Страница 26 из 35
– И ты предупреждаешь меня всего за час?!
– Послушай, приятель, моему начальству может сильно не поздоровиться, если ты понимаешь, о чем речь... А телефонная связь, без которой ты как без рук, временами прерывается и зависит в некоторой степени от того, как к тебе относятся местные власти. Ведь ты не хочешь, чтобы телефон барахлил, верно?
– Генри, ты мастак вести переговоры. Ты с неподражаемой вежливостью пинаешь человека в то место, которое у него сильнее всего болит. Ладно. Как зовут нашего героя? Только, будь добр, побыстрее!
– Нас зовут Жан-Пьер и Режин Фонтен, мсье директор, а вот и наши паспорта, – спокойно произнес старый мужчина в застекленном кабинете чиновника иммиграционной службы. Рядом с ним стоял старший помощник генерал-губернатора. – А вон там моя жена, – продолжал старик, глядя в окно. – Она разговаривает с девушкой в белом халате.
– Прошу вас, мсье Фонтен, – настаивал крепко сбитый чернокожий чиновник с ярко выраженным английским акцентом. – Это лишь простая формальность: надо проштемпелевать бумаги, вот и все. А кроме того, это оградит вас от назойливости поклонников. По всему аэропорту распространились слухи, что прибыл великий человек.
– Правда? – улыбнулся Фонтен. Улыбка у него была приятная.
– О, вам не стоит беспокоиться, сэр. Прессу не подпускают. Нам известно, что вам требуется полнейший покой, и мы вам его обеспечим.
– Правда? – Улыбка исчезла с лица старика. – Я должен был тут встретиться кое с кем, можно сказать, с партнером, с которым я хочу проконсультироваться конфиденциально. Надеюсь, мероприятия, которые вы наметили для меня, не помешают ему связаться со мной?
– Небольшая, специально подобранная группа людей соответствующего ранга ждет вас в Блэкберне в зале для почетных гостей, мсье Фонтен, – сообщил старший помощник генерал-губернатора. – Может быть, пойдем? Церемония встречи будет весьма короткой, обещаю вам.
– Правда? Совсем короткой?
И действительно, она не заняла и пяти минут, хотя хватило бы, наверное, и пяти секунд. Первой персоной, с которой встретился убийца – связной Шакала, – был сам генерал-губернатор при всех регалиях. Когда представитель Ее Величества по галльскому обычаю обнял героя, он быстро прошептал Жан-Пьеру на ухо: «Мы выяснили, куда увезли женщину и ее детей. Вы едете туда же. Все инструкции у сиделки».
Все остальное, в том числе и отсутствие прессы, сняло у старика напряжение. Его фотографии помещались в газетах разве что в разделе розыска преступников.
Доктор медицины Моррис Панов кипел от раздражения. В такие моменты он старался брать себя в руки, потому что, когда он терял самообладание, ни ему самому, ни его пациентам ничего хорошего это не сулило. Но сейчас, сидя за столом в своем рабочем кабинете, он с трудом сдерживал себя: от Дэвида Уэбба не было никаких известий, а он должен был получить их, должен был поговорить с ним. То, что происходило сейчас с Уэббом, грозило свести на нет тринадцать лет лечения. Неужели они не могут это понять?.. Нет, конечно, не могут. Их это не интересует. Им важнее другое, они не желают загружать себя проблемами, которые их не касаются. А вот его они касаются. Больная психика Уэбба – хрупкий механизм, склонный к возврату в прежнее состояние, к рецидивам: ужасы прошлого способны полностью овладеть ею вновь. Нельзя допустить, чтобы это случилось. Дэвид почти вернулся в нормальное для него состояние (а кто, черт подери, «нормален» в этом трахнутом мире?). Он стал великолепным преподавателем, у него почти полностью восстановилась память в отношении всего, что требовалось для его научной квалификации, с каждым годом он вспоминал все больше и больше. И все это может пойти насмарку после одного-единственного акта насилия, потому что насилие было стилем жизни Джейсона Борна. Проклятие!
