Страница 10 из 71
Выстроились. Подравнялись. Немного постояли смирно, повернулись и пошли на посадку.
Когда вся палуба и внутренние помещения были заполнены, лейтенант дал команду:
—- Остальным оставаться на берегу, пойдете следующим рейсом. Я буду вас в Солом бале ждать. Уловили?
Допотопное рыбацкое судно с будущими юнгами на борту взяло курс в сторону Красной пристани. И хотя наша посудина развивала скорость не более трех узлов, все радовались. Да иначе и быть не могло, ведь мы были уже в море. Ну, если и не в море, то, по крайней мере, в заливе, на морской воде. Причем многие из нас — впервые.
Размещенные по разным кубрикам (так, выяснилось,, на кораблях называются внутренние помещения) и на палубе, многие из нас оказались в окружении совсем незнакомых мальчишек, приехавших с разных концов страны. Были здесь ребята из Москвы, Куйбышева, Сталинграда, Саратова, Казани. Завязались новые знакомства.
Мне досталось место на палубе возле какой-то трубы. От нее тянуло теплом, й я был очень доволен. В то же время небольшого роста скромно одетый чернявый мальчишка стоял возле самого борта. Он держался голыми руками за металлические леера — туго натянутые тросы,
препятствующие падению моряков за борт, — и явно страдал от холода, время от времени даже глухо покашливал.
— Иди сюда, — пригласил я его. — Здесь теплее.
Паренек предложение принял с радостью. Представился — Толя Негара, приехал из эвакуации. Никогда ранее не видевший моря, он непременно хотел стать рулевым.
— Я своего все равно добьюсь, — говорил Толя уверенно. — В школе учился на «посики» — посредственно, за что однажды ребята крепко меня пропесочили. Пришлось дать слово исправиться. Своего добился. Теперь в моем свидетельстве об образовании по всем предметам отлично. И морское дело изучу. Вот увидишь!
Признаться, того же хотелось и мне. Только я мечтал стать не рулевым, а радистом. Уж очень заманчиво было научиться читать тот невообразимый писк и свист, издаваемый множеством радиостанций, который мне довелось слышать в эфире, будучи в радиорубках Гурьева, Чернышева и Решетняка.
Наши рассуждения о будущей морской службе прервал вопрос высокого крепыша из города Кирова. Я уже знал, что звали его Сашей Плюсниным. Увидев подходившего к нам командира, он спросил:
— Товарищ лейтенант, а что такое миля?
— Женское имя, — поспешно ответил Сережка и опять получил от Митьки толчок коленом под мягкое место.
Дубовой улыбнулся, но сделал вид, что ничего не заметил, и стал объяснять:
— Я думаю, речь идет не о женском имени, а миле морской. Если так, то это длина дуги одной минуты земной широты. Не очень понятно, да? Тогда будем рассуждать так: на суше расстояния измеряются чем? Километрами. А на море привыкайте их мерять на мили и кабельтовы. Уловили? В одной миле одна тысяча восемь-
сот пятьдесят два метра. А кабельтов — десятая часть мили. Значит, в кабельтове сколько метров?
Саша начал считать:
— Одну тысячу восемьсот пятьдесят два метра делим на десять — получается сто восемьдесят пять и две десятых метра.
— Молодец, арифметику знаешь, — похвалил Дубовой .
«Тысяча восемьсот пятьдесят два метра. Сто восемьдесят пять и две десятых метра», — твердил я про себя. А лейтенант тем временем подбросил еще одну деталь:
— Но имейте в виду, что такая система измерения существует не везде. Во многих странах, в том числе и у нас, в Советском Союзе, но... не везде. Есть государства, где морская миля равняется одной тысяче восьмистам пятидесяти трем метрам. Уловили?
Чтобы где-нибудь не опозориться, надо было запомнить и это.
— А что такое узел? — продолжал допытываться Плюснин.
— Узел — это которым завязывают... — начал было Сережка, но, своевременно заметив строгий взгляд «не треплись, мол, если не знаешь», брошенный в его сторону Митькой Рудаковым, замолчал.
— Узел — это единица скорости, составляющая одну морскую милю в час — то есть тысяча восемьсот пятьдесят два метра в час. Поэтому, например, говорят, корабль идет со скоростью шестнадцать узлов иди миль в час. Есть узлы и другие, морские, которые вы будете вязать не только на занятиях, но и во все годы службы на флоте. Но о них пока помолчим, а то на уроках и службе неинтересно будет... Уловили?
— Так точно! — ответил за всех Филин. — А я-то думал...
— Индюк тоже думал, да в суп попал, — сострил Рудаков.
