Страница 5 из 38
— Как же мы отдалились от XIX века, от недоступного и охраняемого места! Реальность берет свое, — тут же продолжил он. — Нет никакого сомнения, что следует придать этому зеленому щиту чисто символическое значение. — «Я позволю нашему психокритику Битлеру опередить себя», — мысленно посмаковал он. — А для чего здесь этот крест?
— Крест поставлен торговцам, — ответила ему Мадлен. — В прошлом веке ограбили двух торговцев, приехавших на ярмарку в Сен-Совер; в этом лесу их нашли мертвыми.
— Прелестный край! — вздрогнул Антуан Девриль.
Он повернулся к спящей воде. Ни единой морщинки не было на ее поверхности, ни один водяной паук не оставлял на ней свои следы.
— По крайней мере есть остров в его центре, как описывается в книгах, — удовлетворенно констатировал он.
— В действительности же он немного сдвинулся. Видите, узкая тропинка огибает пруд и ведет к южному берегу; так вот, берег почти примыкает к острову.
Мадлен Дюжарден никогда не отправлялась без сапог в эту болотистую местность. Менее предусмотрительный молодой Робинзон с неудовольствием почувствовал, как легко промокает его городская обувь. Да еще ему пришлось подождать, пока эта гурманка полакомится лесной земляникой, в обилии росшей на берегу.
— А вот и остров, — сказала она наконец. — Вид с другой стороны.
Антуан Девриль злорадствовал: здесь не росли ели, как писала Колетт; скорее уж сосны и один каштан. Остров был слишком мал для более густой растительности. Гораздо меньше, чем описывался в книгах…
— Настоящая маленькая галлюцинация, — пробормотал он.
При виде ложа, устроенного из ветвей вереска и мха, где, может быть, спала Клодина, ему пришла в голову гениальная мысль — закончить свое выступление образным описанием двойной колыбели. Что-то вроде «гамак из растений и генетический матрас». Он потер руки, радуясь удачно найденному выражению.
Кроме всего прочего, как и во времена Колетт, на остров можно было перейти только над водою по нескольким перекинутым стволам деревьев.
— Мне нужно добраться до его центра, — заявил он не долго думая.
— Это трудно, — предупредила Мадлен. — Я советую вам…
— Ладно, я пошел, ждите меня здесь, — проявил он настойчивость.
Пренебрегая советом, он твердым шагом направился к импровизированному мосту, ловко взобрался на него. Она следила за его продвижением, напоминающим хождение эквилибриста по канату. Едва он достиг береговой кромки, как вдруг пошатнулся и застыл на месте. «Наверное, увидел в воде ужа или водяную крысу», — предположила она. Заинтригованная его затянувшейся неподвижностью, она сложила ладони рупором и, приблизившись к воде, крикнула:
— Месье Девриль! Что случилось?
Он не ответил, но повернул к ней бледное искаженное лицо.
— Месье Девриль, — вновь крикнула она, готовая, несмотря ни на что, прийти к нему на помощь. — В чем дело?
— Тут кто-то лежит… — невнятно выговорил он. — Я боюсь…
— С кем-нибудь плохо? — забеспокоилась она.
— Хуже… утопленница… думаю, ей уже не помочь… я возвращаюсь…
Он неловко повернулся, кое-как сел верхом на ствол дерева и худо-бедно передвигался до середины, где, почувствовав приступ тошноты и вдобавок зацепившись за шершавую кору, застыл на месте.
— Главное, не шевелитесь, я пойду за помощью! — крикнула ему Мадлен ободряющим голосом.
Однако ее слова произвели обратный эффект. По его невольному движению в ее сторону она поняла, что он в полнейшей панике. В ее голосе зазвучала решительность.
— Месье Девриль, держитесь. Я сейчас поищу фермера. Он вытащит вас оттуда.
Антуан Девриль почувствовал, что силы покидают его, и, распластавшись на стволе, закрыл глаза, силясь стереть из памяти навязчивое видение трупа со вздутым животом среди корней в нескольких метрах от него. Смерть он встречал только в книгах. И ни одна из прочитанных им не подготовила его к виду ужасающе бледного лица, натянутой кожи, уже попорченной водяной живностью.
