Взмах ножа (сборник)

Глава 17

Леонора Хиггинс проснулась с головной болью, предвещающей начало ее ежемесячных мучений. Она была достаточно современной женщиной, чтобы не принимать это как «проклятие», но недостаточно сдержанной, чтобы, стиснув зубы, пережить эту мороку. С подросткового возраста ее больше всего бесило то, что это с ней навечно, каникулярных месяцев не ожидается. Как все подростки, она часто презирала все правила дома и в школе, но каждый месяц страдала от колющей боли, начинавшейся всегда в одно и то же время.

Боль в спине легко снималась. Она проходила после долгого обжигающего душа. Леонора сняла ночную рубашку, вошла в ванную, открыла кран и принялась чистить зубы, ожидая, пока вода согреется. Встав под душ, она несколько минут наслаждалась теплом воды, облегчающим боль в спине, затем, не торопясь, начинала намыливать тело, напевая незатейливую мелодию.

Именно в этот момент таинственные силы вмешались в порядок дня, расписанного заранее по минутам. Вода в душе стала неожиданно холодной — ну, просто горная река весной, — но крик, который исторгла Леонора, и вовсе леденил душу. Она с визгом выпрыгнула из ванной на пол, даже не поняв толком, что произошло. Машинально потянулась за полотенцем, проведя рукой по волосам, на пальцах осталась густая белая пена. Леонора перевела взгляд на струю воды, низвергавшейся из душа.

— Этого еще не хватало. — В голосе ее не было злобы. — Ну, что тут прикажешь делать?

Выход был один: Леонора переключила воду с душа на кран, встала на колени на коврик у ванны и наклонила голову под струю воды. Это пришлось проделать трижды, но в результате она почувствовала себя вполне сносно. Интересно, что заставляет людей зимой принимать ванны в Атлантическом океане?

Через пятнадцать минут она уже привела себя в порядок и вышла из квартиры. Парк-Слоуп в Бруклине, где жила Леонора, находился довольно далеко от ее офиса на Куинс-бульваре, а машины у нее не было, потому что она сразу просчитала, что за это удовольствие придется платить — либо пятьдесят долларов в неделю за место в гараже, либо сто долларов за каждую парковку в неположенном месте. Не желая менять престижный Парк-Слоуп на другой район, поближе к работе, она сделала тот же выбор, что и большинство ньюйоркцев, и пользовалась общественным транспортом. Ей приходилось два квартала до подземки идти пешком, а затем долго ехать в битком набитом вагоне через Южный Бруклин, Чайнатаун, пол-Манхэттена до самого Куинс-бульвара. Всего получалось час с четвертью в удачный день.

Но тот, кто знаком с этим маршрутом, уже догадывается, что если говорить о городском транспорте, то далеко не каждый день можно было назвать удачным. Остановки в туннеле — обычное дело, особенно в часы пик, и чаще всего это остановки надолго. А случается и так, что подземка вообще не действует, как это случилось в тот день на станции «Лексингтон-авеню» из-за пожара, возникшего в туннеле у станции «Куинс».

Леонора уже попадала в такие ситуации и спокойно размышляла о том, каким способом доберется до службы. Она могла сделать пересадку и доехать до Сорок второй улицы, могла сесть в автобус и, наконец, взять такси. В первом случае подземка довезла бы ее до Рузвельт-авеню, а дальше предстояло путешествие на своих двоих, и нельзя сказать, чтобы короткое. Такси обойдется в восемь долларов, и неизвестно, сколько времени проторчит в пробках. Автобус, если он вообще появится, тоже не минует эти пробки и к тому же притормозит на каждой остановке. Так ей вообще сегодня до офиса не добраться.

Оставалось выйти из подземки и перейти пешком на другую линию, на Пятьдесят девятую улицу. Это значит протопать шесть кварталов, но зато она доедет до самой работы. Это было бы идеальным решением проблемы, если бы не толпа пассажиров, ринувшихся, как и она, с Пятьдесят третьей улицы на Пятьдесят девятую. Поезда будут набиты битком, на платформе тоже давка, опять же остановки, что гарантирует по крайней мере еще полтора часа отчаянного невезения. «Это, пожалуй, слишком», — подумала Леонора и завернула в кафе выпить кофе с шоколадным пончиком.

