Крах нацистской империи

Даже стратег-дилетант не мог бы не увидеть, как по мере усиления советского сопротивления на Кавказе и у Сталинграда и приближения осенних дождей над немецкими армиями на юге России нависала угроза. Растянутый северный фланг 6-й армии оказался опасно оголенным по рубежу Верхнего Дона на 350 миль от Сталинграда до Воронежа. Здесь Гитлер разместил три армии своих сателлитов: венгерскую 2-ю — южнее Воронежа; итальянскую 8-ю — еще дальше на юг от Воронежа; румынскую 3-ю — правее, у излучины Дона, к западу от Сталинграда. Так как венгры и румыны ожесточенно враждовали, то в промежутке между ними была размещена итальянская армия. В степях к югу от Сталинграда находилась румынская 4-я армия. Не говоря уже об их сомнительных боевых качествах, все эти армии не были оснащены должным образом, у них не хватало бронетанковых средств, тяжелой артиллерии и транспорта. Более того, они были сильно растянуты по фронту. Румынская 3-я армия держала фронт в 105 миль силами всего 69 батальонов. Но союзные армии — это все, что имелось у Гитлера. Не хватало немецких частей, чтобы прикрыть брешь. А поскольку он считал, по свидетельству Гальдера, что с русскими покончено, то особенно и не беспокоился относительно оголенного и растянутого Донского фланга.

А между тем фланг этот являлся крайне важным для сохранения как 6-й армии и 4-й танковой армии у Сталинграда, так и группы армий «А» на Кавказе. В случае развала этого фланга возникала не только угроза окружения для немецких войск у Сталинграда, но и опасность оказаться отрезанными для войск на Кавказе. Нацистский правитель опять вел рискованную игру. И это в ходе летней кампании случалось не впервые.

23 июля, в самый разгар наступления, он сделал еще один рискованный шаг. Русские отступали между Донцом и Верхним Доном, отходя на восток, к Сталинграду, и на юг, в сторону Нижнего Дона. Нужно было принимать решение: следует ли немецким войскам сосредоточиться на захвате Сталинграда и блокировании Волги или лучше нанести основной удар на Кавказе, чтобы обрести русскую нефть? Еще в начале месяца Гитлер искал ответ на этот решающий вопрос, но так и не нашел. Сначала на него сильнее всего действовал запах нефти, и 13 июля он изъял из группы армий «Б» 4-ю танковую армию, которая наступала вниз по Дону, в сторону излучины реки, и дальше к Сталинграду, и бросил ее на помощь 1-й танковой армии Клейста — форсировать Дон в нижнем его течении, у Ростова, и наступать дальше на Кавказ, к нефтеносным районам, хотя в этот момент 4-я танковая армия, вероятно, могла почти беспрепятственно продвигаться к Сталинграду, который почти некому было оборонять, и быстро захватить его. К тому времени, когда Гитлер осознал свою ошибку, было уже поздно, и тогда он еще больше усугубил ее. Когда 4-я танковая армия через пару недель была снова переброшена на сталинградское направление, русские пришли в себя настолько, что уже были в состоянии остановить ее. Снятие же 4-й танковой армии с кавказского направления слишком ослабило Клейста, чтобы успешно завершить наступление на нефтеносные районы Грозного[157].

Переброска этого мощного танкового объединения обратно для наступления на Сталинград явилась результатом рокового решения, принятого Гитлером 23 июля. Его фанатичная решимость захватить одновременно и Сталинград, и Кавказ вопреки советам Гальдера и других командующих войсками на фронтах, которые считали это невозможным, воплотилась в Директиве № 45, которая приобрела широкую известность. Она явилась одной из наиболее роковых изданных Гитлером за всю войну, ибо в конечном счете не была достигнута ни одна из поставленных в ней целей, что привело к самому унизительному поражению в истории Германии. Уже вскоре стало совершенно ясно, что ему никогда не удастся выиграть войну и что дни тысячелетнего третьего рейха сочтены.

Генерал Гальдер был ошеломлен. Последовала бурная сцена в ставке Вервольф на Украине, возле Винницы, куда 16 июля перебрался Гитлер, чтобы находиться ближе к фронту. Начальник генерального штаба настаивал на том, что необходимо бросить все основные силы на захват Сталинграда, и пытался объяснить, что у немецкой армии недостаточно сил, чтобы вести две крупные наступательные операции на двух различных направлениях. Гитлер сослался на то, что с русскими уже покончено, и Гальдер попытался убедить его, что, согласно разведывательным данным, которыми располагает армия, дело обстоит совсем не так.

«Всегда наблюдавшаяся недооценка возможностей противника, — с горечью писал Гальдер вечером в своем дневнике, — принимает постепенно гротескные формы и становится опасной. Все это выше человеческих сил. О серьезной работе теперь не может быть и речи. Болезненная реакция на различные случайные впечатления и полное нежелание правильно оценить работу руководящего аппарата — вот что характерно для теперешнего так называемого руководства».