Ужасно было уже то, что они позволили Дэвиду не скрываться. Он пытался втолковать это Алексу, но у того был подготовлен неопровержимый довод: «А как его заставишь? По крайней мере, так мы можем наблюдать за ним, в случае чего защитить». Может, и так. «Они» не стали скупиться на охрану: сидели в холле перед кабинетом, на крыше здания, не говоря уже о временной секретарше, занимающейся регистрацией посетителей, с пистолетом наготове, а также странном компьютере, к помощи которого они то и дело прибегали. И все равно для Дэвида было бы лучше, если бы его просто отправили отдыхать на его остров, а за Шакалом охотились бы профессионалы... Панов вдруг поймал себя на мысли: но ведь Джейсон Борн – ас своего дела!
Мысли доктора были прерваны телефонным звонком, но он не поднимал трубку, пока не были приняты необходимые меры безопасности: определялся номер звонившего абонента, специальным сканером проверялось, прослушивается ли линия, и, наконец, Панов личность звонившего подтверждал сам. Раздался звонок внутренней связи. Он тут же переключил рычажок.
– Слушаю?
– Все системы проверены, сэр, – сообщила ему временная секретарша, единственная у него на работе знавшая, в чем дело. – Звонит Тредстоун. Некий мистер Д. Тредстоун.
– Я поговорю с ним, – твердо сказал Мо Панов. – А вы можете отключить все другие системы. Речь идет о конфиденциальной беседе врача с пациентом.
– Слушаюсь, сэр. Прослушивание отключено.
– Ладно. – Психиатр поднял трубку и едва сдержался, чтобы не заорать во всю глотку. – Почему ты мне раньше не звонил, сукин ты сын?
– Не хотел, чтобы у тебя случился сердечный приступ. Разве это не причина?
– Ты где и что делаешь?
– В данный момент?
– Вот именно.
– Дай подумать. Я арендовал машину и сейчас нахожусь в Джорджтауне, за полквартала от дома председателя Федеральной комиссии по торговле, и разговариваю с тобой из телефона-автомата.
– Ради Бога, объясни почему?
– Алекс все расскажет. Пожалуйста, позвони Мари на остров. Я пытался дозвониться после того, как съехал из гостиницы, но у меня не получилось. Скажи ей, что у меня все в порядке, что я действительно в полном порядке и ей не стоит волноваться. Ты понял?
– Я-то понял, но не покупаюсь на такую дешевку. Ты и говорить-то стал другим голосом.
– Этого не смей говорить ей, док. Если ты мне друг, не смей говорить.
– Прекрати, Дэвид. Эта чепуха в стиле Джекилла и Хайда больше не пройдет.
– Не говори ей, если ты мне друг.
– Тебя снова втягивают, Дэвид. Берегись. Приезжай ко мне, поговори со мной.
– Некогда, Мо. Лимузин этого толстосума уже тормозит возле его дома. Мне пора на работу.
– Джейсон! Линия отключилась.
Брендон Патрик Пьер Префонтен спустился по ступенькам трапа реактивного самолета на залитую карибским солнцем дорожку аэропорта Блэкберн на острове Монсеррат. Едва пробило три часа пополудни. И если бы не его сотни долларов, он мог бы растеряться. Испытываешь потрясающее чувство, когда стодолларовые купюры, шуршащие в кармане, позволяют чувствовать себя в полной безопасности. По правде говоря, ему приходилось постоянно напоминать себе, что мелочь – пятидесятки, двадцатки и десятки – лежит у него в правом кармане брюк, чтобы не выглядеть слишком пижонисто и не стать жертвой карманника. Кроме того, чтобы шкура уцелела, надо прикинуться мелкой сошкой. Незаметно задавать важные вопросы, справляясь в аэропорту о женщине с двумя малышами, которые должны были прилететь вчера днем на частном самолете.
Поэтому-то он так удивился и встревожился, когда, переговорив по телефону, к нему обратилась необыкновенно красивая чернокожая служащая иммиграционного бюро.
– Не будете ли вы столь любезны, сэр, проследовать за мной? Ее прелестное личико, переливчатый голосок и приветливая улыбка совершенно не смогли рассеять страхи бывшего судьи: слишком часто ему доводилось встречать отъявленных преступников, которые обладали такими достоинствами.
– Что-нибудь не в порядке с моим паспортом, юная леди?
– Я ничего не заметила, сэр.