Страница 19 из 111
'Жилин П.А. Указ. соч. С. 65—66.
2 См. об этом: М у н ь к о в Н.П. Кутузов-дипломат. С. 42—46.
3 М.И. Кутузов. Т. 1. С. 399.
4 Финляндия была тогда еще составной частью Шведского королевства, но юго-восточная ее часть с городами Фридрихсгам, Вильманстранд, Нейш-лот по Абоскому мирному договору 1743 г. уже отошла к России.
=sSS.
зревала очередная война со Швецией и поэтому требовалось привести русские войска у шведской границы в полную боевую готовность, не демонстрируя, однако, при этом враждебности к Швеции. Кутузов справился и с этой задачей.
К тому времени Михаил Илларионович стал уже знаковой фигурой при царском дворе. В 1798 г. ему исполнилось 53 года. Он был овеян славой воина и дипломата, импонировал двору своей родовитостью и состоятельностью, поскольку к тем 600 душ «мужеска полу», которыми обладал его отец168, прибавил еще 4667 душ, полученных в 1793-м и 1795 гг. от Екатерины II. Две его раны, каждая из которых считалась по всем нормам медицины смертельной, придавали его репутации легендарный ореол.
Внешне Кутузов заметно, при его среднем росте, потучнел, потерял былую живость в движениях, стал округло медлителен, что, впрочем, только прибавляло ему (при дворе — не на поле боя) великосветской вальяжности. Уже тогда впечатляло в нем сочетание природной изысканности манер с такими достоинствами, как ум, образованность, рассудительность, красноречие. «Умнейший, тончайший, просвещеннейший и любезнейший» — таким он запомнился Денису Давыдову169. Он мог проницательно, как немногие, вкрасться в душу любого собеседника, а свою душу не открыть никому. Окружающие удивлялись богатству и разнообразию его познаний. П.А. Гейсман писал о нем: ч<Он отлично знал математику, фортификацию, инженерное дело, был знаком с богословием и философией, отлично знал историю, словесность русскую и немецкую, интересовался науками юридическими и общественными, отлично владел языками французским, немецким, польским, мог объясняться на шведском, английском и даже турецком языках, знал несколько и латинский»170.
«В кругу своих, — вспоминал о Кутузове Федор Глинка, — он был веселонравен, шутлив, даже при самых затруднитель-
ных обстоятельствах. К числу прочих талантов его неоспоримо принадлежало искусство говорить. Он рассказывал с таким пленительным мастерством, особливо оживленный присутствием прекрасного пола, что слушатели всякий раз между собой говорили: «Можно ли быть любезнее его?»1 «Необыкновенный дар слова» отмечал в ряду достоинств Кутузова и Денис Давыдов2. А генерал С.И. Маевский вспоминал об этом кутузовском даре в таких выражениях: «Можно сказать, что Кутузов не говорил, но играл языком. Это был другой Моцарт или Россини, обвораживающий слух разговорным своим смычком»3. «Мудрый, как Фабий, проницательный, как Филипп Македонский», — заключал характеристику достоинств Кутузова Д.П. Бутурлин4.
При всем этом уже тогда современники (не только недруги, но и доброжелатели Кутузова) отмечали в нем черты неприятные, даже отталкивающие. Прежде всего они осуждали его как царедворца — «величайшего»5, «всегда первенствующего, непреодолимого»6 в придворных интригах, «низкого»7, с «угодливостью, доходящей до раболепства по отношению к вышестоящим»8, «из-за фавора» которых «он все переносил, всем жертвовал»9. Симпатизировавший в общем Михаилу Илларионовичу адмирал А.С. Шишков свидетельствовал: «Кутузов,
•Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. М., 1987. С. 296. •Давыдов Д.В. Соч. М., 1962. С. 543. Правда, здесь же Давыдов замечает, что Кутузов «не умел, однако, хорошо излагать на бумаге свои мысли» (курсив мой. — Н. Т.).
3 Мой век, или История генерала Маевского // Русская старина. 1873. № 8. С. 153.
•Бутурлин A-П. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г. СПб., 1823. Т. 1. С. 253.
5 Записки А. И. Михайловского-Данилевского // Исторический вестник. 1890. № 10. С. 159.
