Страница 31 из 35
– Я понял тебя, – сказал Конклин. – Не знаю, слышал я Дэвида или Джейсона Борна, но я тебя понял. Ладно, не будет Парижа наоборот, но нам надо действовать быстро, и сейчас я обращаюсь к Борну: что дальше? Где ты сейчас находишься?
– По-моему, примерно в шести-семи милях от поместья генерала Суэйна, – ответил Джейсон. Глубоко вздохнув, он мгновенно подавил гнев, и хладнокровие вернулось к нему. – Ты звонил ему?
– Два часа назад.
– Я по-прежнему Кобра?
– Почему бы нет? Это ведь тоже змея.
– Я так и сказал Армбрустеру, но что-то он не обрадовался.
– Суэйн тоже, вдобавок я почуял что-то, но пока не могу объяснить.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не совсем уверен, но мне показалось, что он подчиняется кому-то.
– В Пентагоне? Бартону?
– Думаю – да, но точно не знаю. Его словно частично парализовало, он реагировал так, будто был кем-то посторонним, вовлеченным в игру, но не слишком всерьез. Он пару раз проговорился и пробормотал что-то вроде: «Нам надо подумать об этом» и «Нам надо посоветоваться». Посоветоваться с кем? Разговор был один на один, и я, как обычно, предупредил его, что он не должен разговаривать ни с кем. Он как-то неубедительно отговорился в том смысле, что прославленный генерал сам с собой посоветуется. Но я не купился на это.
– И я тоже, – согласился Джейсон. – Собираюсь переодеться. Одежда лежит у меня в машине.
– Что?
Борн обернулся в кабине телефона-автомата и осмотрел бензоколонку. Рядом с ней он увидел, как и надеялся, мужской туалет.
– Ты говорил, что Суэйн живет на большой ферме к западу от Манассаса...
– Маленькая поправка, – прервал его Алекс. – Это он называет ее фермой, а в налоговой ведомости она обозначена – впрочем, ее так называют и соседи – как поместье площадью в двадцать восемь акров. Совсем неплохо для кадрового военного – выходца из семьи в Небраске с уровнем дохода ниже среднего, женившегося на парикмахерше с Гавайев тридцать лет назад. Предположительно, он купил свой "надела десять лет назад за счет весьма крупного наследства от одного мифического благодетеля – этакого таинственного дядюшки, следов которого я так и не смог найти. Это, кстати, меня и заинтересовало. Суэйн возглавлял в Сайгоне интендантскую службу, которая снабжала «Медузу»... А что общего имеет его место жительства с твоим переодеванием?
– Я хочу порыскать там. Поеду туда засветло, чтобы посмотреть, как все это выглядит со стороны дороги, а затем, когда стемнеет, нанесу ему внезапный визит.
– Это достаточно эффективный прием, но что ты ищешь?
– Просто я люблю фермы. Они такие большие и просторные; кроме того, непонятно, зачем профессиональный военный, который знает, что его в любой момент могут перебросить в любую точку земного шара, связывает себя по рукам и ногам таким крупным капиталовложением.
– Меня больше волнует как, а не зачем он купил это поместье. Хотя твой подход тоже весьма интересен.
– Посмотрим.
– Будь осторожен. Там, наверное, есть сигнализация и собаки, а может, и еще что-нибудь.
– Я готов к этому, – сказал Джейсон Борн. – Выехав из Джорджтауна, я прикупил кое-что на всякий случай.
Летнее солнце низко повисло на западе небосклона, когда он сбавил скорость взятого напрокат автомобиля и опустил козырек, чтобы желтый огненный шар не слепил глаза. Вскоре солнце скроется за горами Шенандоа, и наступят сумерки – прелюдия полной темноты. Джейсон Борн жаждал полной темноты – она была его другом и союзником, в темноте он двигался быстро и уверенно, ноги и руки мгновенно распознавали все устраиваемые природой препятствия. Джунгли были гостеприимны к нему в прошлом, как бы понимая, что хоть он и был незваным гостем, но уважал их. Он не боялся джунглей – готов был раствориться в них, потому что они защищали его и открывали ему путь для решения любой задачи; да, он был одним целым с джунглями, а теперь он сольется с густой растительностью, окружающей поместье генерала Нормана Суэйна.
Дом располагался на расстоянии не меньше двух футбольных полей от проселочной дороги. Справа был въезд, отделявшийся от выезда с левой стороны металлической сеткой; и въезд и выезд из поместья закрывали железные ворота, за которыми начинался длинный П-образный подъезд к дому. Рядом с воротами росли высокие деревья и кусты, как бы естественно продолжая металлическую сетку. Не хватало только караульных помещений на выходе и входе.
