Страница 12 из 19
Как прошло детство сыновей Шейна, нам не известно, но можно предположить, что рассказы об отце, его верности долгу, героизме и мученической кончине, без сомнения, составляли значительную часть воспитания мальчиков. В 1588 г. Михаил и Денис упоминаются в боярском списке с чином жильцов. Жильцами называли представителей служилого сословия, обязанных проживать в Москве, они охраняли царя, выполняли различные его поручения, развозили царские грамоты. Для знатной молодежи, достигшей четырнадцатилетнего возраста, именно с этого чина начиналась служба. Поэтому можно предположить, что М. Б. Шеин родился около 1574/75 г.
В апреле 1598 г. стало известно, что крымский хан Гази-Гирей планирует большой поход на Российское царство. Для отражения вторжения Борис Федорович Годунов отправился с войском в Серпухов, среди рынд, его охранявших, был и М. Б. Шеин, которому к этому времени должно было быть около 24 лет. Сражения не произошло, вместо неудержимых наездников хан послал послов. Начались переговоры. В Москву Борис Годунов вернулся победителем, и Земский собор 1598 г., в котором принял участие и молодой Михаил Шеин, избрал вчерашнего опричника, конюшего боярина царем Русского государства.
С новым царем отпрыск старо-московского боярского рода связывал надежды на быструю карьеру и укрепление позиций своего рода при дворе. Исследователи давно обратили внимание, что М. Б. Шеин породнился с царем, женившись на Марии, дочери М. О. Годунова. Кроме этого, Михаил азартно местничает со сослуживцами, защищая тем самым высокое положение своей семьи. Так, уже во время похода в Серпухов 1598 г. он заместничал с князем А. А. Телятевским, позднее, в 1600 г., получив назначение в Пронск, «бил челом государю» на И. Басманова. Местнический суд затянулся, и в итоге Шеину не пришлось выполнять службу, которая могла повредить чести его семьи или, как тогда говорили, привести к местнической «потерьке». Местничал Михаил и с князем И. С. Куракиным из-за того, что князь Куракин на пиру сидел в большом столе, а он, сын защитника Сокола, смотрел «в кривой стол». И хотя суд местникам дан не был, при следующем пире Михаил уже смотрел «в большой стол».
Далее не будем перечислять все случаи местнических столкновений, прямым инициатором которых был наш герой. Читая данные об этих придворных склоках, может создаться впечатление, что Михаил Борисович был мелочен, и, наверное, глядя из современности, мы будем правы. Однако это не так. В России того времени были очень сильны представления о коллективной родовой памяти, каждый успех, шаг вверх представителя семьи вели семью и весь род вверх, но стоило оступиться, и род тоже терял свои позиции. В этом контексте были опасны для родовой чести опалы, измены, которые могли выбросить семью вообще из круга элиты. Именно поэтому знать того времени тщательно собирала и копила все успехи семьи от самых маленьких до самых значительных и, наоборот, стремилась предать забвению провалы. Все зорко следили за служебными назначениями, распределениями мест при пирах и церемониях, малейшее подозрение на угрозу чести — били челом о местах. Иногда создается впечатление, что знать таким образом саботировала царские распоряжения, но это не так. Чаще всего мест-ники удовлетворялись объявлением этой службы… без мест, что сохраняло status quo.
Михаил Шеин, сирота, начав службу, должен был не просто сохранить накопленную честь рода, но и отвоевать утерянные позиции — именно этим можно объяснить его активное местничество. Но обратим внимание на такие черты характера нашего героя: решительность, неуступчивость и определенная неуживчивость или, если так можно выразиться, ершистость.
Смоленский кремль
Видимо, стремлением «увеличить» родовую честь, можно объяснить попытки Михаила добиться получения более значительного назначения. Так, 21 декабря 1601 г. он «ударил челом в Астрахань». Назначение не состоялось, но его назначили в важный северокавказский плацдарм русского влияния — крепость Терки. Впрочем, и это назначение не состоялось.
Городские старосты получали наказы четко, очерчивающие круг их обязанностей:
«…и беречи того накрепко, чтоб единолично на посаде и в слободах воровства и грабежей, и всякого дурна, и корчем, и зерни, и блядни ни укаго не было… изб и мылен летом не топили… и в ночи б никто с огнем не сидел»
Придворные треволнения вскоре сменились на грозные будни. Голод, охвативший всю страну, привел к социальному взрыву. Мятежи холопов и крестьян охватили множество уездов страны, на границах зрело недовольство служилой мелкоты и провинциальных мелкопоместных дворян, в среде высшей знати антикризисные меры, предпринятые Борисом Годуновым, тоже восторгов не вызывали.