Позднее начальник генерального штаба, дни которого на этом посту были сочтены, вернется к этой сцене и запишет:

«Решения Гитлера перестали иметь что-либо общее с принципами стратегии и тактики, как их понимали прошлые поколения. Эти решения являлись продуктом мышления натуры неистовой, возникали под воздействием импульсов и не признавали никаких пределов возможного: эти решения принимались на основе желаемого и без учета возможностей их реализации…»

Что касается упомянутой Гальдером «болезненной реакции» и «недооценки возможностей противника» верховным главнокомандующим, то Гальдер сообщает следующее:

«Однажды, когда ему зачитывали совершенно объективный доклад, из которого явствовало, что в 1942 году Сталин все же будет в состоянии собрать от одного миллиона до миллиона с четвертью свежих войск в районе севернее Сталинграда и западнее Волги, не говоря уже о полумиллионном войске на Кавказе, и что, по надежным источникам, выпуск русскими боевых танков достигает, по меньшей мере, 1200 единиц в месяц, Гитлер, сжав кулаки, с пеной в углах рта, бросился на человека, зачитывавшего доклад, и запретил ему читать дальше такую чушь».

«Не надо обладать особым даром, — заметил Гальдер, — чтобы сказать, что произойдет, когда Сталин направит не полтора миллиона войск против Сталинградского и Донского фланга[158]. Я откровенно указал на это Гитлеру. Результатом явилось отстранение с поста начальника генерального штаба сухопутных войск».

Это произошло 24 сентября. Уже 9 сентября, когда Кейтель сообщил ему, что фельдмаршал Лист, командовавший войсками на кавказском направлении, снят с этого поста, Гальдер понял, что следующим будет он. Фюрер, говорили ему, пришел к убеждению, что он, Гальдер, «более не соответствует тем психологическим требованиям, которые предъявляет занимаемое им положение». Гитлер объяснил это своему начальнику генерального штаба более подробно при прощальной встрече 24 сентября:

«…Мои нервы истощены, да и он свои поистрепал; мы должны расстаться; необходимость воспитания личного состава генерального штаба в духе фанатической преданности идее; решимость настойчиво проводить свои решения также и в сухопутных войсках».

«Так мог говорить, — комментировал впоследствии Гальдер, — не ответственный военачальник, а политический фанатик».

Итак, Франц Гальдер ушел. Он не был лишен недостатков, которыми обладал и его предшественник генерал Бек. Они заключались в том, что мысли его подчас отличались противоречивостью, а воля к действию оказывалась парализованной. И хотя он нередко возражал Гитлеру, правда безуспешно, но так же, как и все другие армейские офицеры высокого ранга во время второй мировой войны, долго оставался соратником фюрера, содействуя свершению возмутительных актов агрессии и завоеваний. И тем не менее у него сохранились добродетели, присущие более цивилизованному времени. Он был последним начальником генерального штаба третьего рейха из числа генералов старой школы[159]. Его заменил генерал Курт Цейтцлер, более молодой и совершенно иной по характеру, бывший до этого начальником штаба у фельдмаршала Рундштедта на Западе; находясь на этом посту, который некогда, особенно во время первой мировой войны, считался самым высоким в германской армии, он исполнял роль сродни мальчику на побегушках при фюрере, вплоть до покушения на жизнь диктатора в июле 1944 года[160].

157

Клейст подтвердил это Лиддел Гарту: «4-я танковая армия… могла захватить Сталинград без боя в конце июля, но ее отвлекли на юг в помощь мне — форсировать Дон. А я не нуждался в ее помощи, и она просто забила дороги, которыми я пользовался. Когда она через две недели снова повернула на север, русские успели собрать достаточно сил у Сталинграда, чтобы остановить ее». К тому времени Клейсту потребовались дополнительные танковые резервы. «Мы могли выйти к нашей цели (район Грозного), если бы мои силы не были отвлечены… чтобы помочь наступлению на Сталинград», — добавил он (Лиддел Гарт. Говорят немецкие генералы, с. 169–171). — Прим. авт.

158

Гальдер рассказывает, что на Украине он совершенно случайно наткнулся на книгу о разгроме Сталиным генерала Деникина между излучиной Дона и Царицыном во время гражданской войны в России. Тогдашняя обстановка была аналогична той, которая складывалась в 1942 году, и Сталин мастерски использовал слабые места в обороне Деникина на Дону. — Прим. авт.

159

Увольнение Гальдера явилось потерей не только для армии, но и для историков, исследующих историю третьего рейха, ибо его бесценный дневник заканчивается записью от 24 сентября 1942 года. В конце концов он был арестован, отправлен в концентрационный лагерь Дахау, где находился рядом с такими известными заключенными, как Шушниг и Шахт, и освобожден американскими войсками у Нидердорфа в Южном Тироле 28 апреля 1945 года. С тех пор он сотрудничал с американской армией в ряде военно-исторических исследований по второй мировой войне. Он не раз обстоятельно отвечал на вопросы автора этих строк, указывая при этом достоверные источники. — Прим. авт.

160

Фанатично преданный фюреру генерал Йодль, начальник штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта, тоже находился в ставке Гитлера, когда он поднял вопрос об отстранении фельдмаршала Листа и генерала Гальдера. Йодль возражал против их увольнения, чем вызвал такую вспышку ярости у фюрера, что тот в течение многих месяцев не подавал руки Йодлю при встречах и не садился обедать ни с ним, ни с другими офицерами штаба. Гитлер настроился было уволить Йодля в конце января 1943 года и заменить его генералом Паулюсом, но было слишком поздно. Рассчитывать на Паулюса, как мы вскоре убедимся, не приходилось. — Прим. авт.