Кошка

— Оставим это. — произнесла лишь она. — Этот человек очень любил меня. Но пришел день, когда его направили в Россию. Расставаться с Парижем, да и со мной было для него тяжело. Вот тогда-то он и рассказал мне очень многое.

Взгляд «Кошки» был устремлен вдаль.

— Но он скоро там и погиб... — тихо добавила она.

Автомашина медленно едет по широким Елисейским

полям, на которых в этот вечерний час почти нет людей. Фары с фильтрами затемнения слабо освещают лишь несколько метров впереди, поэтому ехать приходится осторожно, несмотря на незначительное движение транспорта.

— Создается впечатление, что вам очень нравятся рослые мужчины, — вдруг произносит Блайхер с явной иронией. — Сначала этот поляк Чернявски, затем фюрер СС...

Но недоговаривает до конца, так как в этот момент до него доходит, что и сам он высокого роста. К счастью, «Кошка», кажется, не слышала, что он сказал. Она задумчиво уставилась в темноту.

Блайхер останавливает машину около «Максима», ресторана, получившего широкую известность во всем мире за присущую только ему атмосферу и блеск, сохранившиеся отчасти даже на втором году войны.

Хуго смотрит на часы.

— В нашем распоряжении всего два часа, — говорит он Матильде, — так как на этот раз я должен привезти вас назад не слишком поздно, чтобы не испортить окончательно ваши отношения с надзирательницей.

И на этот раз им тут же предоставляется свободный столик.

«Кошка» же решает более в тюрьму не возвращаться ни при каких обстоятельствах. Живой, во всяком случае, нет.

— Все как в каком-то плохом фильме, — говорит она, иронически улыбаясь. — Крупнейшая шпионка и ее не меньшего калибра противник сидят в одном из лучших ресторанов Парижа за столиком, заставленным икрой, омарами и шампанским... — Поверх поднятого бокала она бросает ему кокетливый взгляд. — Не хватает только одного...

— И чего же?

— Конечно, любви, месье...

Какое-то мгновение она рассматривает своего визави сквозь длинные ресницы своих полузакрытых глаз. Губы ее полуоткрыты, слегка видны сверкающие жемчугом белые зубки. Но немец сосредоточенно рассматривает пепел своей сигареты.

— Конечно, любовь противоречит всем предписаниям, — добавляет «Кошка» трезво и по-деловому. В голосе ее слышится легкое разочарование, что Блайхер не принял брошенный ему мяч. Хотя она так же противоречит этим предписаниям, как, например, шампанское, стоящее на столе...

— О каких предписаниях идет речь? — интересуется Блайхер с некоторым удивлением.

— О предписаниях, изучаемых в шпионских школах. Не будете же вы утверждать, что не имеете об этом никакого понятия? — отвечает Матильда, и Блайхеру непонятно, шутит ли она или говорит серьезно.

— В Виши нам это вдалбливали в течение трех месяцев, — дерзко и спокойно продолжает «Кошка». — Во-первых. никогда не влюбляйся. Во-вторых, не пей алкогольный напиток, который тебе нравится, так как можешь выпить слишком много...

— Боже мой! Какую же профессию с таким множеством запретов вы себе выбрали! — иронизирует Блайхер. — Ни любви, ни алкоголя... Вас, бедняжку, можно только пожалеть!

— Моя деятельность не была профессиональной — она была на общественных началах, если только так можно сказать. Дети состоятельных родителей посещают, как правило, художественные школы или же курсы иностранных языков, ну а я пошла в шпионскую школу.

— А вы в Виши закончили шпионские курсы для начинающих или же для агентов, так сказать, повышающих свою квалификацию?

— Собственно, это были даже не курсы, — возразила «Кошка». — Я удовольствовалась частным обучением. Полдюжины офицеров Второго бюро занимались со мной. Один из них был очаровательный капитан... чудесный парень, между прочим...

— Рослый и широкоплечий, я думаю?.. — В глазах немца проскакивает ироническая искорка. Но «Кошку» не так-то просто вывести из равновесия.

— Конечно, рослый и широкоплечий. А как вы думаете? Мне нравятся настоящие мужчины...

