Страница 20 из 35
Из оставшихся примерно пятисот американцев – постояльцев отеля – двести двенадцать были отмечены в одном или нескольких банках данных разведслужб, так как они входили в контакт с правительством. В отношении семидесяти восьми имелись явно негативные сведения: тридцатью одним интересовалась налоговая служба, что означало, что их подозревали в сокрытии или фальсификации бухгалтерских книг, а также – или наряду с этим – в том, что у них имелись счета в Швейцарии или на Каймановых островах. Это были пустышки и ничтожества, обычные богатые и не слишком умные ворюги. От таких "связных? Карлос должен шарахаться, как от прокаженных...
Оставалось сорок семь возможных кандидатов, мужчин и женщин. Одиннадцать супружеских пар с многочисленными связями в Европе, в основном в технологических компаниях и сотрудничающих с ними фирмах ядерной и аэрокосмической промышленности; все – под неусыпным присмотром разведслужб, поскольку считались потенциальными продавцами секретной информации агентам Восточного блока, а следовательно – Москве. Из этих сорока семи вероятных кандидатов, включая две из одиннадцати супружеских пар, дюжина совершила поездки в Советский Союз, всех их можно вычеркнуть: Комитет государственной безопасности стал бы помогать Шакалу еще меньше, чем Римский Папа. Ильич Рамирес Санчес, ставший позднее наемным убийцей Карлосом, прошел подготовку в учебном лагере «Новгород», где все было устроено на американский манер: бензоколонки и бакалейные лавки, магазинчики и закусочные с гамбургерами, где все разговаривали на английском с разными американскими диалектами – русский был совершенно исключен, – и только тот, кто прошел полный курс, допускался к дальнейшему обучению. Шакалу, конечно, это удалось, но когда Комитет обнаружил, что молодой венесуэльский революционер, сталкиваясь с чем-то, что ему не по душе, шел на физическое истребление объекта, это оказалось чересчур даже для наследников жестокого ОГПУ. Санчес был изгнан, и появился Карлос-Шакал. Итак, двенадцать человек, которые ездили в Советский Союз, вычеркиваем. Шакал не будет с ними связываться, потому что во всех звеньях русской разведки имеется не подлежащий отмене приказ о ликвидации Карлоса в случае его обнаружения: «Новгород» должен быть защищен любой ценой.
Круг вероятных кандидатов, таким образом, сужается до тридцати пяти человек: они были записаны в журнале регистрации отеля – девять супружеских пар, четыре женщины и тринадцать мужчин. Распечатки приводили факты и гипотезы, на основе которых каждому объекту была дана негативная оценка. По правде говоря, гипотезы значительно превосходили факты и слишком часто основывались на нелицеприятных оценках, данных врагами или конкурентами. Однако все они требовали изучения (часто приходилось преодолевать чувство гадливости), так как среди всего этого вороха информации могли оказаться слово или фраза, указание на какое-то место или чей-то поступок, как-то связанные с Карлосом.
Вдруг, нарушая сосредоточенность Джейсона, зазвонил телефон. Он непроизвольно моргнул, словно не сразу сообразив, откуда раздался этот звук, затем соскочил с кушетки, подбежал к столику и поднял трубку.
– Слушаю.
– Это Алекс. Я звоню из автомата.
– Ты поднимешься?
– Через главный вход я не пойду. Я договорился с администрацией о служебном. Сегодня после обеда туда поставили временного привратника.
– Перекрываешь все ходы и выходы?
– Во всяком случае, поблизости от тебя, – ответил Конклин. – Это тебе не в носу ковырять. Буду через несколько минут, стукну один раз.