Пончик вернул ей хорошее расположение духа. Расценив это как добрый знак, она решила попытаться поймать такси и быстро пошла в сторону Третьей авеню. По утрам там всегда масса такси — водители забегают в свои конторы, прежде чем разъехаться по городу. Леонора прекрасно знала, что таксисты не любят брать черных. Газеты писали об этом чуть ли не каждый день, но лично она с такой проблемой практически не сталкивалась. Бояться ее нечего. Одета она всегда была аккуратно, в стиле деловой женщины, а водителей устраивало направление: центр города, куда-нибудь в район Шестой авеню. Она допускала, что сложности могут появиться, если попросить отвезти ее в Куинс. Никому не хотелось ехать в такую даль, потому что там обычно нельзя взять другого пассажира.

Да пропади оно пропадом, это такси. У нее куча дел в офисе, и, если понадобится, она покажет удостоверение и заставит подлеца ехать туда, куда ей надо. Леонора решительно стала на мостовой, подняла руку, и первое же такси резко свернуло к ней из-за грузовика, заставив Леонору чуть ли не прыжком вернуться на тротуар.

— Мне нужно на Куинс-бульвар в Форест-Хиллз, — сказала она чуть тише, чем следовало.

Таксист смотрел на нее из открытого окна, сдерживая усмешку.

— И что из этого? — спросил он.

— А то, что вы меня туда отвезете, — заявила Леонора.

— Каким образом вы собираетесь попасть в Форест-Хиллз?

— Не понимаю.

— Если вам нужен Форест-Хиллз, садитесь в машину — вряд ли я смогу переместить вас в пространстве усилием воли.

Леонора открыла дверцу, начиная раздражаться, но таксист рукой преградил ей путь.

— Только вот что… — сказал он.

— Валяйте, — ответила Леонора, ожидая намеков или оскорблений по поводу цвета кожи. Наверное, деньги вперед попросит.

— Вам придется оставить где-нибудь кофе. Я никому не позволю есть в машине. Прошу прощения, леди. — Его лицо и взгляд выражали благожелательность и нейтральность одновременно.

— Я не сниму крышку со стаканчика, пока не выйду.

— Прошу прощения, — повторил он. — Если что-то прольется, убирать придется мне. Вы же не хотите, чтобы я на каждом шагу останавливался и вытирал сиденье? Но если вы не собираетесь ехать, дело ваше.

Смирившись с этим небольшим унижением, — за поездку в Куинс надо платить, — она бросила закрытый стаканчик кофе в урну и села в машину. Сиденье было чистым на удивление, на полу ни соринки, а стекла блестели.

Доехали быстро. Даже всегда забитый мост на подъезде к Пятьдесят девятой улице был относительно свободен, так же как и Куинс-бульвар. Леонора вошла в офис незадолго до девяти, и время еще оставалось. «Чашка кофе сначала, а уж потом объяснения с Джорджем Бредли», — решила она про себя. Накануне, просматривая дело Чедвика, она споткнулась на одном имени — Пако Бакили. Допрос этого Пако поможет прояснить, кто и что стоит за убийством Чедвика — уголовник или террорист. Но на это требовалось время, а главное — разрешение шефа.

В своем кабинете наверху, впервые за весь меряц, Бредли пребывал в почти что хорошем настроении. Он только что договорился о встрече с информатором, которому определенно доверял. Он работал две недели, чтобы продраться сквозь дюжину агентов к бывшему палестинскому террористу, служившему теперь в ливийском представительстве при ООН. Этот человек утверждал, что никто в посольстве Ливии, да и во всей Ливии не знает ничего о местонахождении «Американской красной армии», и похоже, что это так и было. Бредли казалось, что он только и делал все эти дни, что разговаривал по телефону, дозваниваясь до осведомителей, делая все, что только возможно, и не добиваясь никакого результата. Удача пришла, когда он был уже готов довольствоваться непроверенными слухами.

Бредли почти что капитулировал перед обстоятельствами, когда наконец вышел на человека, который, отказавшись назвать свое имя, шепнул, что есть вероятность — не более того, — что группой под названием «Американская красная армия» руководит некий Афтаб Музафер. Скорее всего, предполагал информатор, в Ливии ему сделали пластическую операцию, значит, у хирурга, который его оперировал, должны быть его фотографии в послеоперационный период. Фотографии достать можно, но за определенную сумму.