Страница 4 из 69
Решение этой проблемы пришло само, вместе с новым архитектором, присланным Клариссой.
Уж не знаю почему, но историю с несчастной голубятней, которую я с некоторым стыдом считал всего лишь достойным забвения детским капризом, моя наставница приняла слишком близко к сердцу. Настолько близко, что доложила об этом в ковене, и вскоре всё каким-то неведомым путем стало известно королю. Почти одновременно со списком подарков и наград, выданных мне правителем великого Герцогства Шладбернского. И, разумеется, эти сведения оказали решающее влияние на Торреля, в тот момент как раз раздумывающего над проблемой, наказать меня за самоуправство или все-таки наградить за свое спасение.
Был немедленно отдан приказ найти самого талантливого архитектора, обладающего к тому же славой человека, умеющего угадывать и воплощать в жизнь сокровенные желания заказчиков. И вскоре на мой портальный балкон вывалился молодой улыбчивый господин Ижен Бодьер, оказавшийся не только тем самым архитектором, но и бывшим лучшим учеником голубоглазого старичка, несколько лет назад рассорившимся с учителем из-за кардинальных расхождений во взглядах на желания клиентов. И именно ему принадлежала знаменитая фраза, если клиент желает иметь в своей спальне стойло для любимого жеребца, то архитектор должен уметь соорудить его так, чтобы ни капли не испортить при этом саму спальню.
Вот только я к тому времени напрочь остыл ко всякой архитектуре, и не имел больше ни малейшего желания ни спорить с кем-то, ни обсуждать какие-либо строительные проблемы. И теперь уже Ортензия задумчиво изучала нарисованные цветным мелом наброски, где архитектор по мере обсуждения недрогнувшей рукой делал необходимые исправления.
А потом и ей стало не до него, как всякой женщине, обзаведшейся маленьким ребенком. Разумеется, я старался разделить с женой все заботы и волненья, и напрочь забыл про всякую перестройку, лишь изредка встречая в коридорах или столовой обаятельно улыбающегося Ижена, которого как-то незаметно привык к тому времени считать одним из постоянных жильцов замка.
И был несказанно удивлен, когда он, смущенно улыбаясь и старательно скрывая волнение, пригласил меня однажды утром на прогулку. Дорик в то утро как раз отсыпался после трехчасового ночного бдения, и Ортензия уснула рядом с ним, поэтому я не смог найти никакой уважительной причины для отказа от непредвиденной прогулки.
К моему удивлению, повел он меня не к пруду, к которому я как-то успел притерпеться, считая законным местом обитания духов. Кстати, через несколько дней после памятной демонстрации сего архитектурного шедевра, когда Ортензия так эмоционально рассталась со старым архитектором, мы все-таки решились осмотреть построенный им шлюп. И обнаружили в его трюме не только помещение, обставленное как корабельная столовая, но и погребок для холодных напитков и пару уютных кают. А в верхней части, там, куда вела деревянная лесенка, и где полагалось быть капитанскому мостику, обнаружилось еще одно небольшое помещение, где было развешено по стенкам несколько найденных мной голубиных клеток. Однако мы единодушно решили, что ни одного голубя здесь селить не станем, старичок умудрился совершенно позабыть, что сопутствующие голубятням запахи вовсе не располагают к соседству с чайными столиками. Но как бы то ни было, гонорар, вместе с солидной премией и извинениями Ортензия сочла нужным ему отправить, и инцидент сочли исчерпанным.
А в то утро я в недоумении стоял перед дальней башней, которая вызывала во мне и Ортензии столько противоречивых чувств и эмоций. И к которой почему-то привел меня Ижен.
- Я много слышал… - тщательно выбирая слова, начал он свою речь, - про события, связанные с этим местом… но мне кажется, оно несколько несправедливо причислено к мрачным и не подлежащим вниманию. А ведь с этой башни открывается самый живописный в этом замке вид, и кроме того, она расположена в самом дальнем уголке сада… что позволяет ей претендовать на роль укрытия во время внезапной грозы… или места для уединения… иногда такие требуются каждому.
