Простая история

Конечно, теперь догадался. Речь идет о Ахтархоне Тайяни. Беру со стола портрет и вглядываюсь повнимательнее. Сходство просто поразительное, хотя есть и отличия. У Рашата честный, открытый взгляд, и короткие едва прикрывающие шею волосы.

А Ахтархон, любимец ханши Саялат носил волнистую гриву чуть не до пояса и смотрел на всех презрительно прищуренными глазами. Он попался на ввозе в королевство запрещенного снадобья, под названием "тысяча снов". Причем привез довольно много, надеясь, что вещи фаворита ханши досматривать не будут. Но за это ему дали бы всего года четыре, а потом еще парочку скостили, в обмен на уступки хана. Однако красавчик многократно усугубил свою вину, встретив пришедших за ним сыскарей с ятаганом в руках. И яростно сопротивлялся до последнего, тяжело ранив одного и чуть не убив второго. Хорошо, маги в тот раз успели вовремя.

Таких выходок наш король не прощает никому, вот и отмерил наглому жиголо пятнадцать лет рудников. Без права свиданий и помилования.

— А он… точно, на руднике? — пришла в мою голову шальная мысль.

— Точно. Наши проверяют осужденных два раза в год. Последняя проверка была в начале весны, все были на месте. Я помню, они еще про Тайяни говорили, что рудники заметно сбили с него спесь. Раньше он был вовсе не таким, если ты помнишь.

Да, это я запомнил, хотя заходил в кабинет сыскаря, готовящего дело к судилищу, всего на пару минут. Тогда на простой скамье передо мной сидел высокомерный красивый парень, свысока презрительно посматривающий на собеседника. Весь его вид говорил, что ему глубоко плевать на эту суету, все равно он здесь долго не задержится. И кто-то потом говорил, что он и на судилище вел себя на редкость вызывающе и дерзил, даже отвечая на вопросы короля. Конечно, это тоже сыграло роль при выносе приговора, однако Ахтархон выслушал беспощадные слова, кривя губы в ироничной ухмылке, и ушел в портальную комнату, насвистывая веселую песенку.

Видимо надеялся, что мать хана проявит все свое влияние, чтобы вызволить молодого любовничка на свободу. Она, действительно приняла к этому все меры, хан неоднократно присылал запросы по обмену преступниками, последний раз, помнится, предлагал за Тайяни двадцать проштрафившихся граждан Этавира. Но король в этом вопросе был непоколебим и со временем хан свои попытки прекратил.

— А по делу Кадина что-то прояснилось? — отложив не пригодившийся портрет, интересуюсь у Леона, проведшего собственное расследование.

— Все происходило, как он и рассказал. Князь Иштадин Шуари выехал в обычную инспекционную поездку ранней весной, у нас в это время еще снега лежат. И пропал, пришла только одна напуганная лошадь. Все кто были свидетелями тех поисков, подтверждают, что Кадин в поисках брата несколько дней не слезал с коня, весь почернел и похудел. А когда через полтора года князь вернулся, его брат был просто вне себя от радости. Устроил грандиозный праздник с обильным угощением для всех желающих порадоваться счастливому возвращению. Хотя некоторые старые слуги уже тогда приметили небольшие странности в поведении князя, но шум поднимать естественно, не стали, как можно портить такой праздник. А через некоторое время Кадин внезапно уехал и Иштадин заявил, что брат хотел его убить, а когда покушение не удалось, сбежал с пособниками.

— А приметы пособников сообщались? — небрежно интересуюсь, всей кожей чувствуя прошлую близость провала.

— Тебе повезло. — не попался на мой беззаботный тон Леон. — Искали в основном Кадина, причем заявитель не знал, что он ранен. Видимо тот, кто нанес ему удар, погиб в той схватке. А за чужими ударами, сам знаешь, в бою уследить трудно. А про пособников сообщали только возраст, и число. Так что искали троих парней, одного в дорогой одежде.

— Ну, втроем они только до города доехали. А одежду к тому времени успели сменить. Но все равно, крупно повезло, — согласился я.

— А мне кажется, не очень он и хотел найти Кадина, этот самозванец. Скорее припугнуть. — Задумчиво водит стилом по столешнице Леон, — Разбирательства ему невыгодны.

— Все равно мне придется идти в Дильшар, может покрутиться немного в княжестве? Простой люд приметливый, развяжу пару языков в чайхане.

