Страница 34 из 35
– О чем это вы?
– Несколько минут назад, сэр, я увидел их из окна. Они беседовали на дорожке. Мой уважаемый дядя был прав во всем!
– Очень рад.
– В канцелярии генерал-губернатора будут очень довольны, и я уверен, что нас похвалят, так же как, само собой разумеется, моего великолепного дядю.
– Приятно слышать, – устало произнес Сен-Жак. – Ну а теперь мы можем больше не заботиться о них, верно?
– В данный момент, сэр, я бы сказал, что нет... Разве только осмелюсь заметить, что пока мы с вами разговариваем, достопочтенный судья быстро идет по дорожке. По-моему, он сейчас зайдет внутрь.
– Не думаю, что он вас укусит, – напротив, он, вероятно, собирается поблагодарить вас. Сделайте все, что он попросит. С Бас-Тера идет шторм, и нам понадобится подключиться к подстанции генерал-губернатора, если наши телефоны выйдут из строя.
– Я лично выполню все, что он пожелает, сэр!
– Ладно, валяйте, но до определенного предела: не стоит, например, чистить ему зубы.
Брендон Префонтен поспешил зайти в круглый застекленный холл. Он дождался, пока старый француз не повернул к первой вилле, и только тогда резко изменил направление движения и пошел прямо к главному зданию. Точно так же, как и множество раз на протяжении прошедших тридцати лет, он был вынужден быстро думать на ходу (а часто и на бегу), подыскивая подходящие объяснения, способные подтвердить целый ряд вполне очевидных возможностей, так же как и множество других, хотя и не столь очевидных. Он только что допустил неизбежную, хотя и не становящуюся от этого менее глупой, ошибку, – неизбежную потому, что он не был готов к тому, чтобы назвать вымышленную фамилию администратору «Транквилити Инн», боясь проверки, и глупую, так как он назвал эту вымышленную фамилию герою Франции... Да нет – не такую уж глупую: сходство их фамилий могло создать нежелательные осложнения в достижении настоящей цели его поездки на Монсеррат, которая вообще-то была самым обыкновенным вымогательством: он должен был выяснить, что так напугало Рэндолфа Гейтса, раз он с такой легкостью расстался с пятнадцатью тысячами долларов, а узнав, заработать, вероятно, значительно больше. Нет, глупость заключалась в том, что он не принял мер предосторожности заранее, но теперь он собирался исправить свою оплошность. Он приблизился к стойке администратора, за которой стоял высокий, стройный служащий.
– Добрый вечер, сэр, – почти выкрикнул служащий гостиницы, что заставило судью оглянуться вокруг; он вздохнул с облегчением, заметив, что в холле всего несколько человек. – Готов оказать вам любую услугу!
– Я был бы признателен, если бы вы немного понизили голос, молодой человек.
– Я буду говорить шепотом, – едва слышно произнес служащий.
– Что вы сказали?
– Чем могу быть вам полезен? – Он немного повысил голос.
– Давайте разговаривать тихо, согласны?
– Конечно. Я так ценю ваше доверие.
– Да?
– Конечно.
– Хорошо, – сказал Префонтен. – Я хотел бы попросить вас о небольшой услуге...
– Все что угодно!
– Ш-ш-ш!
– Разумеется.
– Как и многие люди преклонного возраста, я часто забываю кое-какие вещи, вы ведь понимаете, не так ли?
– Человек такого интеллекта, как ваш, едва ли забывает хоть что-то.
– Что?.. Неважно. Я путешествую инкогнито, вы понимаете, что я имею в виду?
– Могу вас в этом заверить, сэр.
– Я зарегистрировался под своей фамилией Префонтен...
– Конечно, – перебил его служащий. – Я знаю.
– Это была ошибка. Служащие моей конторы и те, с кем я должен связаться, будут спрашивать «мистера Патрика» – это мое второе имя. Видите ли, эта невинная уловка позволит мне немного отдохнуть, – мне так необходим отдых.
– Я понимаю, – подчеркнуто конфиденциально сказал служащий, наклоняясь над стойкой.
– Понимаете?
– Конечно. Если бы все узнали, что такая знаменитость, как вы, находится здесь, у вас не было бы времени для отдыха. Как и другому, вам должна быть обеспечена полнейшая привветность! Будьте уверены, я понимаю.
– Привветность? О Боже всемилостивый...
