Педант на кухне

Лет в тридцать с небольшим, когда стряпня, ранее только неприятная необходимость, стала доставлять мне острое удовольствие, я предпринял первую попытку приготовить морковь “Виши”. Рецепт я, естественно, вычитал в кулинарной книге, которая, как оказалось, была написана подругой Той, Для Которой Педант готовит. Морковь, вода, соль, сахар, сливочное масло, перец, петрушка — ингредиенты самые обычные, ничего заковыристого. К делу я приступил спокойно и, можно сказать, уверенно. Причем поразмышлял о том, имеется ли в виду Виши Петена[2](в таком случае все ингредиенты — коллаборационисты), или Виши как курорт и здравница (причем тогда сливочное масло, соль и сахар?), или же просто традиционный рецепт этой местности.

Рецепт казался пустяковым даже мне, человеку сверхбдительному и готовому к любому подвоху. Суть элементарна: почистить, порезать, сварить, приправить, проследить, чтобы не подгорело. Я уже собрался ринуться в бой, но тут заметил ошибку в тексте. Он оказался разбит на три раздела, только нумерация у разделов была 1, 2 и 4. Я показал это Той, Для Которой, и ее тоже озадачил пропуск цифры. Она предложила позвонить автору.

О таком я и помыслить не смел. Врачи терпеть не могут, когда в разгар пикника один из соседей вдруг задирает штанину и бормочет: “Не могли бы вы взглянуть...” Для писателя самое страшное, если выясняется, что один из приятелей написал рассказик, небольшой, всего 130 страниц, и мечтает узнать мнение профессионала. А авторы кулинарных книг наверняка ненавидят, если им звонят, причем непременно в тот момент, когда они готовят ужин, уточнить нюансы рецепта, напечатанного бог знает сколько лет назад, или спросить, чем можно заменить молотые иглы дикобраза, если в доме их не оказалось...

Но поскольку гости уже были приглашены, я взял себя в руки, позвонил и изложил проблему.

Зачитайте мне рецепт, — сказала автор кулинарной книги. Я зачитал.

По-моему, все правильно, — сказала она.

Но непонятно, — педантично отметил я, — то ли раздел номер 3 был пропущен издателем, и в таком случае хотелось бы уточнить, что в нем, то ли это опечатка, и вместо цифры 3 поставили цифру 4.

Прочитайте еще раз, — сказала она, наверняка взбивая в этот момент суфле из морских ежей и щекой прижимая трубку к плечу. Я повторил. — По-моему, все правильно, — отозвалась она. Мой звонок, судя по всему, весьма ее озадачил.

И тогда я вдруг осознал, в чем главная разница между Нами и Ими. Богатые отличаются от обычных людей тем, что у них больше денег, а кулинары, чьи рецепты мы используем, тем, что им больше не нужны советы, которых мы так алчем. Одно дело — быть великим кулинаром, совсем другое — автором вполне пристойных кулинарных книг: это, как любое сочинительство, требует богатого воображения и умения точно все описывать. Вопреки расхожим романтическим убеждениям, большинство людей не вынашивают в душе замысел романа, так же как повара не вынашивают замысел кулинарной книги.

“Художникам следовало бы вырезать языки”, — сказал однажды Матисс, схожую метафору можно применить и к большинству поваров. Вот бы приковать их цепями к плите и дозволять лишь по мере надобности подавать еду в окошечко между кухней и столовой. Как-то я провел две ночи в Ламастре в “Отель дю Миди”, о котором сохранился хвалебный отзыв Элизабет Дэвид[3] и который по-прежнему славится лучшей ancie

— Неужели вы его не узнали? — спросила она. Я и не мог узнать — за два дня я его ни разу не видел. — Ах да, он же все время на кухне. — Лишь позже я осознал, насколько это мудро и как редко такие повара встречаются.

Разумеется, мы жаждем рецептов, на что имеем полное право. В старину рецепты передавались из уст в уста, причем в основном женщинами. Позже их начали записывать, и это стало преимущественно уделом мужчин. Теперь нас обучают представители обоих полов. Методика может быть устной (повар ведет передачу по телевизору), письменной (кулинарная книга) и смешанной (выходят и телепередачи, и серии книг). Я предпочитаю готовить по книгам и крайне подозрительно отношусь к поварам, которых уговорили распускать хвост перед камерой. Поведение пионеров телекулинарии не всегда соответствовало высоким целям, обозначенным Джоном Рейтом[5]: взять хотя бы Фанни и Джонни Крэддоков[6]. А в наше время кулинары держатся со зрителями совсем по-свойски, запанибрата: “Ну, смотрите, так может любой дурак. И не думайте, что нужны особый талант, чутье или вкус”.

