Взмах ножа (сборник)

Он наконец вышел из машины, обошел последний дом и направился по узкой дорожке, ведущей к черному ходу. Хотя черным ходом практически никто не пользовался, правила противопожарной безопасности его предусматривали, и в соответствии с проектом он вел прямиком на кухню первого этажа. Мудроу подошел к дверям и прислушался — никого не было. Сохраняя спокойствие, он нащупал пистолет у себя в сумке, после чего ключом Эффи отворил дверь. Новенький замок подчинился почти бесшумно.

Никого. На кухне темень и тишина. Он прислушался, пытаясь по звуку пылесоса или телевизора определить, где же Джейн. Ни звука.

Как вдруг — тихий всплеск воды в ванной, в конце коридора. Мудроу, подняв пистолет, подкрался поближе к двери. Она была приоткрыта — еще одно подтверждение, что чувствовали они себя в полной безопасности. Не колеблясь, Мудроу вошел внутрь.

— Доброе утро, Джейн, — сказал он, приставив пистолет к ее голове. — Вся чистенькая, скоро можно приступать к делам. — Это прозвучало не вопросом, а утверждением.

Джейн, тоненькая и гибкая, выглядела привлекательно, но Мудроу никак не трогала ни ее фигура, ни веснушки на маленькой груди, ни белые колени, торчавшие из-под воды.

Джейн от удивления едва не онемела, перепугавшись насмерть. С минуту она сидела в ванне не шевелясь, прежде чем до нее дошло, что этот великан не собирается стрелять в нее сразу.

— Вы полицейский, — сказала она тоненьким, девчоночьим голосом.

Но в эту минуту Мудроу уже не видел и не слышал Джейн. Уши его заполнил звук сирены — полиция или «скорая помощь» неслась по Шестой авеню. Надо было немедленно что-то предпринимать.

Мгновение ему понадобилось, чтобы понять, где же он находится, затем его рука — движением чисто импульсивным — схватила Джейн за плечо и вытащила ее из воды. Джейн машинально прикрылась руками, она не могла себе представить, что для Мудроу она оставалась существом бесполым.

Сержант принялся за дело так, словно выполнял обыкновенную будничную работу. Убить ее сразу он не мог — сначала ее надо было связать. Ведь он так давно мечтал об этом. Правда, в его фантазиях члены «Красной армии» всегда были вместе — хотя численность их в этих сновидениях менялась, — и он долго читал им лекцию, толкуя о Том, какие просчеты они допустили.

Он объяснял, почему рутинная полицейская работа оказывается эффективнее действий федеральных агентов. Зачем-то надо было, чтобы кто-то из них в этом разобрался.

Он притащил голую Джейн Мэтьюс на кухню и привязал ее к стулу. Занимаясь этим, он невольно прикасался к ее груди, ногам, бедрам — с точки зрения современного кинорежиссера, эпизод откровенно эротичный, — однако Мудроу не испытывал при этом ничего, что бы напоминало желание.

— Вы полицейский? Вы ведь полицейский? — бормотала Джейн, никак не сопротивляясь. Но если он из полиции, зачем привязывать ее к стулу?

— Да, я полицейский. — Джейн уже была связана по рукам и ногам, и теперь он собирался воткнуть ей кляп в рот. — Можешь себе представить, большой толстый легавый отыскал вашу знаменитую «Красную армию». Невероятно. Знаешь, есть такой федеральный агент, Джордж Бредли. Крупный специалист. На него работает сотня парней. Так вот, он упустил свою добычу. Представляешь? Сотня мужиков, все закончили колледж. Образованные ребята. Не надо было вам убивать Чедвика. Это же один район. Прийти и уйти, не наследив, нельзя. Даже если работать в перчатках. Надеюсь, ты извинишь, что у меня текут слюни. Я немного волнуюсь. Мне еще не приходилось убивать пятерых в один день.

Мудроу вдруг вспомнил Риту, их первую ночь, с какой страстью они занимались любовью три часа подряд, чуть не сломав кровать. А затем Рита приняла душ и начала одеваться, чтобы идти на работу. Ей было неловко, она все время стояла к нему спиной, одеваясь. Именно это и тронуло тогда Мудроу. Кровать скрипела от страсти, кровать была распутницей.

Вернувшись к реальности, он обнаружил, что сидит рядом с огромным фикусом, гордостью Джейн, напротив окна, на кухонном стуле, заняв идеальную позицию для наблюдения за входом в дом. Показалось солнце, впервые на этой неделе осветив Пятьдесят девятую роуд.

