Страница 35 из 51
Глава 83
В крохотной комнатушке в префектуре меня поджидал еще один сюрприз. В лице Мартина Лоджа. Часы показывали 7.15, и до Судного дня оставалось десять часов и сорок пять минут.
Мы поздоровались, и я сказал, что очень рад его видеть.
– Время на исходе. Что привело тебя сюда?
– Последний брифинг. Самая свежая информация по ситуации в Лондоне и Тель-Авиве.
– Что нового?
Мартин покачал головой:
– Порадовать нечем. Везде одно и то же.
– И все-таки?
– Все указывает на то, что он намерен взорвать город, чтобы заставить правительства шевелиться. Самое тяжелое положение в Тель-Авиве. По-моему, там безнадежно. Сам знаешь, они не идут на сделки с террористами.
Утренний брифинг начался ровно в восемь. Один из экспертов-взрывников коротко рассказал о результатах обследования взрывного устройства. Бомба была настоящая, хотя и без запала.
Следующим выступил армейский генерал, обрисовавший положение в Париже: люди напуганы, на улицы почти никто не выходит, однако покинули город лишь немногие. Армия готова войти в столицу и объявить военное положение ко времени истечения срока ультиматума, то есть к шести часам вечера.
Затем наступила очередь Мартина. Он вышел вперед и заговорил по-французски:
– Доброе утро. Иногда кажется невероятным, как люди адаптируются к новой реальности. Лондонцы по большей части держатся великолепно. Кое-где отмечены уличные беспорядки. Ничего особенного, мы ожидали много худшего. Думаю, те, кто мог бы доставить нам серьезные неприятности, уже покинули город. Что касается Тель-Авива, то тамошний народ привычен к кризисам, можно сказать, у них особенных проблем нет.
Вот и все хорошие новости. Плохих больше. Деньги собрали, но не все. Это в Лондоне. Тель-Авив, насколько нам известно, платить не собирается. Израильтяне не любят раскрывать карты, так что полной ясности в этом отношении нет.
Конечно, мы пытаемся оказать давление. Вашингтон тоже. Есть данные, что обращались и к частным лицам. Возможно, еще удастся собрать всю сумму. Не ясно другое: возьмет ли правительство деньги. Там просто нет желающих уступать требованиям террористов. Осталось меньше десяти часов, – продолжал Мартин Лодж. – Будем откровенны, время уговоров прошло. Те, кто отказывается платить, должны заткнуться.
Ко мне подошел полицейский в форме и, наклонившись, прошептал:
– Извините, доктор Кросс, вас вызывают.
– В чем дело?
Мне хотелось услышать, что скажут остальные.
– Пожалуйста, это очень срочно. Поторопитесь.
Глава 84
В ситуации, подобной нашей, когда начался обратный отсчет, все, что попадало под определение "очень срочно", могло означать хорошую новость. В восемь тридцать утра мы неслись по городу, предупреждая о себе воем сирены.
Только вот предупреждать было некого. Париж выглядел унылым и покинутым. Я видел только солдат и полицейских. По пути мне объясняли, какова будет моя роль при допросе:
– Задержали одного торговца оружием, доктор Кросс. У нас есть основания полагать, что именно он помогал в доставке бомбы. Может быть, он один из тех, кого вы видели в фермерском доме, куда вас возили. Это русский, с белой бородой.
Через несколько минут мы остановились перед "Бригад криминаль" – мрачным, построенным в девятнадцатом веке зданием, расположенным в тихом районе на набережной Сены. Знаменитый "Ля Крим", так хорошо знакомый по французским фильмам и полицейским романам, включая и книжки об инспекторе Мегрэ, которые мы с Наной читали, когда я был ребенком.
Меня провели по шаткой лестнице на последний этаж к комнате для допросов.
Мы прошли по длинному коридору и остановились у кабинета номер 414. Сопровождавший меня бригадир постучат в дверь, и мы вошли.
Я сразу же узнал русского торговца оружием.
Они взяли белобородого, того, который представлялся мне Волком.
Глава 85
В тесной комнатушке, расположенной под самой крышей, толпились несколько человек. Низкий потолок с пятнами от сырости, квадратное окошечко с грязным стеклом. Я посмотрел на часы – 8.43.
