня это сделал Рэндом.
— Может быть, — сказал он, — кто-то из нас, заключив договор, недооценил своих союзников, а теперь ему приходится не слаще остальных. Он, может, и не прочь дать задний ход, но поздно.
— Мы можем предоставить ему возможность предать своих союзников сейчас, — произнесла Фиона, — если нам удастся переубедить Джулиана не перерезать ему глотку, и если остальные пообещают то же самое. В этом случае он, может быть, признается. При условии, что догадка Рэндома верна. Он больше не будет претендовать на трон, но, совершенно очевидно, что он так и так его не получит. Он останется в живых и сможет избавить Эмбер от крупных неприятностей. Кто-нибудь желает дать гарантию виновнику на этих условиях?
— Да, — ответил я, — я сохраню ему жизнь, если он сознается, при условии, что он проведет ее в ссылке.
— Я с этим согласен, — поддержал меня Бенедикт.
— Я тоже, — сказал Рэндом.
— С одним условием, — добавил Джулиан. — Я согласен, если он лично не виновен в смерти Каина. В противном случае — нет. Мне понадобятся веские доказательства.
— Пожизненная ссылка, — промолвила Фиона. — Хорошо. Я согласна. Не возражаю.
— И я, — присоединилась к ней Флора.
— Я тоже, — проворковала Льювилла.
— Скорее всего Жерар тоже не будет против, — произнес я. — Но вот Бранд… Я сомневаюсь, что ему захочется присоединиться к нашему решению.
— Давайте спросим Жерара, — заявил Бенедикт. — Если Бранд выкарабкается и станет возражать, виновный будет знать, что ему нужно будет избегать только одного врага. В конце концов, между собой они всегда могут разобраться.
— Идет, — я заглушил в себе дурные предчувствия, и снова связался с Жераром.
Жерар тоже согласился.
Все мы поднялись на ноги и поклялись в этом именем Единорога Эмбера. В клятве Джулиана было дополнительное условие. Мы поклялись вынудить отправиться в ссылку любого из нас, кто нарушит свое обещание. Я сомневался, что это что-нибудь нам даст, но всегда приятно наблюдать единодушие в семье.