Страница 19 из 63
— О, в моем возрасте не нужно много сна, Кэтрин. Жаль терять время на сон. На прошлой неделе пришло письмо от твоей матери, Кэтрин. Она пишет, что любит тебя.
Неужели и отец проник в ее мысли? Возможно. Но Кэтрин хотелось бы, чтобы он не говорил о матери, особенно сейчас. Она сорвала длинную травинку и долго крутила ее в пальцах, чтобы не смотреть отцу в глаза.
— Вот как?
— Твоя мама любит тебя, дорогая, — тихо сказал Адам. — Разве ты не знаешь этого?
Кэтрин отбросила травинку.
— Если честно, не думаю, чтобы мать представляла, что такое любовь! Если бы она любила меня или Питера, разве она ушла бы? Почему она решила, что мужчины важнее, чем мы?
Отец побледнел.
— Кэтрин, это неправда!
— Нет? Ты будешь отрицать, что у матери был один роман за другим?
— Ты не понимаешь. На самом деле ты ошибаешься во всем.
— Прости, папа. Мне не следовало так говорить. Пожалуйста, постарайся забыть.
Он покачал головой.
— Нет. Дело зашло слишком далеко. Все было не так, и пора тебе узнать правду, Кэтрин. — Он глубоко вздохнул, словно настраивая себя на то, что должен сказать. — Да, у твоей матери были увлечения, хотя и не так много, как о ней сплетничали. Но это я довел ее. Я виноват, Кэтрин.
— Ты? Не понимаю. — Кэтрин растерялась. Отец усадил ее рядом с собой, и она не сопротивлялась.
— Я женился на твоей матери потому, что она была из богатой семьи. Не буду вдаваться в детали, скажу только, что в тот момент дела Карстэйрсов шли не лучшим образом. А Каролина думала, что я влюблен в нее, и сама она любила меня.
— Папа… я даже подумать не могла…
На лице отца отразилась боль.
— Когда все пошло вверх дном, вы с Питером были еще детьми. Вы были слишком малы, чтобы понимать, что стоит за всеми этими ссорами. — Он тяжело вздохнул. — Понимаешь, я встретил женщину, в которую был влюблен еще до того, как женился на твоей матери. — Он еще раз вздохнул, словно думал об этом много раз. — У нас начался роман. Но твоя мать все узнала. Мы наговорили друг другу много гадостей, но самое ужасное то, что я сказал Каролине, почему женился на ней. — Его голос упал. — Я… я думаю, это разбило ее сердце.
Кэтрин почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.
Адам устало продолжал:
— После этого Каролина переменилась. Она словно доказывала себе и мне, что может быть любимой. Не думаю, чтобы она получала удовольствие от этих романов. В конце концов ситуация стала невыносимой для всех. Мы согласились, что лучше расстаться, и Каролина ушла. Она могла бы забрать тебя и Питера, но не хотела отрывать вас от всего, к чему вы привыкли. Она знала, что вам нужна безопасность и стабильность, но не могла предложить этого, потому что сама не знала, где будет жить.
— Я даже не предполагала, — тихо призналась Кэтрин.
— Конечно. — Отец посмотрел ей прямо в глаза. — Твоя мать запретила рассказывать тебе правду, потому что не хотела, чтобы ты плохо думала обо мне, милая. Она сказала, что не нужно разрушать твои иллюзии, что лишить тебя веры в меня — смертный грех. Тебе тогда было пятнадцать, и она знала, что ты слышала сплетни; она не хотела делать тебе еще больнее.
Адам внезапно остановился, словно не в силах был произнести больше ни слова.
— Я знал, что судьба твоей матери не могла не оставить следа в твоей душе. И все же, увидев тебя и Джордана вчера вечером, я стал надеяться на лучшее, хотя последний год очень сомневался в этом.
— Я люблю его, папа, — судорожно прошептала Кэтрин. Трудно было говорить такие слова, но она знала, что это правда.
— Это все, что я хотел услышать, — улыбнулся Адам.
Отец вернулся в дом. Кэтрин закрыла глаза, пытаясь переварить все, что узнала. Она чувствовала, что огромный груз свалился с ее плеч, что она освободилась — освободилась, чтобы быть самой собой, а не дочерью Каролины, чтобы любить Джордана и быть любимой.
— Кэтрин!
Джордан подошел к скамейке, и она улыбнулась, чувствуя теплый прилив радости в своем сердце.
— Я думала, ты еще спишь.
