Страница 39 из 96
Морские офицеры, служившие в РАК, должны были обладать довольно сложно сочетаемыми качествами командира, администратора и купца. Первые два сочетались довольно органично; многие морские офицеры стали выдающимися администраторами, «береговыми» начальниками и главами различных министерств. Купеческая же ипостась всегда травмировала характер офицера. Выпускники Морского корпуса своей основной задачей считали управление кораблями в плавании и в бою. В РАК умение плавать по морям считалось само собой разумеющимся и ценилось не так высоко. Интересную оценку умениям морских офицеров дает бухгалтер компании П.В. Боковиков: «...привести корабль из С.-Петербурга в Ситху и обратно оттоль в С-Петербург... может сделать всякий исправный корабельный штурман или ординарный иностранный корабельщик. Мы выставляем дела офицеров, совершивших кругосветную экспедицию, в самом высоком виде, но примечательный глаз найдет, что это не так важно, как мы думаем. Сколько каждый год проходит судов мимо мысов Горн и Доброй Надежды, и всеми оными или по большей части судами начальствуют американские мужики».
Именно офицеры флота оказались самыми приспособленными к той полноте власти, которая была у Главных правителей колоний. Постепенно дело шло к тому, чтобы морские офицеры превращались из представителей администрации компании в представителей администрации государственной. Благо можно было бы обратиться к колониальному опыту Британской империи. В то время РАК соседствовала с Компанией Гудзонова залива (КГЗ), как ее тогда называли, Гудзонбайской. КГЗ держала территорию современной Канады и была очень похожа на РАК. Да и компанейские служащие назывались почти одинаково. У гудзонбайцев были «чиф-факторы» и «чиф-трейдеры», у русских — партовщики (руководители партий) и байдарщики. Главного правителя русских колоний по-английски следовало именовать «чиф-менеджер», а позднее даже высоким словом Governor, которое в обратном переводе может читаться как правитель или губернатор. Такое несколько по-византийски вежливое преувеличение титулов. Прежде чем стать страной «суверенной демократии», Канада находилась под жесткой властью британской короны, но управлялась вовсе не британской колониальной администрацией, а торговой компанией. Политический буфер в виде торговой компании — наверное, одно из гениальных изобретений британской колониальной системы. А в описываемые времена в Индии администрация Ост-Индийской компании уже уступила свои полномочия администрации государственной. Так Британия указывала своим примером путь создания империй, где не заходит солнце. Две империи, Российская и Британская, время от времени встречались и обменивались опытом. Поэтому трансформация русского компанейского управления в государственное была весьма вероятна. Однако не исключался и прямо противоположный исход; Россия могла свернуть колониальную деятельность как неперспективную. Сравнительно неперспективную. Потому что захватывающие перспективы открывались совсем по другим векторам. Казалось бы, движение России через Сибирь к Тихому океану делало Русскую Америку ближе. Оказалось наоборот. Впервые логику ухода России из Америки пытался обосновать генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Муравьев еще до Восточной войны. Он предложил не распылять усилия империи, а сосредоточить их на освоении Приамурского края.
Сформулировал же концепцию продажи Русской Америки Соединенным Штатам Великий князь Константин сразу же после войны в 1857 г. И для компанейского руководства позиция Императора и кабинета в отношении Русской Америки не была тайной. Мало ли каких политических планов не рождается в верхах. До их реализации может быть очень много шагов, и вовсе не по прямой. Давно не было такого удачного года для РАК. Ее акции были самыми ликвидными на Петербургской бирже и продавались более чем за 300 рублей серебром. Главное правление назначило «в раздачу по 18 руб. серебром на акцию». Поэтому о многовариантности политического и экономического развития директора самой успешной акционерной компании не задумывались. Той самой счастливой зимой в жизни князя не было нужды заглядывать на десятилетие вперед. Российско-Американская компания сделала князю предложение, от которого нельзя было отказаться.
Наступил черед самому князю делать предложение, от которого нельзя отказаться. Свой выбор он остановил на Адели Бушман и предложение сделал по любви. Дмитрий Петрович был завидным женихом. Старинная княжеская фамилия, капитан-лейтенант и кавалер, многообещающая должность и хорошая поддержка в военно-морских верхах. Эти формальные плюсы с лихвой компенсировали один минус: все Максутовы не имели больших состояний и жили жалованьем. Субъективно Дмитрий Петрович был отнюдь не светским человеком и не ловцом женских сердец. А был он весьма скромен и смущаем женским вниманием.
