Взмах ножа (сборник)

— Ты знаешь подробности?

— Я сам не видел этого человека, с ним разговаривал Пэт. Он будет дома с минуты на минуту, но я хотел бы поговорить с тобой о документе на выселение до того, как он вернется. Думаю, Пэт разозлится, если узнает то, что я хочу тебе сказать.

— Нет проблем, говори. Наверное, все равно мне дожидаться Пэта, так что убить время за разговором не так уж и плохо.

— Видишь ли, я не под каким видом не смогу появляться в суде. У меня для этого нет сил. Пэт не сказал еще, что собирается делать, но боюсь, как бы он не избил этого Розенкрантца — жирную скотину, которая послала нам эту бумагу. Я не хочу увидеть Пэта в тюрьме, пока жив. Хочу, чтобы Пэт был со мной. Вот мне и пришло в голову, может быть, ты сможешь поговорить с Розенкрантцем о нашем деле.

— Ничего не имею против того, чтобы поговорить с ним, — с готовностью ответил Мудроу. — Но я больше уже не полицейский. Правда, не уверен, что и в прежние времена мог бы ухватить такого скользкого подлеца.

— Пожалуйста, сделай что можешь. У меня совсем не осталось сил, чтобы с этим бороться.

Мудроу махнул рукой.

— Хорошо, мне понятно. Я действительно постараюсь что-нибудь сделать для того, чтобы владелец дома забрал свое кретинское уведомление о выселении. Ну что, теперь ты мне расскажешь об ограблении или нам придется дожидаться Пэта?

— Ну раз уже мы все равно решили помочь тебе, — ответил Персио, — скажу об одном. Пэт и я понимаем, что здесь происходит. Люди, которые сейчас живут в доме такого класса, этого на заслуживают. Мы не исключение — два голубых, побывавших в тюрьме! Но то, что происходит, смахивает на хорошо организованную игру по-крупному.

— Послушай, Луи, я спешу. Внизу скоро начнется собрание. Хочу послушать, о чем будут говорить жильцы. Почему бы тебе сейчас не выложить все, что ты знаешь? А попозже я переговорю с Пэтом.

— Ну ладно, — пожал плечами Персио, — Пэт видел того парня прямо перед тем, как произошло нападение на Бенбаума. Он ломился в дверь квартиры, из которой ты выбросил торговцев наркотиками. Тут вообще была целая процессия покупателей. Как правило, мы не обращали на них внимания. Но этот кретин стучал и стучал в дверь, пока наконец Пэт не вышел в коридор. Он увидел наркомана с деньгами. Может быть, даже из постоянных покупателей. Пэт сказал, что продавцы здесь больше не живут, и ему, парню, тоже бы следовало двигать отсюда. Ну скажи мне, что тут невежливого? Но КРЕТИН так завелся, что даже не сел в лифт и пошел вниз по лестнице пешком, а ты же знаешь, она выходит на третий этаж в каких-то двадцати футах от квартиры старика.

— Ты говоришь, парень пришел, чтобы купить наркотики? Откуда тебе это известно?

— Когда Пэт сказал, что наркотики здесь больше не продаются, негодяй даже не потрудился что-нибудь придумать в свое оправдание и страшно разозлился. В течение десяти лет Пэт и сам был наркоманом. Думаешь, он не признал бы себе подобного?

— В котором часу они разговаривали? Спустя сколько времени произошло нападение?

— Через полчаса после того, как Пэт встретил этого парня в коридоре, мы услышали вой сирены, и в тот же вечер полицейские стучали здесь в каждую дверь.

— Ну ладно, достаточно. — Мудроу встал и перекинул пальто через левую руку. — Я очень ценю твою помощь и зайду после того, как поговорю с Розенкрантцем.

— Ты не хочешь знать приметы того подлеца? — удивился Персио.

— Да черт с ним! Пусть полицейские его ищут. Уверен, что Бенбаум им его описал. Ты знаешь, поначалу я думал, что нападение на Бенбаума было спланировано заранее. Предположение все время вертелось у меня в голове. Я еще поговорю на эту тему с полицейским, но в данный момент склонен считать, что это насилие явилось следствием того, что здесь жили продавцы наркотиков. Через неделю все успокоится, вот увидишь.

— Так уже улеглось.

Мудроу усмехнулся.

— В любом случае я либо сегодня увижу Розенкрантца, если он появится на собрании, либо завтра загляну к нему в офис. И скоро дам о себе знать. Приятного тебе вечера.

