Страница 22 из 44
Церковь, построенная добровольными помощниками Уиндхэма неподалеку от того места, где штаб Николая высадился на планету, выглядела на фоне разросшейся столицы, словно реликт прошлого. Одноэтажный деревянный дом заставил Андрея вспомнить Лондон до захвата Терры – с его удивительной смесью по-настоящему древних каменных зданий, свидетелей незамысловатого прошлого, и высоченных башен – храмов высоких технологий, монолитов Звёздной Лиги и ужасающей гигантомании её бюрократии.
С какой любовью возведено это строение… Несмотря на небольшие размеры, увлеченность прихожан была видна во всем – от прекрасных, ручной работы деревянных панелей на стенах до барельефов в нишах и удивительных, ярких мозаичных окон за алтарем – увлеченность и любовь были основой этого храма.
Невзирая на бесконечные разговоры о Боге и религии, Андрей чувствовал себя неуверенно, касаясь этой темы. Друг ему Уиндхэм или нет, но войти в церковь стоило Андрею усилий. Он тихо и осторожно двигался за Уиндхэмом по центральному проходу. Казалось, он пытается скрыть свои шаги от Бога, в которого не верил… но ведь наверняка-то знать нельзя?
В другом конце помещения – как он его называет, ковчег? – был расположен небольшой офис, куда Уиндхэм и привел Андрея. Вообще-то, он больше походил на стенной шкаф с мебелью внутри – там едва уместился крошечный письменный стол, два стула и импровизированный шкафчик для документов, чьи ящики вспучивались, словно находящиеся там папки были живыми и пытались вырваться на свободу. Андрей почти сразу заметил, что в кабинете не было компьютерного терминала – даже простого компблока.
Уиндхэм указал на один из стульев, а сам обошел стол и упал в кресло, которое протестующе заскрипело. Из груди его вырвался глубокий вздох.
– Что, так плохо? – спросил Андрей. Он пытался выглядеть расслабленным, но ему это не удалось.
– Нет, не то, чтобы так плохо. Но достаточно скверно.
– И как ты собираешься разбираться с проблемами без компьютера? – Андрей улыбнулся. Уиндхэм ответил усталой улыбкой:
– Жизнь и без того достаточно сложна. Может, это занимает больше времени, но звук ка рандаша, царапающего бумагу, всегда меня успокаивал. Кроме того, бумажная война идет к концу. – Он пожал плечами, словно не придавая этому особого значения, но взгляд его говорил об ином.
– Цифры сокращаются? -Да.
– Почему?
Уиндхэм взглянул ему в глаза, не говоря ни слова. В конце концов, Андрей кивнул. Он знал ответ.
– Николай.
– Конечно, Николай. Конечно.
– Что он придумал на этот раз?
– Ничего. Совершенно ничего. Он никогда ничего не говорит прямо против меня или моей церкви.
– Но?
– Но ему этого и не нужно. Абсолютное большинство моей общины составляли воины. И не взирая на веру, которую они здесь обрели – те, кто провалили тесты, не могут долго выдержать присутствия рядом тех, кто их выдержал. Даже вера, которую я предлагаю им в утешение, не в состоянии утолить эту боль.
Андрей содрогнулся, вспомнив времена, когда сам провалил испытания. Достаточно паршиво потерять свой мех даже на время. Но знать, что больше никогда не окажешься в кабине…
Он снова содрогнулся и Уиндхэм кивнул в ответ – грустно и понимающе.
– К тому же, Эдемскую церковь он приказал снести, чтобы очистить место для своего все еще не законченного Центрального парка. Четкое и недвусмысленное послание.
Андрей покачал головой. Он знал, что речь об этом зайдет непременно.
– Я бы не стал говорить так уверенно.
– Что-что? Он её снес. И он может сколько угодно обещать построить её заново – он никогда этого не сделает. И ты это знаешь.
Андрей отвел глаза. Он мог лишь подтвердить слова Уиндхэма, так что счел за лучшее промолчать.
– Вот мы и сидим тут в ожидании, когда рука Господня нас прихлопнет. А количество при хожан сокращается.
В голосе Уиндхэма прозвучали непривычные нотки. Андрей поднял глаза:
– Ты имел в виду – вас защитит?
– Это была бы рука Божья.