6Ермолов А.П. Записки (1798—1826). М., 1991. С. 261.
7 «Низким царедворцем» считал Кутузова М.А. Милорадович. Из воспоминаний А.И. Михайловского-Данилевского // Русская старина. 1897. № 6. С. 467.
'Ланжерои А.Ф. Записки // Русская старина. 1907. № 9. С. 569— 570.
’Ростопчин Ф.В. Записки // Пожар Москвы. М., 1911. Ч. 2. С. 54.
искусный и храбрый перед неприятелем полководец, был f>o-бок и слаб перед царем»1, будь то Павел или Александр I. Мнение об избытке «придворной выправки» у Кутузов^, о «двуличности придворного», «скорее куртизана, чем генерала», устойчиво сохранялось в течение XIX в., как об этом напоминали министры А.А. Чарторыйский и К. В. Нессельроде, мемуарист правовед Н.И. Тургенев, художник В.В. Верещагин2.
Вторая черта в характере и поведении Кутузова, которая вызывала отторжение у современников, включая его соратников, — гипертрофированное женолюбие, за что Александр I называл его «одноглазым старым сатиром». Если А.И. Михайловский-Данилевский только констатировал, что Кутузов «был обожателем женского пола»3, то граф А.Ф. Ланжерон свое ллнение о Кутузове-ловеласе («Не может существовать без того, чтобы иметь около себя трех-четырех женщин, хвастаясь этим богатством») иллюстрировал примерами. Об одном из них, а именно о том, как Кутузов сделал своей «владычицей» 14-летнюю молдавскую боярышню Гуниани, знали не только в Молдавии, но и в Петербурге4. До последних месяцев жизни, даже в кампании 1812 г., Кутузов держал при себе наложниц (о чем еще будет сказано), и об этом тоже знали царь и министры. Знала, должно быть, и жена Кутузова Екатерина Ильинична, которой «верный друг Михайла», как он подписывался в письмах к ней, 30 октября 1812 г. писал с шутливой прямотой, что фортуна, «эта капризная женщина», так скажет о нем: «Вот старик, который всегда обожал наш пол, боготворит его и сейчас, <...> всегда любил угождать женщинам»5.
'Шишков А.С. Записки. Т. 1. С. 169.
2 Русский двор в конце XVIII и начале XIX столетия. Из записок кн. А. Чарторыйского (1795—1805). СПб., 1908. С. 158; Воспоминания К.В. Нессельроде / / Русский архив. 1905. № 8. С. 520; Тургенев Н.И. Россия и русские // Русские мемуары. 1800—1825. М., 1989. С. 270; В е-рещагин В.В. Наполеон I в России. 1812. Тверь, 1993. С. 112.
3Михайловски й-Д анилевский А.И. Записки о походе 1813 г. СПб., 1834. С. 67.
'Ланжерон А.Ф. Записки // Русская старина. 1910. № 7. С. 167— 168; Местр Ж. де. Петербургские письма. СПб., 1995. С. 206.
5 М.И. Кутузов. Т. 4. Ч. 2. С. 253.
О моральных качествах Кутузова наши историки старают-сяне рассуждать. Лишь изредка кто-нибудь из самых пылких его «фанатов» может воскликнуть, что в нем «счастливо сочетались лучшие черты русского характера»171. Дело в том, что очень уж негативно отзывались о чертах характера Михаила Илларионовича люди, которые хорошо знали его, причем люди разные. Почитатели Кутузова доныне считают, что «отрицательные оценки» его человеческих качеств — это всего лишь инсинуации «недоброжелателей» фельдмаршала172. Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев называют трех лиц (Л.Л. Бенниг-сена, А.Ф. Ланжерона, А.П. Ермолова), позволивших себе высказаться о «так называемых (! — Н. Т.) негативных качествах Кутузова», и заключают, что такие высказывания «связаны в основном либо с недопониманием масштабности полководца, либо с личными обидами, возникшими в результате строгой оценки Кутузовым промахов по службе, имевших место в ходе войны, с завистью, а иногда и с чрезмерным тщеславием указанных лиц. Ведь кроме этих авторов, совсем другие оценки деятельности Кутузова мы встречаем в воспоминаниях К.ф. Толя, Н.Н. Раевского, братьев Глинка, И.П. Липранди и других»173.