Остров

— Нда… и почему меня всё это не удивляет, — подытожила Эрика, когда все уже начали успокаиваться и лишь изредка нервно похохатывали.

Антонио прятался в палатке и появился снова лишь через пару часов, уже без малейшего стыда и даже с некоторым укором на важной физиономии. Солнце клонилось к горизонту и перестало печь, а вот друзья как раз собирались начать — они развели костёр и ждали углей, чтобы пожарить на них шашлык, а потом зарыть в золу картошку. Филька была известным профи в этом вопросе и заранее замариновала мясо. Эрика в процессе не участвовала, зато охотно им руководила, уже попивая ром с пепси-колой. Когда солнце опустилось, её настроение заметно поднялось.

— Ты это вон туда поставь. А ты режь помельче. И не под этим углом. Ну, ребята, пободрее! И-и-и-и-и!

— А ты сама-то поготовить не хочешь? — ядовито осведомилась Кора.

— Я могу что-нибудь порезать, — согласилась Эрика. В итоге она порезала палец, и вторую половину огурца пришлось дорезать Раймонду, в то время как Кора гоняла на яхту за бинтами и перекисью.

— Я полагаю, твой вклад в общее дело на сегодня завершён? — уточнил Раймонд.

— Ага. А то что-то я притомился, — бодро сказала Эрика.

В итоге полбутылки рома было выпито, палец забинтован, салатик нарезан, шашлыки пожарены, а картошка зарыта. Весёлая компания и кислый Антонио с аппетитом принялись за еду и дальнейшее питие. Шашлык оказался обалденным, к тому же коктейль «Куба либре» отлично сказался на оживлённости беседы, и все хохотали без умолку. Не всегда врубавшийся Антонио тоже подхихикивал, дабы не выглядеть идиотом, что ему, впрочем, было недоступно.

Разговор, как водится, хаотично скакал с одной совершенно неожиданной темы на другую, поэтому пересказать его не представляется возможным. К большому удовольствию Эрики, завтра было решено не устраивать «лежбище тюленей», а пойти исследовать остров. Девушка поддержала эту идею, и вообще очень горячо выступала за отсутствие всякого режима — действительно, купания и загорания должны быть в удовольствие, зачем превращать их в ежедневную повинность. Кора, которая чувствовала, что несколько перестаралась с солнечными ваннами, была вынуждена с ней согласиться. Что до Раймонда, которого все уже давно называли Радя, то он оказался удивительно клёвым человеком, и всё больше нравился Эрике. Во-первых, с ним было так легко разговаривать, как будто они уже знакомы целую вечность, хотя обычно Эрика с трудом привыкала к новым людям. Во-вторых, это был, пожалуй, первый представитель мужеского полу, который её не бесил и не вызывал горячее желание свирепо защищать от его наглого вторжения своих подруг и их общее интимное пространство. С Сашкой, правда, тоже обошлось без драки, но он не в счёт, так как сразу был Филькин и вёл себя по-человечески. Совершенно случайно выяснилось, что Раймонд умеет играть на гитаре, и он обещал потом сбренчать. Эрика и Кора играть так и не научились, несмотря на некоторое количество попыток взяться за это дело с толком, зато очень любили петь забойные песни, так что заметно оживились. А вот Антонио скривился.

— Ну вот ещё. Представляю, как это будет скучно. Не люблю такую музыку.

—  Правильно, ты же любишь один тыц-тыц и грёзы-морозы, лишь бы мозги не напрягать, — фыркнула Кора.

— Потому что их нет, — поддержала Эрика.

— Можешь окунуть голову в море и держать её там, пока мы не заткнёмся, — предложил решение Раймонд.

— И даже после этого. И даже всегда, — продолжила Эрика.

— Да, это заглушает звук, — пояснил очевидное Санёк.

— И возьми с собой вот это, — Раймонд ловко бросил Антонио печёную картофелину.

— Она как раз подходит. Вместо того булыжника, — снова начала ржать Филька.

— Заодно остуди её в воде, а то ещё запечёшь себе что-нибудь, — подытожила Эрика.

Антонио собирался делать вид, что не понимает намёков про булыжник, но оные поступили в несколько неожиданной форме, и он теперь не знал, как это осуществить. В качестве компромисса он растопырил ноздри и гневно засопел.

— Какого булыжника? Не понимаю, о чём вы, — выдал он в итоге, причём недоумение и презрение в голосе вышли неубедительно, и реплика получилась скорее жалобной. Эрика даже немного посочувствовала ему, ибо положение было совершенно безвыходным, и виноват в нём был только он сам. Теперь ему, конечно, будут долго припоминать этот булыжник, вот сумел же в первый день так облажаться.

Впрочем, бедного убогого уже оставили в покое, так как Раймонд взял гитару и стал настраивать, давая будущим рок-звёздам возможность дожевать картошку и допить колу: ром уже кончился, а вторую бутылку было настрого решено сегодня не открывать. Как-никак, 40 градусов. Наконец он взял первый аккорд, и начался развесёлый «квартирник» на свежем воздухе. Он выбирал такие классные песни, что Кора и Эрика к середине ночи совершенно осипли. У девушек, кстати, были, весьма приятные низкие голоса, а Эрика ещё и умела брать некоторые ноты и даже тянуть их, а также хорошо натренировалась в вокальных «фишках» любимых артистов. Так что Раймонд был вполне доволен её вокалом и всерьёз задумался, а не применить ли его в будущем на практике. Сам он тоже пел весьма недурственно, Эрике особенно нравились его рычащие и мурлычущие нотки. В общем, ребята оторвались по полной. Они даже иногда вскакивали и гарцевали по пляжу, улюлюкая и выделывая такие невероятные движения, что такому экстазу позавидовал бы любой индейский шаман.

Антонио долго сидел с обиженно откляченными губами, боком к костру, так что тень от его губ на песке напоминала задницу, а потом демонстративно ушёл в палатку, но периодически гундел оттуда, что ему не дают заснуть. Эрика считала это полной ерундой, потому что если уж Филька захотела действительно спать, так вон она уже и дрыхнет, не отходя от костра, и то и дело шевелит губами, подпевая им даже во сне.

Когда до рассвета уже оставалось всего ничего, друзья решили всё-таки немного отдохнуть. Все разбрелись по своим палаткам, Эрика зажгла фонарик и принялась разворачивать спальный мешок. Сквозь стенки палатки слышался шум прибоя.

Она успела улечься, выключить фонарик и даже немного задремать, когда входная молния расстегнулась и из темноты раздался жалобный голос Коры:

— Эрика! Можно, я буду с тобой спать?