Офицер может смущаться перед дамой, перед начальством, перед неприятелем. Как правило, есть выбор двух объектов из трех. Если в силах достойного воина противостоять неприятелю и дамам, он беззащитен перед начальством. Успешный в отношениях с начальством дамский угодник, скорее всего, окажется плохим воином. Стойкие пред неприятелем и начальством офицеры теряются в присутствии дам.
Судя по всему, Дмитрий и Аделаида познакомились на балу в Морском корпусе. Положение невесты не вызывало нареканий. Дочь преподавателя английского языка Морского корпуса Аделаида Ивановна была наполовину немкой, наполовину англичанкой. Ее семья была небогата настолько, что профессорская дочь подрабатывала уроками и, возможно, была даже гувернанткой. Девушка была на два года младше князя.
В те годы существовало два оговоренных правилами возраста вступления в брак офицера. До 23 лет офицеру запрещалось вступать в брак безусловно. После 28 лет разрешалось. Между этими возрастами офицер должен был обеспечить так называемый «реверс» — некоторое недвижимое имущество или неприкосновенную сумму помимо жалованья, дававшую доход. Сумма реверса в разное время и на разной службе была разной. А с морских офицеров отдаленных портов реверс вообще не спрашивали. Но в любом случае разрешение на брак необходимо было получить у начальства.
В течение месяца князь присматривается к девушке. По семейным легендам, до решающего предложения они встречались пять раз. Всего лишь или целых пять раз? В XIX в. короткое предсвадебное знакомство было на грани правил приличия. Но не за гранью, боже упаси. Даже когда сын князя Дмитрий Дмитриевич соберется жениться перед длительной заграничной командировкой, мама
невесты адмиральша Ефремова предложит молодым подождать годик. Дескать, неприлично торопиться.
Посватался Дмитрий Петрович под Рождество. Через два дня князь получил согласие. С согласием избраннице морского офицера тянуть не следовало. Хороший тон не позволял торопиться со свадьбой. Важно было только успеть до Великого поста. Венчались в начале февраля в церкви Морского корпуса.
На свадьбе присутствовал начальник князя Иоганн Фурухельм с молодой супругой. И. Фурухельм, как и князь, получил назначение в колонии и успел жениться. Семьи Главного правителя и его помощника подружились. Кто мог быть еще приглашен на свадьбу? Все бывшие в столице Врангели — наверняка. Мог направить поздравления и сам Ф. Литке. Обязаны были быть и Максутовы, которые жили тогда в Петербурге.
Первым приглашенным Максутовым мог быть князь Василий Николаевич, бывший семью годами старше Дмитрия Петровича. Они относились к одному поколению и чтили общего деда Ивана Максутова. А отец Василия Николаевича Николай Иванович был ходатаем по дворянским делам всего семейства. Князь В. Максутов считался художником-любителем потому, что не зарабатывал своим ремеслом. После службы в лейб-гвардии Измайловском полку он счастливо женился, оставил службу вообще и гвардию в частности и поступил в Академию художеств учиться у профессора Богдана Павловича (Готфрида) Виллевальде, родоначальника отечественной батальной живописи. Редко кто из русских офицеров, отдавших себя живописи, не компенсировал расставание со службой увлечением военными сценами. Бывший офицер гвардейской пехоты близко сошелся с бывшим морским офицером А. Боголюбовым. Любительство князя-живописца было весьма высокого уровня. В год, когда Дмитрий Петрович направлялся на «Оливуце» в Японию, его кузен получил по выпуску из Академии золотую медаль второго достоинства. Василий Николаевич, несомненно, остался бы более известным в истории отечественной живописи, если бы правильно выбирал сюжеты для батальных сцен. Например, Бородино, Севастополь или Куликово поле. Он же писал подавление польского мятежа. Россия всегда бежала от этих воспоминаний. Ну, еще князь мог изобразить самого Государя Императора, помогая товарищу по Академии сдать конкурсную работу. В. Максутов был членом кружка, в который входили такие профессионалы, как