Страница 146 из 180
Помимо Ольбрихта, его начальника, это были генерал Штифф, глава организационного управления сухопутных войск (ОКХ); генерал Эдуард Вагнер, первый генерал-квартирмейстер сухопутных войск; генерал Эрих Фельгибель, начальник службы связи при верховном главном командовании (ОКВ); генерал Фриц Линдеман, начальник артиллерийско-технического управления; генерал Пауль фон Хазе, начальник берлинской комендатуры (он мог выделить войска для захвата Берлина); полковник барон фон Рённе, начальник отдела иностранных армий, и его начальник штаба — капитан граф фон Матюшка.
К числу заговорщиков примыкали еще два или три занимавших ключевые должности генерала, чьим начальником был Фриц Фромм, фактический командующий армией резерва, который, подобно Клюге, постоянно менял свои взгляды и на которого нельзя было полагаться всерьез.
В рядах заговорщиков не было ни одного фельдмаршала из состоявших на действительной службе. Фельдмаршала фон Вицлебена, который одним из первых примкнул к заговору, намечали на должность главнокомандующего вооруженными силами, но пока он числился в резерве и не имел в своем подчинении войск. Прозондировали и фельдмаршала фон Рундштедта, который в то время командовал всеми войсками на Западе, однако он не пожелал нарушить присягу, данную фюреру, — так, по крайней мере, объяснил он свою позицию (впрочем, как и блестящий, но склонный к авантюризму фельдмаршал фон Манштейн).
В начале 1944 года, еще не зная о существовании Штауфенберга, один очень активный и популярный фельдмаршал проявил что-то вроде готовности примкнуть к заговорщикам. Это был Роммель. Его вступление в заговор против Гитлера явилось большой неожиданностью для руководителей Сопротивления и не встретило одобрения со стороны большинства из них. Они считали Лису Пустыни нацистом, приспособленцем, явно добивавшимся расположения Гитлера, а теперь покидавшим его, поскольку стало ясно, что война проиграна.
В январе 1944 года Роммель был назначен командующим группой армий «Б» на Западе — основной группировкой сил, которая должна была отразить вторжение англо-американских войск в Европу через Ла-Манш. Во Франции он начал часто встречаться с двумя старыми друзьями: генералом Александром фон Фалькенхаузеном, военным губернатором Бельгии и Северной Франции, и генералом Карлом Генрихом фон Штюльпнагелем, военным губернатором Франции. Оба генерала к тому времени вступили в антигитлеровский заговор и постепенно втягивали в него Роммеля. Им помогал д-р Карл Штрёлин, давнишний друг Роммеля, обер-бургомистр Штутгарта, который, подобно многим действующим в этой истории лицам, числился в свое время ярым нацистом, а теперь, когда угроза поражения нависла над Германией, включая его родной город, который быстро превращался в груду развалин в результате бомбардировок союзников, стал по-новому оценивать происходящее. Ему в свою очередь помог вступить на этот путь д-р Гёрделер, убедивший его в августе 1943-го принять участие в составлении меморандума возглавляемому теперь Гиммлером министерству внутренних дел, в котором они совместно потребовали прекратить преследования евреев и христианской церкви, восстановить гражданские права и юридическую систему, независимые от контроля со стороны нацистской партии и гестапо. Через фрау Роммель Штрёлин привлек к меморандуму внимание фельдмаршала, на которого меморандум произвел, очевидно, впечатление.
В конце февраля 1944 года эти два человека встретились в доме Роммеля в Херрлингене близ Ульма, где между ними состоялся откровенный разговор.
«Я сказал ему, — вспоминал позднее бургомистр, — что ряд старших офицеров армии на Восточном фронте предлагают арестовать Гитлера и вынудить его объявить по радио об отречении. Роммель одобрил эту идею.
Я даже сказал ему, что он — наш самый выдающийся и популярный генерал, уважаемый за границей более, чем кто-либо другой. „Вы — единственный, — сказал я, — кто способен предотвратить гражданскую войну в Германии. Вы должны связать свое имя с нашим движением“.
Роммель сначала заколебался, но в конце концов согласился. „Я считаю, — сказал он Штрёлину, — что мой долг прийти на помощь Германии во имя ее спасения“.
