Простая история

Сияющий нежно-голубым магическим светом шарик так внезапно повис перед лицом Каджимина, что даже я невольно дернулся, а он лишь крепче сжал рукоять оружия и что-то тихо буркнул маявшимся неподалеку коллегам. Они поднесли к вестнику серебряную шкатулку, и в нее упал свиток, перевитый шнурком с королевской печатью.

Шкатулку немедленно утащили куда-то в темноту, и нам осталось лишь терпеливо ожидать решения своей участи.

И не знаю, как собирались распорядиться своими последними минутами жизни другие узники, но лично я намеревался повеселиться от души. Еще в камере я как можно незаметнее рассовал большую часть своего арсенала по карманам, сапогам и рукавам… ничего, что нужно ни на секунду об этом не забывать, зато и доставать в решающий момент значительно проще.

Запыхавшийся гонец возник из темноты и метнулся к Каджимину. Что-то тихо и виновато забормотал, опасливо оглядываясь на настороженные лица ближайших арбалетчиков, видимо, слухи о странных внезапных смертях уже вовсю гуляют среди обслуги дворца.

Вот теперь и мне стало понятно без пояснений Хенрика, что советник сильно взволнован. Нет, он сумел не растерять своей неприступной холодности, только чуть более суетливо, чем требовалось, поправлял дрожащими пальцами и так идеально завязанный узел поясного платка. И все словно никак не мог чему-то поверить, въедливо выспрашивая у посланца какие-то детали. И вдруг сорвался и рванул в темноту, даже не оглянувшись в сторону застывших в тревожном ожидании людей. И узники и стражи, искоса наблюдавшие за своим командиром, прекрасно поняли обостренным от близости смертельной опасности чутьем, произошло нечто непредвиденное, неординарное… пошатнувшее и так нестабильное равновесие… непонятно только в чью сторону…

Почему маги решили, что этот момент больше всего подходит для атаки, мне, наверное, никогда не дано будет понять. А в тот миг, когда усиленный магией голос Зина скомандовал — к бою, я вообще потерял способность размышлять. Просто выхватил давно согревшиеся от тепла моей кожи дротики и недрогнувшей рукой начал посылать в растерявшихся на миг стражников. Впрочем, как я рассмотрел уже в пылу боя, теряться им было от чего. Всего за миг до выкрика сыскаря почти все арбалеты внезапно пришли в негодность. На некоторых вспыхнул нестерпимый жар, намертво приваривая болт к направляющей, на других наоборот, спусковой механизм превратился в кусок льда, в третьих лопнула пережженная магическим огнем тетива.

Но растерялись стражи всего на доли секунды, отбросив испорченное оружие, они лихо выхватывали ятаганы, и с рычаньем бросались на ожесточенно нападавших магов. И почти сразу падали сраженные или внезапным магическим сном, или обычным оружием, которое, как я правильно догадался, случайно завалялось не только у меня. Лишь немногим охранникам удалось добежать до противника, но и их участь было решена в несколько секунд.

— Во дворец! — выкрикнул Зин и, схватив ближайший факел, ринулся в ту сторону, куда незадолго до этого умчался Каджимин.

Кто-то из магов запустил ввысь магический светляк, осветивший тюремный дворик до последнего угла и сразу стало понятно, что почти перед нами высится темная громада ханского дворца, выходящего сюда глухой стеной, с единственной дверью за невысоким крыльцом. Вход в подземные камеры, откуда нас вывели, находился в самом углу, отгороженный от остального двора низкой каменной стенкой, чтобы случайно вырвавшийся на свободу узник в первые секунды был ограничен в передвижении и попадал под прицел сразу трех стражников, дежурящих на угловых вышках. Но сейчас мы бежали не туда, а в распахнутую настежь дверь, мечтая как можно быстрее поймать того, по чьей вине произошла вся эта череда трагедий.

И маги с сыскарями в этой гонке оказались первыми, следом мчались наши воины, а уже потом и мы с Рашатом. Ханша еще раньше, когда шел короткий бой, рванулась освобождать из цепей сына, и я случайно заметил, проносясь мимо, как кто-то из бегущих впереди магов, сжалившись над женщиной, бросил раскрывающее замки заклинание. Цепи с громким звоном осыпались на брусчатку, и Саялат немедленно потащила хана подальше от страшного места. Даже на миг не обернувшись ко второму закованному в цепи мужчине, так и оставшемуся лежать страшной кучкой посреди опустевшего дворика. Те из узников, кто не считал себя ни виновными, ни обязанными за что-либо сражаться, пронырливо нашли калитку, ведущую в хозяйственные дворы, и моментально испарились через нее.