Я тоже думал... Думал о том, что здесь, на флоте, я знаю лишь то, что ничего не знаю.
Дубовой словно подслушал мои мысли.
— Флотская служба трудна, она требует больших знаний. Вам придется изучать не только устройство кораблей, боевую технику, но даже учиться говорить. Настоящий моряк знает более тысячи слов, о существовании которых гражданский человек даже и не подозревает. Придется научиться не путать форштевень о ах-терштевнем, шпангоут с рангоутом. Форштевень — носовая часть судна, а ахтерштевень — основное крепление кормы. Шпангоут — это ребра, составляющие остов корабля, а рангоут — все деревянные и железные части снаряжения парусного судна. Уловили? Грамотный моряк, к примеру, никогда не скажет: «Я служу во флоте», а выразится по-нашему, по-флотски: «Я служу на флоте». Не скажет «компас» или «рапорт», а «компас», «рапорт». На флоте нет лодок. Вернее, они есть, но только подводные, а те, на которых вы с девушками на прудах и речках катались (мы дружно заулыбались, подумали «рано, еще не успели»), называются шлюпками, ботами, яликами, тузиками... Уловили? — улыбнулся и лейтенант.
Похоже, «уловили» было его любимым словечком. И не такой уж он строгий, неподступный, каким показался многим из нас на первый взгляд. Командир как командир, ведь не за ручку же ему с нами здороваться, не покурить предлагать. Даже улыбнуться, пошутить при случае может. А это для многих из нас, не знавших, что такое родительская ласка, не так уж и мало.
Несмотря на пасмурную погоду и начавшийся мелкий дождик, настроение у всех было хорошее: переход до Соломбалы подходил к концу. Мы уже видели себя почти моряками.
— Там в первую очередь попадете во флотский Экипаж, — сказал Дубовой, — а потом дел будет столько,
что успевайте только поворачиваться... Уловили? — хитро улыбнулся и первым пошел к трапу.
Что он имел в виду, мы поняли почти сразу же после того, как разношерстной растянувшейся колонной миновали охраняемые часовым с карабином наизготовку ворота флотской цитадели.
Из кирпичного пятиэтажного здания, перед которым остановился строй, сразу же высыпали десятки любопытных краснофлотцев.
— Ну и воины — метр с кепкой, — присвистнув, с улыбкой сказал один из них, но, заметив строгий взгляд лейтенанта, тут же примолк.
Мы и сами понимали, что пока никакие не воины, а обычные пацаны. Стоявшие возле входа в Экипаж краснофлотцы — все, как на подбор, рослые, в бескозырках с ленточками, в форменках с воротничками, ремнях с бляхами, хромовых ботинках. Все вычищено, поглажено, надраено, а на нас... Даже сравнивать стыдно: одни — в демисезонных пальто, другие — в пиджачках, третьи — в рубашках. Брюки от многодневной езды на вагонных нарах грязные, помятые. Ботинки у одних каши просят, у других — без шнурков. На головах — кепки и фуражки самых замысловатых фасонов.
Увидев моряков во всем новеньком, нам стало стыдно за свой неприглядный вид. Лучше себя почувствовали лишь тогда, когда вышедший на крыльцо какой-то строгий командир приказал морякам немедленно вернуться в здание и заняться служебными делами.
Тут я заметил, что и здесь, недалеко от Полярного круга, тоже есть свои прелести. Шел июль, буйно отцветала северная черемуха. Приютившиеся около Экипажа небольшие деревянные домики соломбальских мастеровых почти полностью утопали в зелени.
Зазвучал суровый голос Дубового:
—- Вы находитесь на территории военно-морской воинской части, ведающей распределением моряков по бое-
вым кораблям и другим морским подразделениям. И хотя вы пока еще не моряки, должны вести себя, как настоящие воины, дисциплинированно. Этому вас обязывают действующие на территории флотского Экипажа воинские уставы, суровое военное время и тяжелое положение на фронтах. Фашисты, не считаясь с большими потерями, наступают. Недавно наши войска оставили Севастополь — столицу черноморских моряков, города Старый Оскол, Богучар, Ворошиловград... Время для нашей Родины очень тяжелое. На флотах и флотилиях очень нужны кадры хорошо знающих свое дело моряков. В рядах защитников Отечества после прохождения боевой учебы найдется место и вам, будущим юнгам Военно-Морского Флота. Здесь вы долго не задержитесь. Сейчас выйдет группа краснофлотцев, которая проведет вас к кабинетам врачей. Члены военной медицинской комиссии еще раз проверят ваше здоровье. У кого что болит — говорите, не стесняйтесь. Краснофлотцы для вас — командиры. Выполнять их приказы и распоряжения надлежит неукоснительно. Уловили?