На этой встрече и на всех последующих, где присутствовали Роммель и заговорщики, он возражал против убийства Гитлера не по моральным, а по практическим соображениям. По его мнению, убить диктатора — значит превратить его в мученика. Он настаивал на том, чтобы армия арестовала Гитлера и привлекла его к суду за преступления против немецкого народа и народов оккупированных стран».
Как раз в это время судьба распорядилась так, что на Роммеля повлияла еще одна личность. Ею оказался генерал Ганс Шпейдель, назначенный 15 апреля 1944 года начальником штаба фельдмаршала. Шпейдель, как и его сподвижник по заговору Штауфенберг, хотя они и принадлежали к совершенно различным группировкам, не был обычным армейским офицером. Он был не только солдатом, но и философом (диплом доктора философии с отличием он получил в Тюбингенском университете в 1925 году). Не теряя времени, Шпейдель принялся обрабатывать своего начальника. В течение месяца он организовал встречу Роммеля со Штюльпнагелем и начальниками их штабов, которая состоялась 15 мая на вилле в предместье Парижа. «Цель встречи заключалась в том, — говорит Шпейдель, — чтобы разработать необходимые меры для прекращения войны на Западе и свержения нацистского режима».
Это было трудное дело, и Шпейдель отдавал себе отчет в том, что при его подготовке необходим тесный контакт с немецкими антинацистами, особенно с группой Гёрделера-Бека. В течение нескольких недель деятельный Гёрделер добиваются тайной встречи Роммеля — надо же! — с Нейратом, который, внеся свою лепту в грязное дело Гитлера сначала в качестве министра иностранных дел, а потом рейхспротектора Богемии, теперь, когда над фатерландом нависла страшная катастрофа, переживал жестокое похмелье. Было решено, что для Роммеля встреча с Нейратом и Штрёлином таит слишком большую опасность, поэтому фельдмаршал послал на встречу генерала Шпейделя, в доме которого во Фройдентштадте она 27 мая и состоялась. Все трое присутствовавших: Шпейдель, Нейрат и Штрёлин — как и сам Роммель, были швабами, и эта встреча земляков не только оказалась встречей близких по духу людей, но и привела к быстрому согласию. Заключалось оно в том, что Гитлера предстояло без промедления свергнуть, после чего Роммеля назначали временным главой государства либо главнокомандующим вооруженными силами. Ни на один из этих постов, следует заметить, Роммель никогда не претендовал. Был разработан ряд других деталей, включая установление контактов с союзниками для заключения перемирия, а также коды для связи между заговорщиками в Германии и штабом Роммеля.
Генерал Шпейдель особо подчеркивал, что Роммель откровенно проинформировал о готовящемся своего непосредственного начальника на Западном фронте фельдмаршала фон Рундштедта и что последний был полностью согласен с ними. В характере этого высокопоставленного генерала сухопутных войск имелся один существенный недостаток.
«При обсуждении формулировок совместных требований к Гитлеру, — писал позднее Шпейдель, — Рундштедт сказал Роммелю: „Вы молоды. Вы знаете и любите народ. Вы должны сделать это“».
К концу весны в ходе последующих совещаний был выработан план. О содержании его поведал Шпейдель, практически единственный из оставшихся в живых армейских заговорщиков на Западе.
Немедленное заключение перемирия с западными союзниками, а не безоговорочная капитуляция. Отвод немецких войск на Западе в пределы границ Германии. Арест Гитлера и предание его немецкому суду. Упразднение нацистского правления. Исполнительная власть в Германии временно переходит в руки сил Сопротивления, представляющих все классы общества, во главе с генералом Веком, Гёрделером и представителем профсоюзов Лойшнером. Никакой военной диктатуры. Подготовка «конструктивного мирного соглашения» в рамках соединенных штатов Европы. Продолжение войны на Востоке. Удержание сокращенной линии фронта по рубежу: устье Дуная, Карпаты, река Висла, Мемель. У генералов, судя по всему, не возникало и тени сомнения в том, что британские и американские армии затем присоединятся к ним в войне против России, чтобы предотвратить, как они выражались, превращение Европы в большевистскую.