Опять бросает она на Блайхера полуманящий-полу-выжидательный взгляд, глаза ее прищурены так, что остались только узенькие щелочки... Взгляд, пронизывающий Блайхера насквозь и вновь напомнивший ему, что ведь и он относится как раз к типу мужчин, которые нравятся «Кошке». Инстинктивно он пытается перевести разговор в другое русло.

— По-видимому, занятия с этой полудюжиной офицеров секретной службы не ограничивались только темами любви? Чему еще вам там пришлось обучаться: как носить фальшивые бороды и усы и пользоваться симпатическими чернилами?

— Что за чепуха! — «Кошка» чувствует, что этот немец опять уклоняется от начатого ею разговора. — Фальшивые бороды и симпатические чернила давно уже в прошлом. Да вы это и сами прекрасно знаете... Не думаете ли вы, что я выложу вам на тарелочку все трюки и финты, которые мы применяли против вас?

— Разве я могу на это рассчитывать... — Блайхер с иронической усмешкой делает поклон в ее сторону. Но тут же становится серьезным.—Примите мой комплимент. Ваши сообщения были почти всегда верными. Ваши учителя могут вами гордиться! Как это только вам удавалось?

«Кошка» довольно усмехается. Ее тщеславие удовлетворено.

— Иногда это было довольно просто, — скромно отвечает она. — Но иногда, к сожалению, стоило крови...

Ей доставляет удовольствие, когда ироническая усмешка немецкого гунна исчезает. И ей хочется заставить его удивить еще больше. При этом она не думает о том, что он сможет кое-что из ее рассказов использовать в своих целях. Она старается понравиться ему как женщина, любящая приключения и опасности и понявшая, что игра ею проиграна.

Неприкрытый триумф светится в ее глазах, когда она говорит:

— Если это вас так интересует, то знайте, что у нас были связи в штаб-квартире вашего абвера в гостинице «Лютеция». Более того, оттуда нам однажды удалось провести довольно крупную операцию!

— Черт возьми! — на какое-то мгновение Блайхер, кажется, теряет свое хладнокровие. Откровенность «Кошки» просто обезоруживает. — И что же вы такое натворили?

«Кошка» какое-то мгновение колеблется. Затем смотрит немцу прямо в лицо.

— Пожалуй, я могу рассказать вам эту историю. Во время той операции мы потеряли одного из лучших своих людей. И поскольку он мертв, а я вот схвачена, большой тайны я вам уже не выдам...

И Блайхер с нескрываемым удивлением выслушивает рассказ об одной из дерзких и удивительных операций, которую провели «Кошка» и ее люди.

Был разгар лета 1941 года. Над крышами Парижа стояла легкая дымка. Город еще не совсем проснулся. Кругом пустынно.

Только по улице полковника Молля спешит какой-то мужчина. По нему видно, что он смертельно устал и может каждую секунду упасть на землю. Лицо его искажено, в глазах застыл ужас.

Перед домом номер 14 он останавливается и недоверчиво оглядывается по сторонам. Но на улице никого не видно: следовательно, погони за ним нет.

Мужчина входит в дом. У двери на втором этаже он звонит: один короткий и два долгих. Затем еще раз: один короткий и два долгих. Звонки громко звучат в спящем ломе.

Но вот за дверью послышались легкие шаги. Через дверной глазок мужчину внимательно рассматривают. И дверь открывается.

— Анри Дюпон... Что случилось? Что вам нужно?.. В такое раннее время? — Изящная женщина, утонувшая в халате, по-видимому мужском, откидывает спутанные волосы со своего лица.

— Извините, мадам... — бормочет мужчина и беспомощно машет рукой, — мне надо с вами срочно поговорить!

Остаток сна сняло как рукой. Инстинктивно женщина чувствует: случилось что-то ужасное!

— Заходите, Анри... быстрей!

Она тянет его за рукав в темную прихожую, запирает дверь, подталкивает в одну из комнат и сажает на стул.

— Рассказывайте, что случилось.

И тут женщина, не кто иная как «Кошка», слышит то, что и ее наполняет ужасом.

Этот Анри Дюпон является служащим на государственной железной дороге. Лишь несколько недель тому назад «Кошке» удалось привлечь его к сотрудничеству с «Интераллье». Поскольку он вначале не соглашался, а мог представлять ценную информацию о передвижениях немецких войск, «Кошка» вышла на его жену, пламенную патриотку, которая тут же дала свое согласие.