Борн повесил трубку и вернулся на кушетку, чтобы продолжить изучение распечаток. Он выбрал три, которые привлекли его внимание, но не потому, что они явно указывали на Шакала. В них были вполне достоверные сведения о том, что эти трое людей, по-видимому, как-то связаны друг с другом, хотя и не афишируют свои отношения. Судя по их паспортам, эти три американца – две женщины и мужчина – друг за другом в течение шести дней прилетели в международный аэропорт Филадельфии восемь месяцев назад. Женщины прибыли из Марракеша и Лиссабона, а мужчина – из Западного Берлина. Первая – дизайнер, она посетила древний марокканский город, чтобы пополнить свою коллекцию, вторая – из руководства банка «Чейз-Манхэттен» и работает в отделе зарубежных операций; мужчина – инженер, работает в аэрокосмической промышленности и временно прикомандирован компанией «Макдонел-Дуглас» к военно-воздушным силам. Почему три настолько разных человека со столь непохожими профессиями вдруг в течение недели оказались в одном и том же городе? Совпадение? Вполне возможно. Но если учесть количество международных аэропортов, включая наиболее оживленные – Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, Майами, – то факт, что все они оказались в Филадельфии, кажется странным. Но еще более странно, что восемь месяцев спустя эта троица в одно и то же время очутилась в одном и том же отеле в Вашингтоне. Джейсону было интересно, что скажет Алекс Кон-клин, когда узнает об этом.
– Я уже распорядился, чтобы на каждого подготовили подробную справку, – сказал Алекс, утопая в кресле, стоявшем напротив кушетки и столика с распечатками.
– Ты знал?
– Это не так уж сложно... Разумеется, если просматривает компьютер... Он чертовски облегчает работу.
– Хоть бы черкнул! Я тут с восьми часов себе глаза ломаю.
– Я их нашел после девяти вечера и не хотел звонить тебе из Вирджинии.
– Ну а как другая «история»? – с любопытством спросил Борн.
– "История" – чертовски неприятная...
– "Медуза"?
– Это оказалось хуже, чем я думал. И что еще хуже, я не предполагал, что такое возможно.
– Звучит напыщенно.
– Это жалоба, – возразил отставной разведчик. – С чего же начать?.. Со службы материально-технического снабжения Пентагона? С Федеральной торговой комиссии? С нашего посла в Лондоне? А может, ты предпочитаешь верховного главнокомандующего войск НАТО в Европе?
– Боже мой!
– Да! Я могу добавить еще одного – покрупнее. Что скажешь о председателе Объединенного комитета начальников штабов?
– Боже, что это? Политический заговор?
– Это звучит слишком научно, доктор Гуманитарий. Попытайся представить себе тайный сговор, возникший давным-давно, но все еще действующий. Все они сидят на высоких постах и поддерживают друг с другом постоянную связь. Почему?
– С какой целью?
– Вот и я о том же.
– Но должна же быть какая-то причина!
– Попытайся представить себе их мотивы. Я об этом только что говорил, а все может оказаться проще пареной репы: вроде сокрытия грехов прошлого. Разве не это мы с тобой искали? Не группу бывших «медузовцев», которые пойдут на все, лишь бы их прошлое не выплыло на свет Божий?
– На них мы и вышли...
– Нет! Это вопиет нутро Святого Алекса, который чует, да объяснить не может. Понимаешь: они реагировали слишком быстро и бурно. Слишком много здесь сомнительного, а не того давнишнего, укрытого двадцатилетней пеленой.
– Ты меня не понял.
– Я и себя не понимаю. Выплыло что-то другое – не то, что мы ожидали, и я чертовски устал от ошибок... Но это не ошибка: ты сам сказал сегодня утром, что это может оказаться шпионской сетью. Я еще подумал, не сошел ли ты с ума. Я думал, может, мы найдем несколько шишек, которые не захотят, чтобы их взяли за ушко да вывели на солнышко и четвертовали за делишки двадцатилетней давности. Тогда мы смогли бы использовать их, заставить из страха делать и говорить то, что нам нужно. Но это совсем другое: это – сегодняшний день, и я не могу ни черта понять. Это больше чем страх, это – паника. Они словно обезумели от страха... Мы случайно зацепили крючком что-то, мистер Борн, и если использовать богатый словарный запас твоего друга Кактуса, восходящий к негритянскому фольклору, то скажу: «Штуковина может оказаться больше, чем кажется на первый взгляд».
– Нет рыбы крупнее Шакала! Во всяком случае, для меня. На остальное мне плевать!