Разумеется не нужны. Но преподавание и обучение, сколько бы мы ни старались превратить их в забаву, по-прежнему остаются преподаванием и обучением. В мои школьные годы была такая шуточка: “Кто умеет — делает, кто не умеет — учит”. А мой отец, будучи человеком с юмором и заодно директором школы, добавлял: “А кто не умеет учить, учит учителей”. Эту шутку, как я заметил, взяли на вооружение сами педагоги — они “рекламируют” свою профессию с помощью слогана “Кто умеет — учит”.

Кто умеет — готовит, кто не умеет — моет посуду. И раз уж мы об этом заговорили, вот еще что: педантизм, как и его отсутствие, свидетельствует лишь о свойствах темперамента, а не о кулинарных навыках. Не-педанты зачастую неправильно оценивают педантов и поэтому относятся к ним свысока. “Я никогда не следую рецепту”, — говорят они, словно готовить по кулинарной книге — все равно что заниматься любовью, поминутно заглядывая в руководство по сексу. Или: “Рецепты я читаю, но меня интересует только общая идея”. Что ж, дело ваше, но позвольте спросить, воспользовались бы вы услугами юриста, который заявляет: “Я проглядываю законы, но только чтобы уловить суть”? Есть у меня знакомая — на мой взгляд, одна из лучших кулинарок, — которая пользуется поваренной книгой, даже когда жарит курицу. Все дело в том, что и педантизм, и его отсутствие — это палки о двух концах. Среди педантов встречаются как и упертые, нелюбознательные буквоеды, лишенные воображения, так и истовые ревнители, зацикленные на том, чтобы все сделать безукоризненно, не-педанты же либо просто лентяи, либо этакие самонадеянные “творческие” личности, либо люди, уверенные в себе по праву — освоившие все приемы, познавшие все тайны кулинарной гармонии. Не хочу сказать, что предпочту блюда, приготовленные именно педантами, но я глубоко сочувствую тому, что происходит на кухне и в голове педанта. И еще: всех корифеев профессии я бы включил именно в свой лагерь. Шеф-повар может быть сколько угодно изобретателен и склонен к экспериментам (хотя большинство оригинальных решений украдено у других), но он знает, что блюдо, которым можно гордиться, всегда приготовлено максимально точно. Фразу “Пожалуй, достаточно” редко услышишь на кухнях лучших ресторанов. Самый худший в своей жизни ужин — худший в том смысле, что он вызвал у меня небывалую бурю негодования, — я съел в одном отмеченном мишленовскими звездами[7] французском ресторане, шеф-повар которого сделал не-педантичность своим девизом. Он так и рекламировал кухню своего заведения как cuisine d’instinct[8]. В тот первый и последний вечер, когда я побывал chez lui[9], инстинкт подсказал ему, что следует немедленно растратить весь национальный запас уксуса. Все блюда подавались в суповых тарелках и утопали в уксусе, и я даже стал опасаться, что этой пытке подвергнутся сыры, крем-брюле и кофе.

2

Анри Филипп Петен (1856—1951)— французский маршал, в 1940—1944 гг., во время оккупации Франции фашистами — глава профашистского правительства, обосновавшегося в городе Виши.

3

Элизабет Гвинн Дэвид (1918—1992) — английская писательница, автор знаменитых кулинарных книг.

4

Старинная кухня (франц.).

5

Джон Рейт (1889—1971) — первый генеральный директор Би-би-си (с 1922-го по 1938 г.). Считал, что главная задача государственной радиостанции (телевидения еще не существовало) — образовывать и обучать слушателей.

6

С 1955 г. до середины 70-х Крэддоки вели одну из первых кулинарных телепередач в Англии.

7

В ресторанных справочниках компании “Мишлен” лучшим заведениям присваивается от одной до трех звезд.

8

Инстинктивная кухня (франц.).

9

У него (франц.).