Как выяснилось, Эл Розенкрантц все же пришел на экстренное собрание жильцов «Джексон Армз» и выступал в тот момент, когда Мудроу появился в квартире Сильвии Кауфман. На этот раз вопросы к нему звучали в гораздо более неприветливом тоне, и он сильно потел. Жильцы хотели знать: почему в коридоре не произведен ремонт, где охрана, с чего это они стали получать уведомления о выселении. В ответ Розенкрантц во всем обвинил полицейских. Он утверждал, что преступность в Нью-Йорке не контролируется, считая, что предотвращением преступлений должна заниматься полиция, а не компания по недвижимости. Тем не менее администрация все же послала продавцам наркотиков из квартиры 4Б уведомление, о выселении. Сэл Рагоззо также получил подобный документ. Возможно, это правда, администрация ошиблась в управляющем зданием, но коридор все же отремонтируют, а охрана появится в течение недели.

Оглядывая комнату, Мудроу заметил, что на собрании присутствует офицер по профилактике преступлений, а также члены ассоциации. Было очевидно, что нападение на Бенбаума не произвело достаточного впечатления на жильцов. Бетти сидела в стороне от остальных, но в какой-то момент они наконец встретились глазами. Она улыбнулась Мудроу и помахала ему рукой.

— Я что-нибудь пропустил? — прошептал он, садясь возле нее.

— Бенбаума сильно избили. Он выживет, но здоровье старика сильно пошатнулось. Сейчас здесь его дочь, и она сказала, что заберет его к себе в Нью-Джерси. Полицейский говорил две минуты. Он считает, что это была обычная квартирная кража, из тех, что происходят в Нью-Йорке ежедневно. У них нет подозреваемого. Потом вылез Розенкрантц. Его считают чуть ли не главным виновником случившегося, но он стоит на своем, обещая, что исправится и все будет хорошо.

— Как ты считаешь, он говорит это всерьез? — спросил Мудроу.

— Трудно поверить, чтобы он и в самом деле сам поселил тут продавцов наркотиков. Это же не Южный Бронкс. Но с другой стороны, Эл Розенкрантц — скользкий тип. В этом нет сомнения.

— Я должен переброситься с ним парой слов, но так, чтобы он ничего не заподозрил. — Мудроу вкратце рассказал Бетти о разговоре с Луи Персио. — Я хочу поймать Розенкрантца после того, как он выйдет отсюда. Постараюсь отловить его в коридоре. Пойдем со мной? Я хочу потом узнать о твоем впечатлении.

Бетти широко улыбнулась. У нее был большой рот, и, когда она улыбалась, лицо, казалось, расплывается от удовольствия.

— Классно, — сказала она. — Ты вмажешь ему пару горячих?

— Ты слишком много смотрела фильмов про полицейских. Я хочу помочь Персио, а если врежу Розенкрантцу, вряд ли помогу этим делу. Я всего лишь поговорю с ним, и посмотрим, что он мне скажет.

Не успела Бетти ответить, как раздался громкий стук к дверь. Стучали деревом о дерево. Данлеп, который сидел к выходу ближе всех, открыл дверь и увидел Майка Бенбаума. Тот стоял с поднятой клюкой. Левая часть лица сильно распухла, голова была забинтована. Завязки от бинтов торчали за ухом, однако он был возбужден и явно сердит. Когда Порки Данлеп попытался поддержать старика, тот оттолкнул его руку.

— Что я вам говорил, — торжественно заявил Бенбаум, — подлецы, воры. Вся шваль, все отбросы вселенной появились здесь с тех пор, как Моррис Катц продал здание. Мы не выкупили свои квартиры, когда у нас была такая возможность, а теперь вы сами видите, что происходит. Моя дочь говорит, что я должен поселиться где-то в Нью-Джерси! Да я лучше в Сибири поселюсь! — Он доковылял до центра комнаты. — Я знаю, Сильвия, ты не одобряешь мои разговоры на собраниях, но я должен высказать все, что во мне накопилось. Так что скажи этому типу, чтобы он полз обратно в свою пещеру и освободил мне место, чтобы я смог говорить.

Розенкрантц немедленно отступил. Он попытался сделать это с достоинством, но комментарий Бенбаума достал его, и он внезапно почувствовал, как закипает от давно сдерживаемого гнева.

— Вы должны помнить, — кричал Бенбаум, — тот, кто работает на бандитов, тоже бандит! Человек, который работает на подлеца, сам подлец! Не имеет значения, что он ходит с дорогим кейсом. Я хочу, чтобы вы послушали меня. Я всю жизнь прожил в этом доме. Когда я сюда въехал, большинство жильцов были ирландцы, и они пытались меня выселить. Их женщины называли меня грязным евреем, а мужчины говорили и похуже, но я не буду распространяться о прошлых битвах. Я пришел сюда сказать, что на самом деле собираюсь сделать. Бенбаум и не подумает ехать умирать в Нью-Джерси, для него Нью-Джерси — мертвая земля. Он живет в Куинсе с тех пор, как вернулся с войны, и умереть собирается здесь.