Заметить Мудроу с улицы было невозможно. Он не стал думать над тем, как это получилось, что он сразу же занял такую удобную для наблюдателя позицию. И почему вот сейчас на него нахлынули все эти воспоминания. Тревожиться уже не о чем. Он столько раз представлял себе этот день, и с такой ясностью, и все шло так здорово, что уйти они уже не могли.

— Эй, Джейн, — крикнул Мудроу, — я тебе говорил, кто вас выдал? Ты с ума сойдешь. Твоя подружка, Эффи Блум. Вот так. Она недалеко отсюда. В шкафу. Я сказал ей, что убью тебя, но она все равно рассказала, объяснила. Она, видно, недовольна всеми вами. Как ты думаешь, Джейн, она рассердилась на вас или просто испугалась? Испугалась, конечно. Пришлось ее припугнуть. Не хотелось, но такие уж обстоятельства. Я ее не сильно бил. Боялся сломать ей челюсть. Если бы я сломал ей челюсть, она не смогла бы мне рассказывать. Так ведь?

Рассуждая вслух, Мудроу изредка посматривал на Джейн, но все его внимание концентрировалось на окне.

— Кто-то же должен был объяснить, как вас найти. Да если бы она мне ничего не сказала, я бы и так нашел. Конечно, пришлось повозиться, чтобы развязать ей язык. Но все-таки она заговорила. И рассказала все-все.

Джейн Мэтьюс, хотя и освеженная ванной, преобразилась так же, как и Эффи час тому назад. Ее приключения заканчивались. Она вспомнила все, что совершила, и, хотя не слишком переживала по этому поводу, могла уже умножить количество трупов на срок в приговоре, который зачитает судья. Ее не сложившаяся жизнь с Эффи, неминуемая потеря Музафера и Катаноса, тюрьма впереди; люди, одержимые местью за погибших родственников, — все вперемежку и разом обрушилось на Джейн. Она даже не подумала о том, что надо как-то попытаться предупредить Терезу. Она просто сидела и слушала Мудроу, хотя смысл его слов до нее не доходил.

— Ага. Ты глянь. Вот и она. Точна, как всегда. И наверное, забыла вещи в прачечной, потому что…

Он замолчал. Опять печаль уносила его в далекие дали. Только что Тереза Авилес подходила к дому, а он уже стоял на Шестой авеню, и навстречу ему шла Рита, с обиженными пухлыми губами, раздраженная его опозданием. Так случалось у них, и не раз.

— Послушай. — Он пытался оправдаться. — Прости, но у меня были дела, и я не смог вовремя освободиться. — Он пожал плечами, забыв о Джейн Мэтьюс. — Покажи, что ты мне купила?

Тереза свернула на бетонную дорожку, ведущую к входной двери, и Мудроу снова переключил внимание. Он отступил назад, в комнату Эффи и Джейн, подождал, пока Тереза откроет дверь, закроет ее за собой и подойдет к нему сама. Он схватил ее так стремительно, что она не успела ни о чем подумать. Мудроу втолкнул ее в комнату, прижал к стене и слегка придушил, прежде чем обыскать.

Хотя она не преобразилась из агрессора в жертву так же стремительно, как это произошло с ее подругами, но и она была беспомощна перед таким натиском. Надев на нее наручники, Мудроу посадил Терезу на стул, привязал к стулу и воткнул кляп в рот.

Усевшись напротив, под фикусом, он приступил к беседе.

— Рад тебя видеть, Тереза. Привет от Пако Бакили. Помнишь Пако? Тот, что обязан был погибнуть, но почему-то не погиб и сделал мне хороший подарок — вручил ваши фотографии. Как ни странно, я сразу тебя узнал. Мы ведь уже встречались. Я видел тебя и Эффи на Шестой авеню. Как вы тогда шумно ссорились. Ты так рассердилась на подругу, что решила всей Шестой авеню показать ее грудь. Может, поэтому она и объяснила мне сегодня, где тебя искать.

Так продолжалось два часа. Мудроу то издевался над ними, то угрожал впрямую. Это принято у полицейских, порой даже необходимо, особенно после долгой охоты, поковырять ножом рану, и Мудроу, ветеран с тридцатилетним стажем, в этом деле был большой мастер.

— Послушайте, леди, — он пошел на новый заход, — я, кажется, придумал, что с вами сделать. Я сожгу вас на этих стульях. Как индейцы сжигали белых на столбах. Столбов у нас нет, но зато есть стулья. У меня там в машине канистра с бензином. Соберу вас всех вместе, посажу в кружок, оболью пол вокруг вас бензином, чирк — и вас нет.