Кошка

— Возьмите, не стесняйтесь! — произнесла она дружески, когда Поль заколебался было, и добавила: — А я ведь тоже из Кана. — Положив свою руку на его, она сказала тихо: — Все будет хорошо...

Через минуту поезд скрылся в темноте, постукивая колесами. Разместившись в зарезервированном купе, трое мужчин развернули пакетики и начали жевать бутерброды, в том числе и арестованный.

— Сумасшедшая война, — промолвил Блайхер, обращаясь к Полю Кифферу.'

— Что есть, то есть, — ответил тот. не меняя выражения лица.

Он долгое время наблюдал за Блайхером. И тот понравился ему, хотя и был врагом.

— А у вас хорошенькая подружка, должен сказать. Я чуть было не взвыл, когда она сунула мне в руку эти бутерброды. Интересно, какое впечатление произвела бы подобная сцена у вас в Германии? — Немного помолчав, Поль продолжил: — А вы выглядите неплохо. Могу понять, что на женщин вы производите известное впечатление... И тем не менее...

В словах Поля звучит осуждение в адрес тех женщин и девушек, которые не смотрят на национальность и форму одежды мужчин, которым отдают свои сердца. Но Блайхеру сейчас говорить на эту тему не хочется. Расставание с Сюзанной было для него тяжелым.

— Поговорим лучше о вас, месье, — обратился он к Полю. — Можете не беспокоиться, пока вы в руках вермахта, обращаться с вами будут вполне прилично.

— А что будет, если меня передадут в гестапо?

Блайхер многозначительно пожал плечами. На эту

тему ему тоже говорить не хотелось.

Сотрудник ТПП, сидевший у окна, задремал. Оба унтер-офицера, Хуго и Поль, продолжили свою беседу, понизив голоса. Оба они еще раз пришли к выводу, что эта война — просто безумие. Что касается простых солдат — всех пуалю4 и томми5, то она, эта война, должна стать последней.

* «Обросший» — прозвище, которое получили французские солдаты в период первой мировой войны.

* Прозвище английских солдат.

Немного помолчав, Киффер произнес:

— А я вспоминаю вашу маленькую подружку из Кана. Ведь у нее там было свое кафе. Люди говорили, что она продала его, последовав за своим любимым из числа немецких солдат...

— Этот немецкий солдат — я, — признался Хуго. — Меня беспокоит ее судьба. Ведь из-за меня она пожертвовала всем, а я теперь вряд ли ее увижу.

— Она пользовалась хорошей репутацией и уважением в Кане, — продолжил Киффер. — Ведь городок-то небольшой, и все хорошо знают друг друга.

Они замолчали, прислушиваясь к стуку колес. Время казалось бесконечностью.

— Вы думаете о своей Сюзанне, а я — о Шарлотте, о Шарлотте Буффе, ну да вы знаете... Странно, ведь я во-обще-то не слишком впечатлительный. Дело, видимо, в том, что во всю эту историю она попала из-за меня. Что с ней будет?

— А как поступили бы вы, французы, с немецкой шпионкой? — ответил вопросом на вопрос Блайхер.

Несколько минут Поль помолчал. Когда же заговорил снова, голос его звучал хрипло:

— У Шарлотты было предчувствие, что это произойдет рано или поздно. Но она любила меня. Да и мне она нравилась и очень. Но между этими понятиями — большая разница. Она была совершенно другой, нежели многие женщины и девушки, которые у меня были ранее... — Погрузившись в воспоминания, он замолкает, но затем продолжает: — Все, что она делала, она делала из любви ко мне, но не из чувства патриотизма. И вот теперь я не могу ей даже помочь...

Поль рассмеялся, но смех его был полон отчаяния и са-моиронии.

— Что за бред! Ведь мне предстоят всего два варианта: либо вермахт поставит меня к стенке, либо гестапо отправит на виселицу. Мы, участники движения Сопротивления, знаем, на что идем...

Блайхер задумался, и вдруг у него появляется некая идея.

— А ведь есть и третий вариант, Поль. Во всяком случае, мне так представляется.

— И что это за вариант?

— Ни расстрел, ни виселица, а — плен. Долго эта война уже не продлится, и после ее окончания все смогут отправиться по домам — Ша рлотта, вы, двадцать один подпольщик, которые были арестованы позавчера, и другие члены организации «Интераллье», которые будут арестованы на днях...