Тошнота прошла лишь тогда, когда он отчетливо услышал запыхавшийся голос Мадлен Дюжарден, слившийся с голосами его спасателей:
— Сюда, господа!
Глава 5
Среда, вторая половина дня
Двумя часами позже, в Оксере, комиссар Фушеру и инспектор Джемани съехали с автострады. Шарль Возель выразился ясно: эта миссия прежде всего имела политическую подоплеку, и от ее исхода зависело устойчивое положение правительства; никто не был заинтересован в том, чтобы ворошить прошлое предшественников, будь они даже в оппозиции. Следовало отвлечь внимание журналистов, соблюдать секретность в своих действиях и привлечь на свою сторону местные власти.
— В этот раз надо пробираться как можно незаметнее, — вполголоса произнес Фушеру.
«Пежо-605» отдела уголовного розыска быстро ехала по полевой дороге. Вцепившись в руль, Лейла Джемани, всматриваясь во встречавшиеся рощицы, вела машину со свойственным ей самообладанием. У нее создавалось впечатление, что она проникает в архаичную Францию, такую, какой она, должно быть, была в начале века, до того, как убрали границы и уравняли землю. После двух часов езды из Парижа она въезжала на охраняемую территорию с клочками полей, окруженными изгородями. Разнообразие возделываемых культур разукрасило землю самыми нелепыми красками, и в этот послеполуденный июньский час солнце играло на желтых соломинках ячменя и зеленых стеблях незрелых хлебов. В этом краю время, казалось, остановилось.
Доехав до городка, они свернули к востоку на дорогу в Уанн и остановились перед новым зданием жандармерии, построенным в нескольких метрах от старого. Их сердечно встретил аджюдан[1] Ласкоме.
— Мы с нетерпением ждали вас, — сказал он с некоторым беспокойством в голосе. — Для городка вроде нашего два… почти одновременных самоубийства — это уже чрезвычайное происшествие.
— Жители запаниковали, — прибавил его подчиненный. — Нас лишили двух расследований, что, впрочем, поразительно. Возникает вопрос: с какой стати два провинциальных самоубийства могли до такой степени заинтересовать прокурора? К тому же, — понизив голос, добавил аджюдан Ласкоме, — я не вижу связи между ними. Как бы то ни было, вам предоставлена полная свобода действий на нашей территории, и если я могу быть вам полезен…
— Не будете ли вы столь любезны посвятить нас в суть дела? — спросил комиссар Фушеру.
— Труп месье Ришело обнаружила сегодня утром студентка Амандина Фолле. Я распорядился перевезти его в больницу Оксера. Такое делается в случаях, когда смерть подозрительна… То есть… — смешался аджюдан Ласкоме, — здесь сомнений нет, но вот обстоятельства…
— Вы хорошо поступили, — одобрил комиссар. — Таким образом мы выигрываем драгоценное время.
— У меня есть заключение судмедэксперта, и с минуты на минуту мы ожидаем факс о результатах вскрытия. Как видите, Пюизе идет в ногу с прогрессом, — закончил аджюдан более веселым тоном.
— А где находится второе тело?
— Его просто перевезли в морг дома престарелых. В данном случае гипотеза о самоубийстве бесспорна: мадам Брюссо все ценили, и трудно предположить, что кто-то мог покуситься на ее жизнь. Более того, она была замкнутой, одинокой, а в последнее время я заметил у нее признаки неврастении, — добавил он, поглаживая усы с удовлетворенным видом. — Зато дело обстоит не так просто с месье Ришело. В городке о нем ходили противоречивые слухи. Из достоверного источника я знал, что многие муниципальные служащие таили на него злобу. Этот господин буйствовал на всех заседаниях, где обсуждались его действия.
— А что касается Жюли Брюссо, — сменил тему комиссар Фушеру, — тут вы уверены, что с ней тоже все просто?
Удивленный отсутствием интереса парижских гостей к интересующему их трупу, аджюдан Ласкоме тем не менее настаивал на своем:
— Я организовал вам встречу с первым свидетелем в деле Ришело: Амандину Фолле вы найдете в ее жилище, недавно оборудованном нашим мэром в подсобных помещениях замка.
1
Унтер-офицерский чин в жандармерии. — Примеч. пер.