– Я собственноручно изменю запись в регистрационной книге, судья.
– Судья?.. Я не говорил вам о том, что я судья.
Служащий оцепенел от ужаса, но, собравшись с силами, пробормотал:
– Сорвалось с языка, сэр, но только из желания угодить вам.
– Так же, как и что-то еще сорвалось кому-то.
– Даю вам слово, что никто, кроме владельца «Транквилити Инн», не имеет понятия о конфиденциальном характере вашей поездки, сэр, – прошептал служащий, вновь наклоняясь над стойкой. – Все держится в строгом секрете!
– Пресвятая Дева Мария, это – тот болван в аэропорту...
– Мой проницательный дядя, – продолжил служащий, не расслышав тихих слов Префонтена, – ясно дал понять, что ему была оказана честь общаться с выдающимися людьми и что в этом деле нужна полнейшая конфиденциальность. Именно таким образом он известил и меня...
– Ладно, ладно, молодой человек, теперь я все понял и оценил все, что вы делаете. Только прошу вас проследить за тем, чтобы фамилия была изменена на Патрик, и, если кто-нибудь будет справляться обо мне, сообщите это имя. Надеюсь, мы понимаем друг друга?
– Как ясновидящие, достопочтенный судья!
– Надеюсь, что нет.
Через четыре минуты запыхавшийся помощник управляющего поднял трубку трезвонившего телефона.
– Администратор, – протянул он, словно давал благословение.
– Говорит мсье Фонтен с виллы номер одиннадцать.
– Да, сэр. Такая честь для меня... для нас... для всех!
– Merci. He знаю, сможете ли вы мне помочь. Примерно с четверть часа назад я встретил на дорожке одного очаровательного американца, примерно одного возраста со мной в такой белой шапочке. Я подумал, что, может быть, стоит пригласить его как-нибудь на аперитив, но я не уверен, что верно расслышал его имя.
Меня проверяют, подумал помощник управляющего. Великие люди не только располагают тайнами, но и желают знать тех, кто охраняет их.
– Судя по вашему описанию, сэр, вы встретились с действительно очаровательным мистером Патриком.
– Ах да, по-моему, именно так он назвался. Вообще-то это – ирландская фамилия, но он – американец, так ведь?
– Весьма ученый американец, сэр, из Бостона, штат Массачусетс. Он проживает на вилле номер четырнадцать – в третьей на запад от вашей. Вам просто надо набрать номер «семь-один-четыре».
– Ну что ж, благодарю вас. Если вы встретите мсье Патрика, я бы хотел, чтобы вы ничего не говорили ему. Знаете, моя жена не совсем здорова, поэтому я смогу пригласить его, когда ей будет удобно.
– Я никому ничего не скажу, сэр, если только не получу отбой. Что касается вас и достопочтенного мистера Патрика, мы скрупулезно выполним конфиденциальные инструкции губернатора Ее Величества.
– Выполните? Это заслуживает полнейшего одобрения... Adieu. Удалось! – подумал помощник управляющего, вешая трубку. Великие люди ценят ловкость, а я был настолько ловок, что это оценил бы даже мой великолепный дядя. Я не только мгновенно назвал фамилию Патрик, но и – что более важно – использовал слово «ученый», указывающий на профессорское или судейское звание. И, наконец, намекнув на это, я ни словом не обмолвился о главном, не нарушив таким образом инструкций губернатора. Со своей ловкостью я принял участие в конфиденциальных планах великих людей. От этого ощущения захватывает дух, надо немедленно позвонить дяде и разделить с ним радость совместного триумфа.
Фонтен сидел на краю кровати, на коленях у него лежал телефонный аппарат, трубка которого покоилась на рычаге; он внимательно наблюдал за своей женой, находившейся на балконе. Она сидела в инвалидном кресле, повернувшись к нему боком, ее голова склонилась от боли...
Боль! Весь этот ужасный мир был переполнен болью! И он сам внес свою долю в эту всемирную боль, он понимал это и не ожидал для себя никакого снисхождения – для себя, но не для своей жены. Она никогда не участвовала в его контракте. Его жизнь – да, конечно, но не ее – нет, пока в ее хрупком теле теплится хоть частица жизни. Non, monseigneur. Je refuse! Ce n'est pas le contrat![20]
20
Нет, монсеньер. Я отказываюсь? Об этом мы не договаривались! (фр.)