Дворец встретил нас необычным запустением, не сновали под ногами с молчаливой значимостью слуги, не слонялись по гостиным неприкаянные придворные. С трудом вспомнив, что вообще-то на дворе еще ночь… вернее, раннее утро, и нормальные люди должны пока сладко спать, сворачиваю к сквозным залам, ведущим в сторону женской половины дворца.

— Куда мы бежим? — проскочив через несколько роскошных помещений, спохватился Рашат.

— В гарем, — не оглядываясь, рассеянно буркнул я, пытаясь сообразить, как отыскать на женской половине Лайли и почему в зиндане не было Рудо.

— Что?! — так пораженно охнул повар, что я невольно оглянулся.

Он возмущенной статуей застыл посреди зала, уставясь на меня с такой непередаваемой смесью укора и отвращения, что шутить как-то сразу расхотелось.

— Туда забрали одну девушку, она мне как дочь… — мягко поясняю облегченно выдохнувшему останцу, — и раненного друга куда-то дели… нужно найти.

Все последние часы с той самой минуты, как я услышал про захват магов и Рудо с Лайли, в сердце сидела толстая болезненная заноза. Вот только предаваться бесполезным страданиям вовсе не в моем характере, и пока я не имел возможности хоть как-то им помочь, старался не изводить себя скверными предположеньями. Потом тревога за магов прошла, когда я выяснил, что все они живы. Не верилось мне и в то, что бывалые интриганы не придумают какой-нибудь хитрый план. И как видно по последним событиям, я почти не ошибся. Зато мысли про Лайли и Рудо все настойчивее бродили в голове, и едва стало ясно, что в ловле преступника маги с сыскарями легко обойдутся и без меня, стали просто навязчивыми. Потому я и бежал совсем не в ту сторону, куда помчались остальные, слова Саялат про гарем накрепко запали в память.

— А ты знаешь… что мужчинам опасно… входить в гарем без охраны… — топая следом, просвещает меня Рашат и я в шоке на миг застываю, запнувшись от неожиданности о ковер.

Действительно… а почему я об этом даже не подумал? Но возвращаться все равно не стану, на входе ведь должна быть охрана, иначе все пленницы давно бы разбежались, значит, с нее мы и будем требовать… все, что захотим.

Охрана, раскормленный бывший мужчина в широком балахоне и с плетью за поясом выглядит весьма экзотично и немного жалко.

— Вам сюда нельзя… Зайзир-иде… хан нас убьет… — едва завидев нас, заволновался толстячок, приняв спросонья моего спутника за покойного Ахтархона.

— Он со мной, — авторитетно заявил я, протискиваясь мимо охранника, — где здесь дочка торговца редкими птицами… вчера утром привели?!

— А к ней нельзя… она наказана… — начал было высокомерно объяснять евнух, и вдруг словно поперхнулся.

Подозреваю, что он разглядел, наконец, мои глаза и от увиденного мигом проснулся окончательно.

— Это ты сейчас будешь наказан… — грозно рявкаю, выдернув у упрямца из-за пояса плеть и резко щелкая перед его носом, — если немедленно не проведешь меня к ней… да позаботься о нашей безопасности, иначе первым отправишься… на встречу с предками.

Второй евнух заинтересованно выглянул на шум из неприметной дверцы и, мгновенно сообразив, что находиться тут не совсем полезно для его здоровья, исчез без единого слова.

Охраннику поневоле пришлось мне подчиниться и он, всем своим видом старательно демонстрируя возмущение, нехотя поплелся впереди нас по направлению к дальним покоям. Сейчас, когда Лайли была где-то рядом, меня охватило тревожное волнение, а сознание, что я больше всех виновен в том, что пришлось вытерпеть здесь мужественной девушке, жгло душу, заставляя почти бежать. И медленное продвижение по залам под тяжелые нарочитые вздохи евнуха, раздражало просто безумно, с каждой секундой становясь все невыносимее. Наконец я не выдержал, и плеть, словно случайно, свистнула в опасной близи от обтянутой дорогой тканью пятой точки евнуха. Резво подпрыгнув от испуга, гаремный пастух правильно понял намек и помчался вперед как ошпаренный.