H2o

Так или иначе, нужно поскорее добраться к себе. Праздношатающаяся по улицам фигура в то время, как все жители поселка объединены общей катастрофой, — как минимум подозрительна. Меня могут увидеть в окно: какой-нибудь оставленный дома с простудой ребенок или парализованная старуха. Домой. Как можно быстрее.

Олег прибавил шагу и вышел на пляж в стороне от дома. Прямой дороги, протоптанной в нужном направлении, не было, коммуникативная система тропинок предлагала совершить приличную петлю чуть ли не до линии прилива. Срезая путь, зашагал напрямик по снегу. Провалился по колено, а на следующем шагу выше, чертыхнулся, решил было вернуться на тропинку — но разворачиваться не хотелось, и он сделал еще шаг…

Что-либо твердое ушло из-под ног. Потеряв равновесие, взмахнул руками, вспахивая снег, оказавшийся вокруг и всюду: на лице, на ладонях, в рукавах, за воротником, во рту. Опоры не было ни локтям, ни коленям, он трепыхался в белой каше сугроба, словно муха в кефире, и одолевала смутная досада: как нелепо, как смешно… Ни капли смысла звать на помощь: весь поселок там, перед церковью, у разбитого витража, никакому крику не пробиться сквозь их разноголосый сумбур. Снег попал уже и в глаза, сквозь двойную призму талой воды и слез поплыли полосами море, небо, скалы, сосны, Ильма…

Бессмысленно. Она меня не видит и не слышит тоже.

…Выбрался на тропинку, облепленный снегом от подошв до ушей, мокрый, пропотевший и промерзший, злой. Скорее всего, это была траншея для мусора, не иначе. Полметра в ширину и максимум метр в глубину, не считая содержимого. И ведь успел, успел проститься с жизнью!.. черт. Следующий шаг — утонуть в луже между камнями, море нам совершенно ни к чему.

В ботинках чавкало, пальцев рук, растопыренных и покрасневших, он уже совсем не чувствовал. Побрел в сторону моря по протоптанному кругу. По кругу — оно гораздо надежнее. Всегда.

Впереди выбежала на пляж Ульфа, по брюхо загрузая в снегу и помахивая хвостом, ее обогнал почти невидимый в снежных брызгах песик из соседнего дома, собаки затеяли возню. Неужели их хозяева уже откололись от сборища у церкви? Олег прикинул на глаз расстояние: далеко. Если постараться, можно свернуть за гаражи раньше, чем пересекутся воображаемые траектории, избегнув встречи. С кем бы то ни было.

Выйдя на прямую дорогу к дому, издали он заметил просто яркое пятно — настолько яркое, что детали оставались за пределами внимания. Пятно угнездилось у входа в дом с двухэтажной стороны, возле наглухо и навсегда закрытых дверей. С поправкой на незваных гостей, уточнил Олег. Прищурился, присмотрелся.

Пятно поднялось ему навстречу, обретая стройные формы в лыжном костюме цвета моря, неба и апельсинов, рыжие волосы из-под красной шапки, блики на темных очках, слепящую улыбку. К стене были прислонены красно-синие лыжи, на снегу валялся зеленый рюкзак.

— Привет, — сказала Дагмар. — Я тебе всю неделю пыталась дозвониться… Ой, что с тобой такое?!

От яркости и пестроты рябило в глазах. Олег сморгнул, отвернулся. Провел пятерней по волосам, смахивая мокрые куски снега.

— Привет. Ничего. У меня, кажется, батарея разрядилась.

— До объездной у санатория уже ходит автобус. А дальше на лыжах, тут километров семь-восемь, и дорога все время вниз.

А обратно — все время вверх, усмехнулся Олег. Но, похоже, никто и не собирается обратно.

— Тебе же завтра на работу.

— Позвоню и скажу, что заболела, — уверенно откликнулась Дагмар; разумеется, это она продумала в первую очередь. — Как зайдем, поставь мобилку заряжаться, не забудь.

— А можно сначала переодеться?

Она засмеялась. Разноцветная захватчица с бликами на очках, гордая собой и уже уверенная в победе: не сделал козью морду, не набросился с упреками, даже, ей должно казаться, обрадовался. Не спросил, зачем она сюда заявилась. Спросил, как.