— Эх, меня бы туда, я бы их за пару дней вывел на чистую воду, — вырвался у мага тоскливый вздох.

В ответ я могу только сочувствующе кивать, зачем говорить про то, чего не положено. Ни ковен, ни король никогда не отпустят в Остану лучшего менталиста королевства.

— Башни еще нет, а клиенты уже попёрли. — беззлобно бурчит один из принимающих магов, помогая нам выбраться из кучи песка.

А что делать, если именно в этой точке со временем будет выситься башня переноса, соединяющая Торсанну с этим диким местом. Раньше, когда в Дильшаре работали башни переноса для людей и товаров, здесь проходила тропа контрабандистов. И стоял небольшой пограничный пост, отлавливающий рисковых парней с мешками запрещенных товаров за плечами. Отсюда воины Тродиниона выбирались в ближайший городок, до которого пешим ходом нужно пробираться по опасным тропам почти декаду, с помощью одноразовых амулетов. Тропа и граница пересекаются в болотистой низинке, потому для устойчивых переносов не обойтись без высокой башни.

— Эй, господин маг, а в другой сторона не бросишь клиент? Моя хорошо платить будет, запрещенный товар нет, быстро туда нада! — лаково блестят черные маслины глаз ушлого торговца.

Ему уже повезло, этому смуглому хитроглазому мужичку, он без потерь преодолел одну половину пути, судя по двум тяжело груженным мохнатоногим лошадкам, и одной верховой. Знаю я таких животин, неприхотливы, выносливы и терпеливы. Нам бы такие очень пригодились.

— А лошадок за перенос отдашь? — насмешливо спросил я.

— Отдам, пачиму не отдать! — обрадовался останец.

— Ты что это тут командуешь? — всерьез взбеленился молодой маг, уставясь на меня возмущенным взглядом.

— Ну, что, жалко тебе, что ли, для хорошего человека доброе дело сделать, — подхожу к упрямцу почти вплотную и заученным движением раскрываю идентификационный амулет.

Маг оказался молодцом, только на краткий миг выпал из реальности, увидев золотую каплю глаза с агатовым зрачком, знак старшего королевского ока и сразу сменил тон.

— Да не жалко, просто с энергией туговато. Но раз для хороших людей…

— Сколько? — жадно заглядывая мне в глаза, шепнул торговец, не понявший смысл нашего объяснения, и решивший, что я сунул магу взятку.

— У тебя столько нет. Давай лошадок. — в один миг разрушил я мечту останца о выгодном знакомстве с магами.

— Это ты хорошо сообразил, насчет лошадей, — нагружая нашу поклажу на одну из освободившихся от товара животин, весело сообщил Рудо, когда торговец вместе с товарами растворился в сером тумане.

— Жаль только, что седло всего одно. Ну ничего, по пути приобретем у кого-нибудь, — посетовал я.

— А зачем? — непонимающе смотрят на меня желтые глаза спутника. — я всю жизнь без седел ездил, чего лошадей мучить и самому мучиться?

Он и вправду устроился очень просто, свернул свое одеяло, положил на спину лошади и припечатал его своей худой задницей.

Лошадь восприняла это вполне адекватно, во всяком случае, до первого привала мы доехали без всяких осложнений, несмотря на то, что дорога, шедшая по дну ложбины, переходящей в неглубокое ущелье, была не совсем благоустроена. Вернее, вовсе не благоустроена.

— А почему ты выбрал именно меня? — разогревая над костром жареную курицу, словно невзначай внезапно спросил язва, но я почувствовал, что ему почему-то очень важен мой ответ.

— Ну, Кадина я взять не мог, хотя маги его подлечили, но все же лучше пока князю особенно не перенапрягаться. Дирам, конечно, подошел бы, но он слишком крупный и заметный. И нет в нем того дара перевоплощения, что есть в тебе. Да и соображаешь ты быстрее.

— А то, что я сирота безродный… имело значение?

— Что ты хочешь этим сказать? — сначала не понял я, но, взглянув в подозрительно сузившиеся глаза, сообразил — У меня тоже нет родных, вернее, не было раньше. Мои мать с отцом погибли, когда я был совсем мальчишкой, пятнадцати лет. Но если ты не хотел идти, почему не сказал еще там? Я бы взял кого-нибудь другого. Впрочем, ты еще можешь вернуться.