Тик-тик-тик.
Меня без церемоний и вступлений познакомили с ведущими допрос капитаном Коридоном и лейтенантом Леру, а также с арестованным, русским торговцем оружием по имени Артур Никитин. Без рубашки и туфель, со скованными за спиной руками, он сидел на табурете, распространяя запах пота, капли которого обильно покрывали его лицо, плечи и грудь.
Пока мы добирались сюда, мне рассказали, что русский вел дела с "Аль-Каидой" и нажил на поставках оружия миллионы. Предположительно именно он привез во Францию "ядерный чемоданчик", а значит, мог знать, сколько всего их было продано и кто их купил.
– Трусы! – орал он на французских полицейских, когда я вошел в комнату. – Трусы затраханные! Ублюдки! Вы не имеете права! Я не совершил никакого преступления. Вы, французы, называете себя либералами, а на деле никакие вы не либералы!
Он взглянул на меня и притворился, что не узнает. Артист из него был никудышный, я даже улыбнулся.
– Ты, может, заметил, – заговорил капитан Коридон, – что привезли тебя не в ДСТ, а в префектуру. А знаешь почему? Потому что мы не обвиняем тебя в "незаконном обороте оружия". Обвинение другое – убийство. Ты понял? Мы детективы из "убойного". И поверь мне на слово – либералов в этой комнате нет, если только ты не считаешь таковым себя.
В карих глазах Никитина я заметил следы растерянности – похоже, мое появление смешало его карты.
– Чушь! Хватит кормить меня этим дерьмом! Я не совершил никакого преступления. Я бизнесмен! Французский гражданин. Свяжитесь с моим адвокатом!
Коридон посмотрел на меня:
– Попробуй.
Я шагнул к русскому и ударил его в челюсть.
– За тобой должок, и не думай, что мы уже посчитались. О том, что ты здесь, никому не известно. Тебя будут судить как террориста и приговорят к смерти. Никто и слова не скажет в твою защиту. Особенно после того, что произойдет завтра. После того, как твоя бомба уничтожит Париж и убьет тысячи людей.
– Говорю же, я ничего не знаю! – снова заорал русский. – Что такого я сделал? Вы ничего мне не пришьете. Какое оружие? Какая бомба? Я что, по-вашему, Саддам Хусейн? Нет, вы ничего мне не сделаете.
– Еще как сделаем! – закричал капитан Коридон. – И имей в виду, у нас есть другие. Кто первым заговорит, тому мы и поможем. Или считай себя мертвецом.
Он открыл дверь.
– Уберите его отсюда! Хватит тратить время на этого мерзавца!
Бригадир схватил Никитина – одной рукой за волосы, другой за ремень – и отшвырнул к двери. Русский пролетел через комнату и врезался головой в стену, но тем не менее поднялся. Теперь глаза его расширились от страха. Похоже, до него начало доходить, что изменились не только правила допроса – изменилось все.
– У тебя последний шанс, – проговорил я. – И помни – для нас ты всего лишь мошка.
– Я ничего и никому не продавал во Франции! Я продавал в Анголе. За алмазы!
– Не верю! – что есть сил заорал Коридон. – Я тебе не верю! Уберите его отсюда.
Выражение лица Никитина вдруг переменилось.
– Ладно! Стойте! – выпалил он. – Я знаю кое-что. О ядерных чемоданчиках. Их всего четыре. За всем стоит "Аль-Каида". Это ее план! Они все придумали. Взрывы мостов. Освобождение политических заключенных.
Я повернулся к французским полицейским и покачал головой.
– Его сдал нам Волк. И такое "представление" ему вряд ли понравится. Волк сам разделается с ним. Я не верю ни слову из того, что он здесь наговорил.
Никитин посмотрел на нас троих и сплюнул на пол.
– "Аль-Каида"! Мне наплевать, верите вы или нет.
Я шагнул вперед и тоже посмотрел ему в глаза.
– Докажи. Сделай так, чтобы мы тебе поверили. Сделай так, чтобы я тебе поверил, потому что сейчас я тебе не верю.
– Хорошо, – внезапно сказал Никитин. – Я это сделаю. Я заставлю вас поверить мне.