Замок (сборник)

— Никто. — Александру стоял, гордо выпрямившись, и отвечал со спокойным достоинством. — Мы сами знаем, что нужно делать. Наша задача — следить за тем, чтобы замок всегда выглядел как новый, а больше нам ничего знать и не надо. Все, что нужно, мы делаем. Мой отец этим занимался, отец моего отца и так далее. После меня это будут делать мои сыновья.

— И вы всю жизнь занимаетесь замком? Что–то не верится…

— Он больше, чем кажется на первый взгляд. В стенах, которые вы видите, есть комнаты, а в подвале под нами целые анфилады комнат, а также и в задней части, уходящей в гору. Так что работа есть всегда.

Ворманн окинул взглядом темные стены, наполовину погруженные во мрак, и двор, тоже темный, несмотря на разгар дня. Кто же построил это сооружение? И кто платит деньги за то, чтобы оно выглядело как новенькое? Ерунда какая–то. Ворманн снова огляделся и подумал, что если бы он строил этот замок, то расположил бы его по–другому, по другую сторону перевала, где с южной и восточной стороны больше света и тепла. А в этом месте почти всегда сумрачно.

— Ну хорошо. Вы можете продолжать вашу работу после того, как мы обустроимся здесь. Только вы с вашими сыновьями должны будете каждый раз докладывать часовым о своем прибытии и отбытии.

Старик покачал головой.

— В чем дело? — спросил Ворманн.

— Вы не можете здесь оставаться.

— Почему?

— Это запрещено.

— Кем?

Александру пожал плечами.

— Всегда так было. Мы следим за сохранностью замка и за тем, чтобы в нем никогда не было посторонних.

— И вы, несомненно, всегда с этим великолепно справлялись.

Серьезность, с которой говорил старик румын, начала забавлять Ворманна.

— Нет, не всегда. Бывало, путники останавливались здесь вопреки нашему желанию. Мы не настаивали — в конце концов, нам платят не за то, чтобы мы силой кого–то выдворяли отсюда. Но никто не задерживался здесь больше чем на одну ночь, а некоторые не выдерживали и ночи.

Ворманн улыбнулся. Он ждал ответа в таком духе. В пустующем замке, даже таком крохотном, должны быть привидения. За неимением ничего другого это всегда было темой для разговора по вечерам.

— И что же их так пугало? Стоны? Завывающие призраки, гремящие цепями?

— Нет… Здесь нет призраков, господин.

— Тогда, наверное, убийства, жуткие убийства? Или самоубийства? — Ворманн откровенно развлекался. — У нас в Германии тоже полно замков, и с каждым связана какая–нибудь страшная история.

Александру покачал головой:

— Никто никогда не умирал здесь. Во всяком случае, я об этом не слышал.

— Что же тогда? Почему никто не выдерживал здесь больше одной ночи?

— Сон, господин. Дурной сон. И всегда один и тот же, насколько я знаю. Людям снится, что они заперты в крошечной темной каморке без окон, без дверей… кромешная тьма… и холод… пронизывающий холод… и нечто, сидящее с вами в темноте… нечто еще более холодное, чем сама тьма… и голодное…

Ворманн почувствовал вдруг, что от этого рассказа у него по спине пробежал холодок. Он собрался было спросить Александру, не ночевал ли тот когда–нибудь в замке, но, взглянув старику в глаза, прочел в них ответ. Да, старый румын провел ночь в замке. Но только однажды.

— Я хочу, чтобы вы подождали, пока мои люди перейдут через мост, а затем показали мне замок, — сказал он, стряхнув с себя ощущение холода.

На лице Александру застыло выражение беспомощной растерянности.

— Мой долг, герр капитан, — ответил он с суровым достоинством, — проинформировать вас, что в замке не должно быть никаких жильцов.

Ворманн улыбнулся, но как–то невесело. Он был солдатом, знал, что такое долг, и уважал чувства старика.

— Вы меня предупредили, но теперь речь идет о немецкой армии, а это сила, которой вы не можете сопротивляться, поэтому должны смириться. Считайте, что вы честно выполнили свой долг до конца.