— Я и спал, пока вдруг не понял, что не хватает тебя. Надеюсь, ты не сбежала, любимая?
Его голос был веселым, но глаза выдавали, что это не совсем шутливый вопрос. Кэтрин встала и погладила его руку.
— И не рассчитывайте на это, мистер Джеймс. Мы добиваемся чистой победы!
Он наклонился и поцеловал ее.
— Никакого раскаяния, Кэтрин?
— Никакого. А ты как?
— Я? — Он замолчал, словно не совсем представляя, что сказать, затем оглянулся через плечо. — Полагаю, лучше вернуться. Адам что-то говорил насчет завтрака, а я, надо сказать, голоден как волк, миссис Джеймс.
Кэтрин улыбнулась, с радостью услышав такое имя.
— Должно быть, после прошлой ночи. Пошли.
Джордан взял ее за руку и быстро поцеловал.
— Надеюсь, это означает, что у тебя есть планы на меня?
— Очень может быть, — засмеялась она, вырвала свою руку и помчалась к дому. — Догоняй!
Джордан гнался за ней по пятам. Кэтрин знала, что он мог бы с легкостью схватить ее, но решил отдать ей победу.
Отец выходил из своего кабинета, когда они, смеясь, влетели в дверь.
— Похоже, вы славно повеселились. — В его голосе была грусть. — Куда больше, чем бедняга Питер. У мальчика крупные неприятности, не так ли? Он только что звонил и сказал, что приедет на несколько дней. Почему ты не сказала мне, дорогая, что он вернулся из свадебного путешествия? Должно быть, не хотела расстраивать?
— Когда он вернулся? — настороженно спросил Джордан и снял руку с плеча Кэтрин. Она бросила на него быстрый взгляд и вздрогнула. Его лицо потемнело.
— Точно не знаю. Он забегал к тебе, Кэтрин. Когда это было?
— Вчера во второй половине дня. — Ее голос стал тонким и жалким.
Почему? Чего она вдруг испугалась?
— То есть прямо перед отъездом сюда, Кэтрин? Прямо перед тем, как тебе внезапно захотелось увидеть отца? Конечно, совершенно позабыв, что я буду здесь.
Кэтрин облизнула губы.
— Я забыла о приглашении отца. Я тебе объясняла.
— Конечно, объясняла! Прости, любимая. Как только я мог забыть? — Джордан улыбнулся, но от этого его лицо стало еще мрачнее. Он повернулся к Адаму, который с беспокойством наблюдал за ними. — Не сказал ли Питер еще что-нибудь, интересно знать?
— Э-э… да, он еще сказал, что очень благодарен за твое предложение помочь ему. — Адам улыбнулся Кэтрин, явно ища способ снять напряжение, которое стало очевидно всем. — Слава Богу, Джордан никогда не отказывает в помощи!
— Ну, зачем же еще существует семья? Не так ли, Кэтрин? Я имею в виду, как я могу отказать в помощи семье моей жены, когда у меня есть такой стимул?
— Джордан, ты…
Он словно не слышал ее и обратился к Адаму:
— Надеюсь, не нарушу ваши планы, но я срочно должен вернуться в Лондон.
— Жаль. А я так надеялся, что вы оба останетесь на весь уик-энд.
Адам был явно озадачен, но Кэтрин все понимала.
— Джордан, пожалуйста, не…
— Ты, конечно, можешь остаться, Кэтрин, — отрезал он. — Оставайся и не забудь сообщить брату, что ему больше не о чем беспокоиться.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Джордан, мы должны поговорить.
Джордан упаковывал свою одежду, когда Кэтрин вошла в спальню. Не обращая внимания на нее, он молча продолжал собираться.
— Ты слышишь меня, Джордан? Мы должны поговорить! Ты все понял неправильно.
— Я так не думаю. — Он снял с вешалки брюки, упаковал их в сумку, застегнул молнию и направился к двери.
— Подожди! Ты не можешь уйти просто так!
— Почему нет? Я думаю, все предельно ясно. Больше нам не о чем говорить, Кэтрин. О, не считая, конечно, одной незначительной детали.
Горькая усмешка играла на его губах, когда он подошел к небольшому столику у окна, — на тех губах, которые целовали, ласкали, сводили ее с ума…
— Что? — Кэтрин внезапно поняла, о чем он говорит. Она растерянно смотрела, как он уверенно и быстро пишет. Он бросил ручку на столик и подошел к Кэтрин.