И Хуго Блайхер ставит свои условия: Поль должен помочь ему разыскать главу этой подпольной организации, который, конечно, будет обезврежен. Этот глава — Валенти или как там его еще зовут!

— Это — единственный путь спасти жизнь Шарлотты Буффе. Цена — Арман Валенти. Полагаю, что такой договор может иметь место, — произносит Блайхер. — Даю свое честное слово!

Поль молчит, лихорадочно размышляя. Ведь дело не окончится только этими двадцатью одним человеком. Некоторые из них заговорят, чтобы спасти собственную жизнь, или из страха перед пытками. За этим последуют новые аресты и новые допросы...

Будет ли он, Поль, предателем, если спасет от смерти многих своих соотечественников? Ведь их посчитают военнопленными. А из плена ему самому удалось бежать, хотя это и было нелегко... К тому же подобный побег члены организации «Интераллье» могут устроить, воспользовавшись первым удобным случаем.

А что Блайхер? Насколько он честен?

Поль еще и еще раз внимательно оглядывает немца, сидящего рядом с ним. Киффер хорошо разбирается в людях и приходит к выводу, что Блайхер прямолинеен и честен и что предложение его не обман.

Так в эту ночь между двумя мужчинами был заключен своеобразный договор, который неукоснительно выполнили обе стороны.

Ресторан «Монте-Карло» на авеню Ваграм ничем не отличается от сотни подобных в городе на Сене. Длинное помещение с рядами скамеек и цепочкой столов. Нечто среднее между вагоном-рестораном и залом ожидания. Без привычного для немцев «уюта».

За одним из столов сидит мужчина с резкими чертами лица, темными умными глазами, одетый в кожаную куртку, и пьет перно. Это Поль Киффер. За соседним столом углубился в чтение газеты Хуго Блайхер.

Хуго Блайхер теперь находится в Париже. Капитан Борхерс доложил вышестоящему начальству о своем «открытии» и не пожалел красок, описывая, сколь умело этот молодой унтер-офицер решал труднейшие проблемы.

Когда Блайхер изложил в отделе абвера в Сен-Жермене свой план выявления центральной организации «Интераллье», ему и капитану Борхерсу были предоставлены все необходимые полномочия.

Так Блайхер в хорошо сидевшем на нем штатском костюме оказался за столиком вышеупомянутого ресторана. Время от времени он отрывался от газеты и поглядывал на Поля, который во исполнение заключенного между ними в ночном поезде договора назвал этот ресторан, где они могли встретить связника организации по имени «Ор-сиваль». Только он знал адрес Валенти и местонахождение подпольного радиопередатчика.

Преодолев тяжелую внутреннюю борьбу и сомнения, Поль согласился выступить в роли подсадной утки — приманки для «Орсиваля».

В ресторан зашел сначала Блайхер, а минут через пять Поль. И вот теперь оба ждали появления связника, внешность которого была досконально описана Полем.

Вдруг этот мужчина оказался за столиком Поля. На нем был потрепанный дождевик, а шляпу он надвинул по самые глаза. Оба не видели, откуда тот вошел в ресторан — через вращающуюся входную дверь или черный ход. Во время разговора с Полем глаза его пытливо осматривали все помещение.

И в них сквозило беспокойство. То были глаза загнанного зверя.

Блайхер неторопливо поднимается из-за столика. Рука его крепко держит в кармане плаща взведенный пистолет. Подойдя к беседующим мужчинам, он выхватывает пистолет и направляет его на них.

— Немецкая полиция. Руки вверх! — решительно произносит Блайхер.

Продолжая сидеть, мужчины поднимают руки. И тут же сначала у одного, а затем и у второго на запястьях защелкиваются наручники.

Черный лимузин с обоими арестованными направляется к штаб-квартире ТПП в гостинице «Эдуард VII» на широком авеню Оперы. Оттуда оба доставляются в немецкую военную тюрьму «Шерше миди». Поль Киффер был для видимости арестован тоже, как в свое время и Эмиль.

Допрос «Орсиваля» идет трудно. Он поляк по национальности, как и большинство членов «Интераллье». Заявляет, что никогда не имел ничего общего с этой организацией. — Арман? «Интераллье»? Подпольный передатчик? Адреса? — Да он никогда о них и не слышал. С Полем в ресторане «Монте-Карло» они вели разговор исключительно о черном рынке...