Сказав это, Ворманн отвернулся и зашагал к воротам. Он так и не увидел птиц. Интересно, а птицам сны тоже снятся? И они так же, как люди, проведя здесь ночь, улетали, чтобы никогда больше не возвращаться?

Командирская машина и три разгруженных грузовика проехали через мост без приключений и были поставлены во дворе. Солдаты прошли пешим строем, перенеся каждый свое оружие, а затем вернулись за оставшимся грузом и начали перетаскивать вручную провиант, генераторы и противотанковые орудия.

Пока сержант Остер присматривал за работой, Ворманн вместе с Александру быстренько обошел замок. Количество латунно–никелевых крестов, вделанных в стены через равные интервалы в каждом коридоре, в каждой комнате, по–прежнему изумляло его. И комнаты… они, казалось, были повсюду: в стенах, окружавших двор, под полом двора, в задней секции, в сторожевой башне. Большинство из них маленькие и все без мебели.

— Всего сорок девять комнат, включая палаты в башне, — сообщил Александру.

— Странное число, вам не кажется? Почему бы не округлить их количество до пятидесяти?

— Кто его знает, — пожал плечами старик.

Ворманн стиснул зубы. Если этот румын еще раз дернет плечами…

Они прошли по верхней галерее, идущей по диагонали от башни и затем резко поворачивающей обратно к горе. Ворманн отметил, что и на внутренней части парапета поблескивают кресты. Тут ему пришел в голову вопрос, который он сразу же задал Александру:

— Я что–то не припоминаю, чтобы с наружной стороны стены были кресты.

— А их там и нет. Только внутри. И посмотрите на эти вот плиты. Обратите внимание, как точно они подогнаны друг к другу. Причем без всякого раствора. И все стены замка так построены. Теперь этот секрет уже утерян…

Ворманна конструкция стен абсолютно не интересовала. Он указал себе под ноги:

— Вы говорите, что там тоже есть комнаты?

— Да, в два яруса в каждой стене, с маленькими окнами, выходящими наружу, и дверьми в коридор, который ведет во двор.

— Прекрасно. Как раз подойдут для казармы. Пошли теперь в башню.

Сторожевая башня была тоже необычной конструкции. Пятиэтажная, на каждом этаже — два зала, занимавших почти все пространство, кроме места для двери, ведущей на небольшую площадку перед зигзагообразной каменной лестницей вдоль внутренней северной стены башни.

Тяжело дыша после достаточно крутого подъема, Ворманн облокотился о зубчатый парапет крыши и окинул взглядом открывшуюся перед ним панораму перевала. Теперь он мог выбрать наиболее подходящее место для размещения противотанковых ружей. Капитан мало верил в эффективность противотанковых ружей образца 1938 года, которые были у него на вооружении, да и вообще не думал, что придется когда–нибудь их здесь применить, как, впрочем, и минометы. Но все равно их надо было установить.

— Отсюда все как на ладони, — пробормотал он себе под нос.

— Но только не весной, — неожиданно произнес Александру. — Весной перевал по ночам окутан густым туманом.

Ворманн мысленно сделал себе пометку. Значит, часовым придется не только ломать глаза и днем и ночью, но и слушать в оба уха.

— Куда подевались все птицы? — наконец поинтересовался капитан, почему–то это беспокоило его.

— Я никогда не видел здесь птиц, — ответил Александру. — Ни одной и никогда.

— И вам это не кажется странным?

— Замок сам по себе достаточно странный, герр капитан, со всеми этими крестами и тому подобным. Я перестал искать объяснение этому еще десятилетним ребенком. Просто это так, и все тут.

— Кто его строил?

Ворманн отвернулся, чтобы не видеть пожатия плечами, которое неминуемо должно было последовать за этим вопросом.

— Спросите пятерых, и вы получите пять различных ответов. Одни говорят, что валашский боярин, другие — что опальный турок, а кое–кто даже считает, что сам Папа Римский. Но кто может сказать наверняка? За пять столетий правда растворилась, а легенды разрослись.

— Вы действительно считаете, что на это требуется столько времени? — ехидно поинтересовался Ворманн, еще раз оглядывая напоследок перевал, перед тем как спуститься. Правда может раствориться и за несколько лет, подумал он при этом.