Они обогнули дом, поднимаясь к действующей двери. Олег мельком глянул на машину: пора сбрасывать с нее снежный саркофаг и отгонять в гараж. Как только расчистят оставшийся участок дороги до поселка, завезу Дагмар обратно в город, и это так же незыблемо, как столетние сосны у беседки, которые вряд ли когда-нибудь полетят. А пока — пускай радуется. Пускай погостит на моей территории, каковая не перестанет от этого быть моей.

— Так что с тобой все-таки стряслось?

— Ничего особенного. Погулял под снегом.

— Провалился в сугроб, что ли?

— Ты догадливая.

Сняв с плеча, поставил у двери ее красно-синие лыжи. Пластиковые, с металлическими пластинами и креплениями, раза в два тяжелее тех, что принес Йона. Сама Дагмар карабкалась вверх по утоптанной дорожке, неловко переставляя ноги в лыжных ботинках, похожая на яркого робота из витрины игрушек.

В рюкзаке у нее, конечно, есть во что переобуться. А еще зубная щетка, расческа, несколько кружевных трусиков и баночек с шампунями-лосьонами. А вот домашней одежды может и не оказаться, с расчетом на дефиле в моих футболках. Женщины невероятно предсказуемы, по крайней мере такие, как она. Поэтому с ними легко. Запросто совместить: никаких конфликтов и никаких уступок.

— Тебе надо сразу залезть в ванну. Горячая вода есть?

— Да вроде бы.

— Согреешься, а я заварю чаю. Только покажи, где у тебя что.

— Разумеется.

И, пожалуй, будет лучше, если возможная депутация от местных жителей по поводу церковного витража застанет у меня женщину. Городскую, чужую. Как доказательство того, что и я им бесконечно чужой, слишком, чтобы предъявлять мне какие-либо претензии.

Карман был полон снежной каши, и Олег забеспокоился, не потерял ли ключи. Нашел, открыл дверь и отступил в сторону.

Дагмар вошла.

Присела на корточки, чтобы расстегнуть лыжные ботинки, и в то же время устремила круглый подбородок вверх, разглядывая неторопливой панорамой внутренность жилища. Оценивая будущие владения. Проводя рекогносцировку перед решающим боем.

Не буду мешать. Олег разулся, прошел в ванную и включил бойлер. Пока не шумела вода, он слышал, раздеваясь, как Дагмар ходит по этажу, поочередно открывая двери кабинета, кладовки, кухни. Скрипнула ступенька лестницы: спускается вниз. Нет, передумала, вернулась.

— А на первом этаже ты не живешь?

— Меня не так много.

Он залез под душ, пустил воду под упругим напором и больше не слышал ее слов, только неясную мелодию голоса издалека. Затем и она умолкла, а может, просто растворилась в журчании воды в сливе. Принимать ванну Олег не стал, хорошенько отмок под горячим душем, вылез, растерся мохнатым полотенцем и почти насухо вытер голову, обзаведясь прической безумного дикобраза. Накинул халат, щелкнул шпингалетом, выпуская клубы пара и впуская струйку ледяного по контрасту воздуха извне. В коридоре машинально обернулся лицом к стене и уже занес было расческу… черт.

— Это здесь висело зеркало? — Дагмар оказалась вплотную за плечом, и Олег невольно вздрогнул. — Которое разбилось?

— Да, здесь.

— Я сразу увидела, что чего-то не хватает. Купим новое, когда снег сойдет.

Рассмеялся мысленно, без движения глаз и губ. Вслух спросил:

— Ты уверена, что он когда-нибудь сойдет, снег?

— Не знаю, — сказала Дагмар. — Я имела в виду, когда расчистят дорогу и можно будет добраться до города.

— Не веришь, что будет весна?

— А ты?

Если б оно до сих пор висело здесь, то зеркало, я б успел увидеть, подумал Олег, оборачиваясь к ней, успел бы перехватить лукавый взгляд лисенка из детства, и, возможно, тогда меня уже не так смешило и раздражало бы ее множественное число будущего времени… Обернулся и застал прикрытые ресницы и протянутые губки. Поцеловал.

На кухне засвистел чайник, и это Олегу не понравилось. Все-таки прорвалась, пометила территорию, не дожидаясь, пока я сам покажу свое хозяйство. Разумеется, никаких сомнений в собственной силе нет и быть не может, однако растет на глазах опасение, что ее, силу, таки придется применять. Отстранил девушку и направился на кухню. Дагмар поняла, не увязалась следом, предлагая помощь, осталась в коридоре. А ведь, в сущности, она всего лишь подгадала закипание чайника к моему выходу из ванной; тоже мне, преступление. Не стоит.