Медовый месяц

Она всеми силами старалась избавиться от этого наваждения, но ничего не получалось. В результате она не могла толком приспособиться к Джордану или к кому-либо другому как к сексуальному партнеру, а любые мысли об О'Харе причиняли ей невыносимую боль. «Что же со мной происходит, черт возьми! — терзала она себя. — Неужели я действительно влюбилась в него?»

— Нора, вернись на землю, — сказал Джордан, щелкнув пальцами перед ее глазами.

— Прости, дорогой, — виновато потупилась она. — Я просто подумала, как здесь все замечательно.

Он довольно ухмыльнулся:

— Еще один день в земном раю.

Они крепко поцеловались, но многообещающий поцелуй был прерван стуком в дверь. Похоже, что подали ужин.

Джордан поспешно соскочил с кровати и открыл дверь.

— Благодарю вас, — сказал он, когда два человека втолкнули в комнату тележку, наполненную едой. Они были в фирменной одежде — шорты, цветастые рубашки и широкополые шляпы.

Внезапно оба служителя сервиса скинули шляпы.

— Привет, Нора, я же обещал, что мы так или иначе встретимся с тобой, — сказал О'Хара, широко улыбаясь.

— Не смей разговаривать с ней! — выпалила Сьюзен и, мгновенно выхватив пистолет, направила его на оторопевшую от неожиданности Нору. — Все кончено, сучка проклятая! — После этого она повернулась к застывшему в изумлении Джордану. — А вы... вы самый счастливый человек из всех, с которыми она встречалась.

Глава 112

В тот памятный вечер произошла довольно странная и вместе с тем неожиданно приятная вещь — у меня было свободное время, которое я мог провести со Сьюзен. Мы приняли мудрое решение посетить знаменитый пляж Ла-Самана, который оказался очень длинным, широким и необыкновенно белым. В самом конце пляжа мы обнаружили даже остов давным-давно затонувшего судна.

— Почему мы должны доверять этим местным парням? — спросил я ее, когда мы остановились, чтобы позагорать.

— А почему бы и нет? — проворчала она.

Я имел в виду местных жандармов, которые выполняли полицейские функции на острове Сан-Мартин. Они забрали Нору в полицейский участок, где она будет находиться до момента ее экстрадиции в Нью-Йорк после оформления соответствующих документов.

— Не знаю, может, мне так кажется, — пожал я плечами, — но трудно относиться с доверием к полицейским, которые разгуливают по острову в шортах. Они не производят впечатления надежных блюстителей порядка и законности. Ты видела их? Они же какие-то странные, скрытные, будто религиозные фанатики.

Сьюзен повернулась ко мне с видом человека, который увидел перед собой некое странное чудовище.

— Заткнись и пей свое пойло, Джон.

Она была права, как, впрочем, и всегда. Наша работа на этом закончилась, поскольку Нора оказалась в руках полиции. Мы уже связались с Джоном-младшим и Максом и убедились, что дети в полном порядке и вполне ладят с бабушкой и дедушкой, родителями Сьюзен, которые, кажется, все еще любили меня, несмотря ни на что.

Как бы там ни было, но мы со Сьюзен вполне заслужили право посидеть на пляже и немного понежиться под тропическим солнцем. И мы действительно наслаждались этим прекрасным вечером, наблюдая за тем, как солнце клонилось к закату, незаметно скользя по чистому небу, окрашенному нежно-оранжевым цветом. Боже мой, мы даже пошли вместе плавать, чего никогда в жизни не было.

Я поднял свой бокал с коктейлем «Мэй-тэй»:

— За старшую медсестру Эмили Барроуз.

Сьюзен охотно чокнулась со мной бокалом с пиноколадой. Я откинулся на спинку пляжного кресла и глубоко вздохнул. По всему телу разлилось приятное чувство удовлетворения и облегчения. Кроме того, я испытывал некое странное ощущение, которое никак не мог определить. Вероятно, было бы правильно назвать это чувством вины.

Я посмотрел на Сьюзен, которая в эту минуту показалась мне очень милой, красивой и необыкновенно умиротворенной. Я причинил ей столько боли в последнее время, что сейчас был очень рад видеть ее счастливой и беззаботной. Не долго думая я взял ее руку и слегка сжал.

— Прости за все, что я сделал.

Она ответила мне взаимным пожатием.

— Я знаю, что ты сожалеешь об этом, — прошептала Сьюзен.

На чем все и закончилось. Но то был счастливый конец, если таковой вообще можно себе представить. Я сидел с бокалом «Мэй-тэй» в руке, а другой рукой держал женщину, которую всегда любил, но почему-то не признавался себе в этом. А Нора Синклер вскоре окажется за решеткой и пожизненно будет сидеть в тюрьме за все свои преступления.

Ну кто тогда мог знать, что вся эта история еще не закончилась?!

Глава 113

В пятницу на следующее утро меня срочно вызвали в офис Сьюзен, расположенный в Нью-Йорке. Она только что закончила телефонный разговор с Фрэнком Уолшем.

— О'Хара, я даже не знаю, как сказать тебе об этом.

— А в чем, собственно, дело? — усмехнулся я. — Я один сплю в своей постели и сам заправляю кровать.

— Дело не в этом, Джон. Дело в том... что они отказались предъявлять Норе какие-либо обвинения.

Эта новость поразила меня, как удар под дых. Тяжелый, болезненный и совершенно неожиданный удар. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и полностью осознать смысл сказанного.

— Что это значит? — ошарашенно спросил я. — Что значит отказались предъявлять обвинение?

Сьюзен угрюмо смотрела на меня из-за стола немигающим взглядом. Я видел, что она тоже ужасно расстроена, но держала себя в руках, хотя и не без труда.

А я не мог похвастаться таким хладнокровием и стал нервно ходить по ее кабинету, размахивая руками, осыпая проклятиями все на свете и даже угрожая ужасными карами всем тем, кто вынес это чудовищное решение. Причем решил начать с визита в газету «Нью-Йорк таймс».

— Сядь, Джон, — устало приказала мне Сьюзен.

Но я не мог сидеть.

— Не понимаю, как они могли это сделать? Она же кровожадная убийца! К тому же серийная!

— Я знаю, Джон, — согласилась со мной Сьюзен. — Это страшная змея, психопатка.

— Так почему же они решили отпустить ее?

— Все очень сложно, Джон.

— Сложно? Чушь собачья!

— Согласна с тобой, — сказала она нарочито спокойным тоном. — И если твои истерические вопли хоть как-то помогают тебе успокоиться, ради бога, не возражаю. Но делу этим не поможешь. Мы ничего не можем сделать, Джон, решение принято на самом верху.