Страница 62 из 96
Попробуем посмотреть на события 1867 г. с позиции Д. Максутова, понять, к чему князь был причастен лично, а что делалось за его спиной. Договор о продаже колоний готовился не только за спиной Главного правителя в Америке, но Главного правления в Петербурге. Сами директора узнали о потере владений России (своих владений!) из телеграфных сообщений. Но по прошествии некоторого
времени Егор Врангель мог что-то рассказать князю о событиях 1867—1868 гг. в Петербурге. О причинах уступки исписано немало страниц русскими и зарубежными историками и публицистами. Но коль скоро было условлено не повторять мэтров, то дадим самые минимально необходимые пояснения. Так, если бы они были даны самому последнему Главному правителю.
Отправляясь первый раз в Русскую Америку, князь Д. Максутов и не догадывался, что дни ее сочтены. Но обратный отсчет был уже включен. И включил его Н. Муравьев, генерал-губернатор Восточной Сибири, еще в 1853 г. В то время князь даже не помышлял о службе в РАК. Будучи с отчетом в Петербурге, Н. Муравьев представил Николаю I соображения о развитии своего края, где заметил, что рано или поздно североамериканские владения России придется уступить Северо-Американским Штатам. Это замечание само по себе последствий не имело, поскольку Император не был склонен спускать российский флаг там, где он был однажды поднят. Да и основная цель предложений главного сибирского правителя была — определиться с закреплением в устье Амура и занятием Сахалина.
Весной 1857 г. Великий князь Константин, постоянно озабоченный поиском средств для развития флота, в письме новому министру иностранных дел А. Горчакову посчитал продажу Русской Америки своевременной. Канцлер убедил Александра II, что «эту мысль стоит сообразить». Новый самодержец, в отличие от своего отца, не считал, что русский флаг должен оставаться там, где был однажды поднят. Он внял доводам брата, что США, «следуя естественному порядку вещей, должны стремиться к обладанию всею Северною Америкою и поэтому рано или поздно встретятся там с нами и не подлежит сомнению, что овладеют нашими колониями даже без больших усилий, а мы никогда не будем в состоянии возвратить их». Была подготовлена записка МИД «Об уступке Соединенным Штатам наших владений в Северной Америке», и решено затребовать подробные соображения по этому поводу у бывших правителей колоний адмиралов Ф. Врангеля, М. Тебенькова и А. Этолина. Все были адмиралами, в той или иной степени обязанными своей карьерой генерал-адмиралу. Великий князь Константин видел возможность воспользоваться излишками финансовых средств в американском казначействе как для реализации масштабных преобразований в стране, так и для пополнения бюджета Морского ведомства после Восточной войны. В 1856—1859 гг. он приблизительно равнялся 19 миллионам рублей в год. В 1860 г. доведен до 21,4 миллиона рублей. Инфляция вернула реальный бюджет на отметку довоенного 1853 года. Но тогда у России был флот, а после войны его требовалось создавать заново.
Исполнительный Ф. Врангель, не советуясь с директорами РАК, приступил к расчету стоимости колоний. Дело было довольно секретным, так как могло вызвать непредсказуемые колебания стоимости акций компании. Он вышел на две цифры: 7 и 20 миллионов рублей серебром. Первая цифра — реальная цена, исходя из стоимости акций компании, вторая — оценка потенциальных возможностей региона. Потенциал Аляски оценивался, разумеется, без экстраординарных запасов золота или экзотической в те времена нефти.
Опыт участия в колониальных делах позволил Фердинанду Петровичу довольно точно спрогнозировать цену. Для окончательного решения по вопросу оставления или уступки владений и компании Великий князь настаивал отправить в колонии ревизионную комиссию. Территорию предполагалось передать американцам к моменту истечения привилегий компании в 1862 г., т. е. совершенно законно и совсем не торопясь. Все это могли сообщить, или не могли не сообщить, Фердинанд и Василий Врангели в частной беседе своему родственнику Д. Максутову, отъезжающему в колонии еще на первый срок помощником.