Мысли унесли его в Китай, в Пекин, где в питомнике для диких птиц ему удалось поймать в ловушку убийцу, выдававшего себя за Джейсона Борна. Там было и караульное помещение, и множество вооруженных патрулей в лесной чаще... был и сумасшедший – мясник, руководивший армией убийц, самым опасным из которых был псевдо-Джейсон Борн. Ему удалось проникнуть в то смертельно опасное убежище, привести в негодность небольшую армаду грузовых и легковых машин, проткнув все шины до одной, затем по одному нейтрализовать всех патрульных в питомнике Джин Сян и, наконец, найти самодовольного маньяка с его бандой фанатиков на залитой светом прожектора просеке. Смогу ли я повторить все это сегодня? – спрашивал себя Борн, в третий раз медленно проезжая мимо поместья Суэйна и запоминая все, что видели его глаза. Пять лет спустя, через тринадцать лет после Парижа? Он пытался оценить свои реальные возможности. Он больше не был молодым человеком, каким был в Париже, не был и зрелым мужчиной, действовавшим в Гонконге, Макао и Пекине, – теперь ему было пятьдесят, и всем своим существом он ощущал каждый прожитый год. Но он не собирался бесконечно терзаться этими мыслями: надо было подумать о многом другом, к тому же двадцать восемь акров поместья генерала Нормана Суэйна не шли ни в какое сравнение с девственным лесом питомника Джин Сян.
Тем не менее точно так же, как он проделал это на окраине Пекина, он съехал с проселочной дороги и загнал машину глубоко в заросли высокой травы. Выйдя из машины, он стал маскировать ее, сгибая и ломая ветки; быстро сгущавшиеся сумерки должны были довершить камуфляж. С наступлением темноты он отправится на работу. Он переоделся в туалете на бензоколонке: теперь на нем были черные брюки, черный облегающий свитер и черные ботинки на резиновом ходу – это была его рабочая одежда. На земле перед собой он разложил снаряжение, которое приобрел после отъезда из Джорджтауна: охотничий нож с длинным лезвием, ножны которого он прикрепил к поясу, двухзарядный газовый пистолет в нейлоновой кобуре, крепящейся под мышкой, – этот пистолет бесшумно выпускал стрелы с газом, нейтрализуя атакующих животных, к примеру бычков на родео; две сигнальные ракеты, предназначенные для попавших в аварию водителей, которые с их помощью могли бы привлечь внимание проезжающих мимо или, наоборот, уберечь их от столкновения со своей машиной; цейсовский бинокль модели «никон» (8 х 10), прикрепленный к брюкам липучкой; маленький фонарик в форме авторучки; сыромятные ремешки и, наконец, карманные кусачки, которые он взял на случай, если поместье окажется огражденным металлической проволокой. Вместе с автоматическим пистолетом, предоставленным ему ЦРУ, все его снаряжение либо крепилось к поясу, либо пряталось в одежде. Наступила темнота, и Джейсон Борн скрылся в зарослях.
Над коралловым рифом взметнулся седой гребень пены и на мгновение застыл в воздухе светлым столбом над синими водами Карибского моря. Был тот час раннего вечера, когда еще только предстоит Долгий закат, и остров Спокойствия купался в поминутно менявшихся горячих тропических красках: по мере того, как оранжевое солнце опускалось незаметно для глаза, тени меняли свое положение. Курортный комплекс «Транквилити Инн», казалось, был вырублен из трех расположенных рядом, заваленных валунами холмов, которые возвышались над просторным пляжем, зажатым между огромными, созданными природой из кораллов пирсами. Два ряда розовых вилл с балконами и ярко-красными черепичными крышами тянулись по обе стороны от центрального корпуса курорта – большого круглого здания из стекла и камня. Все строения выходили окнами на море и соединялись бетонированной дорожкой, которую окаймляли подстриженный кустарник и низкие светильники. Официанты в желтых пиджаках из легкой ткани сновали по дорожке, развозя на сервировочных столиках напитки, лед и бутерброды гостям «Транквилити Инн», большинство из которых сидели на балконах своих вилл и наслаждались красотой карибского заката. Когда сумерки сгустились, на пляже и длинном волнорезе, уходившем далеко в море, незаметно появились другие люди. Это были не гости, не обслуживающий персонал, а вооруженные охранники в темно-коричневой тропической форме. К их ремням – опять-таки незаметно – с одной стороны были пристегнуты автоматы «MAC-10», а с другой – цейсовские бинокли «икон» (8х10), через которые они всматривались в темноту. Владелец «Транквилити Инн» был решительно настроен, чтобы его гостиница полностью соответствовала своему названию.