Они смотрели друг на друга целых тридцать секунд, после чего дружно расхохотались над идеей Уиндхэма о том, что Николай возомнил себя Богом. Смех был спасением, даже в такой ситуации.
– А теперь серьезно, Андрей. Ты зачем пришел-то? Принес мне ту самую весть? Андрей покачал головой и постарался развеять озабоченность друга:
– Если ты имеешь в виду визит Николая, собравшегося спалить твою церковь, то нет. Но я чувствую, что в воздухе висит что-то очень серьезное. Только не знаю, что.
Уиндхэм кивнул.
– Я это тоже ощущаю. Какое-то особое напряжение – теперь, когда идут последние испыта ния. Похоже, он просеял нас так тщательно, как смог.
Андрей дернул плечами, словно его это не интересовало. Но ощущение неудобства, преследовавшее его с последнего странного разговора с Николаем, постоянное напряжение в городах,
его собственные проблемы с Даной – весь этот груз, свалившийся на его плечи, игнорировать было невозможно. Он опустил взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Когда он вновь поднял глаза, в них было смущение.
– Церкви строятся для того, чтобы их использовать, Андрей. Почитание – замечательно, но церквями нужно пользоваться.
Андрей кивнул и ответил на предыдущее замечание Уиндхэма:
– Да, он это сделал. Но предстоит что-то еще. Что-то особенное. И, Уиндхэм…, – он запнулся и положил руку на стол, словно стараясь найти опору, – Если ты хочешь защитить свою общи ну – делай это в пределах системы. Какие бы испытания Николай ни придумал – ты не должен провалиться.
Уиндхэм ухмыльнулся, словно Андрей отмочил остроту, но его улыбка исчезла под пристальным взглядом друга. Он прокашлялся.
– Я стараюсь. Я прошел все испытания, которые Николай для меня приготовил. Так же, как и мои прихожане. Как минимум, те, что еще остались, – горечь была едва слышна в его словах.
– Я знаю. Но испытания никогда не прекратятся, Уиндхэм. И неважно, на каком этапе это произойдет: если ты провалишься – пощады не жди.
Он задумался о тесте, который недавно провалил сам, и понял, что боится неизбежной реакции своего брата. Он нервно облизал губы и продолжил:
– Как только ты потеряешь свою ценность для его великого плана – он тебя вышвырнет. А если это произойдет – больше не будет никакой защиты. Он уберет тебя и твою общину со своего пути так же основательно, как уничтожил «Минотавром» остатки сопротивления наше му Исходу с Эдема.
Уиндхэм уставился на него так, словно у него вдруг выросли рога и копыта, потом кивнул. Его лицо искривила слабая усмешка.
– Ут. Так ведь теперь говорят в такой ситуации? Ут?
Андрей в смущении покачал головой, услышав, как Уиндхэм пытается разрядить обстановку.
– Ну, это меня уже будет до смерти преследовать, нет?
– Конечно, будет. Ты заразил этим всю армию. И, Андрей… -Да?
– Это особенно заметно, если взглянуть на цифры и посмотреть, кто прошел тесты Николая, а кто провалился.
Андрей упал обратно на стул и сцепил пальцы.
– Я за ними больше не слежу. Для меня это слишком…
– Даже если тебе это неприятно, Андрей – твои кадеты имеют гораздо большие шансы на выживание, чем ученики любого другого инструктора. Нравится тебе или нет, но ты делаешь свое дело хорошо. Даже очень хорошо.
Андрей пристально взглянул на Уиндхэма, а тот, как ни в чем ни бывало, выложил непреложный вывод из сказанного:
– А это значит, что в новых войсках твоего брата ты будешь слышать свое «ут» на каждом шагу.
Уиндхэм раскатисто расхохотался, так что Андрею ничего не оставалось, как присоединиться к его смеху, хотя мысль эта наполняла его ужасом.
14
Неподалеку от Катюша-сити
Новая Терра, Страна Мечты
Скопление Керенского
15 мая 2807 года
Человек продолжал возиться со своим прибором, хотя вокруг него разверзся ад.
Андрей завороженно наблюдал за этой сценой через высокочувствительный бинокль, игнорируя едкий привкус пороха во рту. Он просто не мог понять, каким образом этот разведчик еще жив, не говоря уже о том, почему он до сих пор не сдался.