Вряд ли капитан-лейтенанту Д. Максутову были важны оценки стоимости российских владений в Америке. Загадывать на срок более пяти лет ни барон, ни князь не могли. Наверное, идея оставления Россией американских берегов не казалась им достаточно серьезной. Мало ли какие ходы разрабатывает МИД. Да и в близком обоим Морском ведомстве хватало различных планов, которым никогда не суждено было реализоваться. Гораздо актуальней Главному правлению РАК казалась идея изменения статуса колоний, отделения коммерческой составляющей от государственного управления. В перспективе подразумевалось назначение губернатора заморских территорий, такого же как губернатора Приморского края. Тогда карьера морского офицера могла бы сложиться по-другому. Тут мог быть востребован прекрасный опыт В.С. Завойко, успешно перешедшего с военно-морской службы на службу в РАК, из компании в военные губернаторы, а затем опять в РАК. Такая разнопрофильная на сегодняшний взгляд карьера вовсе не была исключительной в XIX в. Дворяне часто начинали службу в армии или гвардии, затем успешно представляли государственную власть в гражданских ведомствах. В свое время офицеры, ходившие в Японию на «Палладе», в меру своих сил справились с доверенными министерствами: Е. Путятин — просвещения, К. Посьет — путей сообщения.
Очень трудно оценить стоимость товара, когда нет сложившегося рынка. Многое определяет не экономическая, а политическая конъюнктура. Цена территории зависит не только от ее размеров и экономического потенциала, но и от степени добровольности уступки. Можно было обратиться к прецеденту потери в 1803 г. Францией своей Луизианы, огромной территории от нынешней Канады до Мексиканского залива, много превышающей современный штат с одноименным названием. Но не те были земли, не те условия. Соединенные Штаты просто додавили на Императора французов, который после оставления Нового Орлеана смог всецело сосредоточиться на европейских делах. Выдавливания России из Америки в конце 60-х гг. XIX в. не было. Поэтому можно было повременить и выбрать лучшую цену. Даже гоголевская Коробочка при получении соблазнительного коммерческого предложения пыталась уточнить в городе сложившуюся цену на товар. Российский посланник в Вашингтоне барон Э. Стекль пользовался весьма простой арифметикой. Колонии следует продать за 5—6,5 миллиона рублей. Эта сумма могла дать 300 тысяч рублей годового дохода, что превышало доходы, приносимые колониями. Все остальные факторы в расчет не принимались. Вполне взвешенный подход, хотя несколько ограниченный.
Как видим, Александр II из независимых источников получил почти совпадавшие оценки стоимости Русской Америки. Но если бы российский самодержец пытался набавить цену за все реальные и потенциальные преимущества колоний, то неминуемо пришел бы к выводу: такая Аляска нужна самому!
Изучение мнения потенциального покупателя началось уже в 1860 г. Идея русских очень хорошо ложилась на доктрину Монро и могла бы быть воспринята благоприятно американским истеблишментом. Штаты прирастали новыми землями, вытесняя не только европейские державы, но и своих ближайших соседей. Совсем недавно были присоединены свободные Техас и Калифорния. Суть интриги российского МИДа заключалась в том, чтобы американцы сами попросили бы продать им российские владения. Те не торопились, так как ждали первого вторника после первого понедельника ноября 1860 г. — президентских выборов. Президентом был избран республиканец А. Линкольн. А в апреле 1861 г. началась война между Севером и Югом. Потенциальный покупатель встал пред проблемой не расширения, а сохранения территорий. Янки удержали страну от распада, совсем немного отдохнули и убедились, что предложения русских об уступке Аляски сохраняются в силе.
Россия весьма нуждалась в финансах. Масштабные преобразования внутри страны обходились дорого. Главный российский финансист министр М. Рейтерн был озабочен поиском 45 миллионов рублей «экстраординарных ресурсов». Это могли быть иностранные займы или продажа чего-то. Этим чем-то вполне могли стать американские колонии, предварительная оценка которых была уже проведена Осенью 1866 г. в Петербург вернулся российский посланник в Вашингтоне Э. Стекль. С этого времени заинтересованные российские министерства стали обсуждать концепцию уступки колоний.