Для подавления крестьянских выступлений правительство активно рассылает карательные отряды в различные уезды. В сентябре — ноябре 1602 г. М. Б. Шеин вместе с А. И. Безобразовым наводил порядок в Волоколамске. После этого он вернулся в Москву и получил назначение в Новосиль, где пробыл до 17 октября 1603 г. Вскоре произошло событие, круто изменившее ход событий и повлиявшее на судьбы большинства русских людей, и М. Б. Шеин тут не исключение.
Памятник Федору Савельеву, зодчему смоленской крепости
В октябре 1604 г. границу пересек отряд из казаков и наемников, возглавляемый человеком, о котором говорили, что это чудом спасшийся царевич Дмитрий. Так началась Димитриада. Самозванцу удалось взять несколько порубежных городов: Моравск, Чернигов, Путивль. 18 декабря 1604 г. под Новгородом-Северским было разбито царское войско, возглавляемое кн. Ф. И. Мстиславским. Ситуация становилась угрожающей, среди посадских, служилых, дворян распространялись слухи, что вторгнувшийся отряд возглавляет именно Дмитрий Иванович. В гарнизонах приграничных крепостей усиливалось брожение, необходимы были решительные меры, дабы задушить назревающий взрыв недовольства.
21 января 1605 г. у деревни Добрыничи состоялось второе сражение между войсками Самозванца и царского воеводы кн. Ф. И. Мстиславского. На этот раз победа была одержана правительственными силами. В Москву с победной вестью был направлен Михаил Борисович Шеин, получивший за боевые заслуги чин окольничего. Однако этот успех так и не переломил ситуацию. Вскоре на сторону Гришки Отрепьева стали переходить царские воеводы с войсками, и 20 июня 1605 г. он торжественно въехал в Кремль.
М. Б. Шеин, как и другие, присягнул на верность новому царю. Однако поначалу Лжедмитрий держал его на удалении от своей особы, так как был на него сердит. Потом же, напротив, стал звать его к себе, планируя, что Михаил возглавит «совет окольничих» при царской особе. Как видим, Самозванец оценил Шеина, почувствовав в нем сильный цельный характер. Но новый переворот и восшествие на престол Василия Шуйского похоронили для М. Б. Шеина этот карьерный проект. В 1606–1607 гг. Шеин принял активное участие в подавлении восстания И. И. Болотникова. Новый царь тоже оценил профессионализм Михаила и пожаловал его боярством. Так наш герой вернул утерянные позиции для своего рода и вошел в правительственную элиту.
В конце 1607 г. боярин Шеин получил назначение первым воеводой в Смоленск, в город, с которым будут связаны и его высочайший взлет, и, позднее, его падение. К этому времени Михаил Борисович был уже опытным 33-летним человеком. В город своего назначения он, как это было принято, отправился с семьей.
«Хозяйство» ему досталось более чем внушительное. Вот что пишет полковник Б. П. Фролов: «Расположенный на левом берегу Днепра город был превращен в первоклассную крепость, укрепления которой возводились в течение 16 лет (1586–1602 гг.) под руководством выдающегося фортификатора того времени Федора Савельева. Их основу составляла мощная каменная стена с 38 башнями высотой до 21 м. Высота наиболее укрепленной из них — Фроловской, находившейся ближе к Днепру, достигала 33 м. Девять башен имели ворота, трое из которых были оборудованы опускающимися железными решетками («герсами»). Протяженность крепостной стены составляла 6,5 км, толщина — 5–6,5 м, высота — 13–19 м. Ее фундамент, облицованный на высоту 1–3 м крупным белым камнем, был заложен на глубину более 4 м, что в случае осады крепости затрудняло противнику ведение минной атаки). Для обнаружения подкопов снаружи на удалении 8 — 10 м от крепостной стены были оборудованы так называемые слухи — крытые траншеи глубиной более 2 м и шириной до 1,5 м. Их стенки обшивались жердями, а перекрытие состояло из накатника, засыпанного 70-сантиметровым слоем земли».