Со всем сказанным я был полностью согласен, и более того, внезапно понял, что мне тут нравится. Густые кусты, обрамлявшие приведшую сюда узкую тропку, поздний виноград и клематисы, увившие стены, потемневшая скамья у входа… все навевало покой и умиротворение.
- Прошу… - темная тяжелая дверь неслышно распахнулась перед нами, и я неуверенно шагнул внутрь, мгновенно вспомнив, как бежал тут в тот одновременно счастливый и злополучный день.
В первый момент мне показалось, что я попал не туда. Не было в той темной башне такой светлой лестницы, цвета свежесбитого масла, не было отделанных солнечными сосновыми панелями стен и золотисто-охристого сводчатого потолка. Даже решетка на окне была теперь не ржаво-черного, а золотого цвета и казалась не мрачным стражем, а изящным атрибутом. Две комнаты первого этажа, объединенные широким арочным проёмом, были обставлены светлой деревянной и плетеной мебелью, камин светился желтками новых кирпичей, а яркие полосатые останские ковры и подушки создавали приподнятое настроение.
Здесь действительно уютно будет пережидать грозу, да и в пасмурную погоду захочется заглянуть на минутку.
От помещения второго этажа я не ждал особого сюрприза, но снова был приятно удивлен.
Ижен, совершенно неожиданно для меня, переоборудовал его под купальню, благо напор воды, поступающей из верхнего течения речки по закрытому желобу, позволял нам иметь купальни даже на третьем этаже.
Но окончательно его замысел стал мне ясен, когда я поднялся на верхний этаж. Посыпанный свежими опилками пол в небольшом, но светлом помещении с широкими окнами, которых раньше тут не было, стоящие на поддонах просторные плетеные и кованные клетки, а самое главное, пяток белоснежных крылатых красавцев, гордо гуляющих возле кормушек, мгновенно покорили мое сердце. В тот самый миг я твердо уверовал, что именно сюда буду приходить, когда мне нужно будет обдумать нечто важное.
- Милорд… есть еще выход на верхнюю площадку… - робко то ли предложил, то ли сообщил создатель этого уютного местечка и я, более не споря, безропотно потопал вслед за ним по винтовой лестнице, распахнувшейся прямо в яркую голубую бездну летнего утра.
Отсюда и правда открывался великолепный вид на дальние поля, лес и речку. Посредине площадки стоял столб с перекладиной, и стол для клеток, возле перил широкие массивные скамейки… но всё это я рассмотрел лишь значительно позднее. В тот момент я больше всего был благодарен Ижену за обнимающую площадку по периметру высокую, почти в мой рост, кованую изящную решетку, выкрашенную в цвет неба, и совершенно незаметную на его фоне. Ведь это означало, что архитектор предусмотрительно подумал о том времени, когда я захочу прийти сюда с непоседливым сынишкой.
Мимоходом оглядев покрасневшие виноградные листья и темно-синие грозди, еще оставшиеся на лозах, привычно распахиваю тяжелую дверь и с порога падаю в серую тревожную глубину любимых глаз.
- Значит, все-таки задание, - пробормотала она безнадежно, и решительно встала со ступеньки, на которой просидела уже неизвестно сколько, - там Тасса горячих пирожков недавно принесла, пойдем, перекусишь… и расскажешь, что произошло.
- Зия… - я поймал ее на полушаге и крепко прижал к себе, - в этот раз ничего опасного… я буду сидеть в северной школе под охраной целой кучи магов… ты мне веришь?
Поверь мне, родная, мне это сейчас так нужно. Тем более что я и сам себе пока не верю.
Глава 2
- Тур, ты просто дурак, - сердито рявкнул уже знакомый мне голос, и вслед за тем послышался быстрый топоток проворных ног.
- Меня не волнует… кем ты меня считаешь, - ровно и бесцветно ответил басок Тура, - я все равно буду поступать так, как считаю нужным.
- Ну, да, ты сдури бросишь школу и помчишься искать… не могу даже сказать, что! Ветер в поле и то легче поймать.