Прыжок ласки

Глава четырнадцатая

Что-то замышлялось вокруг меня, и мне это совсем не нравилось. На следующее утро около половины восьмого я подъехал к полицейскому участку. Меня вызвал сам шеф, значит, беседа предстояла серьезная. К тому же, ночью до двух часов я трудился над разгадкой убийства Нины Чайлдз.

Меня посетило нехорошее предчувствие, будто день не заладится. Я ощущал внутреннее беспокойство и напряжение, чего обычно себе не позволял. И этот утренний вызов в участок не сулил мне ничего приятного.

Я нахмурился и повертел головой, пытаясь расслабить мышцы шеи. Перед тем как, наконец, распахнуть такую знакомую тяжелую дверь красного дерева, я стиснул зубы и приготовился к самому худшему. Шеф детективов Джордж Питтман с нетерпением ожидал моего появления в своем офисе, состоящем из трех смежных комнат, куда входил и конференц-зал.

Джеф, как его привыкли называть многочисленные «поклонники» шефа, сегодня вырядился в серый костюм свободного покроя, перекрахмаленную белую рубашку и серебристый галстук. Его сероватые волосы с белоснежными прядями были зализаны назад. Он походил на самого настоящего банкира, каким, в некотором смысле, и являлся. Питтман не уставал повторять, что работает с вполне установленным бюджетом, поэтому всегда заботится о стоимости человеческого фактора, учитывая переработку сотрудников, и следит за зарплатой каждого в зависимости от количества раскрытых детективами дел. Скорее всего, из него получился бы неплохой управляющий делами. Наверное, именно поэтому комиссар полиции предпочитал закрывать глаза на то, что наш начальник – задира, изувер, расист и ярый карьерист.

На стене за спиной шефа висели впечатляющие карты с воткнутыми в них булавками и разноцветными флажками. Первая наглядно демонстрировала количество насилия, убийств и разбойных нападений в Вашингтоне за два последних месяца. По второй можно было проследить динамику коммерческих и квартирных краж. Третья отражала угоны автомобилей. Судя по этим картам, да и по сводкам в центральной столичной газете, можно было смело делать вывод о том, что преступность снижается во всех районах Вашингтона, кроме того, где живу я.

– Вы знаете, почему вы здесь? Почему я хотел срочно увидеть вас? – сразу же задал вопрос Питтман. Он не привык начинать беседу с приветствий или справляться о здоровье. От Джефа доброго слова не услышишь. – Конечно же. Вам все известно, доктор Кросс. Вы же психолог. А потому обязаны знать, как функционирует человеческий мозг. Но я почему-то постоянно забываю о ваших способностях.

«Спокойней. Держи себя в руках», – уверенно приказал я себе. И сделал то, чего меньше всего сейчас ожидал от меня Питтман – добродушно улыбнулся, а затем добавил тихим, мягким голосом:

– Представьте, я не могу себе даже предположить. Мне позвонили от вас, вот я и приехал…

Питтман улыбнулся в ответ так, словно я только что поделился с ним свежим анекдотом. Но уже через секунду он повысил голос, и его шея и лицо побагровели. При этом ноздри шефа раздувались так яростно, что стали видны колючие щетинки внутри них.

Он сжал пальцы в кулак, оставляя другую ладонь раскрытой. Я успел заметить, что пальцы его были напряжены и вытянуты в струну, напоминая карандаши, торчащие из кожаного стаканчика на столе начальника отдела.

– Вы никого не обманете Кросс. Уж, во всяком случае, не меня. Мне прекрасно известно, мать вашу, что вы занимаетесь расследованиями так называемых убийств «Джейн Доу», на что вас никто не уполномочивал. Вы делаете это вопреки моим строгим указаниям и приказам. Некоторые из упомянутых мною дел были закрыты год назад. Я не оставлю все это просто так! Я не собираюсь мириться с вашим неповиновением и снисходительным отношением ко мне. Я прекрасно понимаю, к чему вы ведете. Вы намереваетесь смутить весь отдел, в особенности – меня самого. Этим самым вы демонстрируете, что заискиваете перед мэром и пытаетесь открыто подлизаться к нему. Вы стараетесь выглядеть этаким героем юго-восточного района!

Мне был ненавистен и сам Питтман, и каждое его слово, но я уже давным-давно научился кое-чему, и сейчас это было самым главным. Я прекрасно разбирался в политике внутри нашего отдела. Впрочем, все это достаточно просто, хотя и является настоящим ключом для входа в любое королевство. Знание само по себе – огромная сила. И если вы не имеете его, притворитесь, что владеете им, и побольше помалкивайте.

Поэтому я не стал ничего отвечать Питтману. Я не стал противоречить и что-то доказывать. Я просто молчал. Я и Махатма Ганди.

Пусть Питтман подумает, что я действительно все еще расследую старые преступления, совершенные на юго-востоке, хотя ничего подобного вслух я не произносил. И пускай он решит, что у меня налаживаются отличные отношения с мэром Монро и Бог знает с какими еще влиятельными людьми с Капитолийского Холма. Пусть Питтман считает, что я задумал занять его место или, да простит меня Господь, имею еще большие амбиции.

– Я работаю только над теми убийствами, которые поручены мне. Можете проверить у капитана. И стараюсь раскрыть как можно больше преступлений.

Питтман кивнул. Это было чуть заметное движение головы. Его лицо и шея все еще оставались пунцовыми.

– Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы по возможности быстрее закрыли и это дело. На Эм-стрит вчера вечером был ограблен и застрелен один турист, – пробурчал Питтман. – Это уважаемый немецкий врач из Мюнхена. И сегодня об этом растрезвонили в утренней газете. Я уже не говорю о немецкой и международной прессе. Поэтому я хочу, чтобы вы немедленно занялись этим убийством и, по возможности, быстрее раскрыли именно его.

– Скажите, а этот врач, он белый? – поинтересовался я, стараясь держаться спокойней.

– Я уже объяснил, что он немец.

– Но у меня пока что остается несколько убийств на юго-востоке, – напомнил я Питтману. – В эти выходные была убита медсестра.

Но шеф не пожелал даже слушать об этом. Он только покачал головой. И опять это выразилось в едва заметном движении:

– А вот теперь у вас появилось очень серьезное дело. Убийство совершено в Джорджтауне. Раскройте его, Кросс. И пока что не переключайтесь ни на какие другие дела. Это приказ… от Джефа.

Глава пятнадцатая

Как только Кросс вышел из кабинета Питтмана, там оказалась старший детектив по расследованию убийств Пэтси Хэмптон, выскользнувшая из соседнего конференц-зала через смежную дверь. Незадолго до этого, следуя инструкциям шефа, она внимательно подслушивала все происходящее в кабинете, оценивая ситуацию с точки зрения простого полицейского, чтобы потом выдать свое заключение и, может быть, что-то посоветовать начальнику.

Хэмптон вовсе не нравилось подобное задание, но таков был приказ Питтмана. Сейчас он был настолько напряжен и раскален, что если бы кто-нибудь задумал сунуть ему в задницу кусок угля, то уже через пару недель получил бы взамен самый настоящий алмаз. Питтман продолжал быть злобным, мстительным и мелочным типом.

– Ну, теперь ты поняла, с кем мне приходится иметь дело? Кросс прекрасно знает, как вести себя со мной. Поначалу он легко выходил из себя. Теперь он просто игнорирует мои слова.

– Я все слышала, – кивнула Хэмптон. – Да, он достаточно хитер. – Сейчас Пэтси была готова согласиться со всем, что скажет Питтман.

Хэмптон была симпатичной блондинкой с короткой стрижкой и самыми яркими голубыми глазами по эту сторону океана, вдали от родного Стокгольма. Ей недавно исполнился тридцать один год, но она успела сделать отличную карьеру в отделе и продолжала стремительно взбираться вверх по служебной лестнице. В двадцать шесть лет она уже была самым молодым детективом по расследованию убийств в Вашингтоне. Хотя впереди оставались еще более заманчивые цели.

– Вы не слишком хорошо играете. Ведь вы уже почти добрались до него, и мне это известно, – сообщила Пэтси Питтману то, что он хотел услышать. – И он успел это усвоить.