К далеким берегам

Японский офицер усомнился сперва в том, что капитан Крузенштерн и его спутники действительно русские.

— Русские офицеры носят косы, — говорил японец.

Крузенштерн сперва удивился, а потом понял, в чем дело: в

царствование Екатерины II, когда поручик Лаксман плавал к Японии, русские офицеры носили парики, действительно заплетавшиеся сзади в косы.

Японский офицер сказал, что должен будет немедленно донести о прибытии русских в город Матсмай, и оттуда пришлют большой отряд солдат.

— Бум, бум, — говорил офицер, показывая жестами, что солдаты, которые прибудут из Матсмая, откроют стрельбу.

Он уговаривал капитана поскорее плыть дальше. Крузенштерн успокоил его, сказав, что не собирается здесь задерживаться.

На карте, которой пользовался Крузенштерн, был обозначен против острова Иезо, за проливом Лаперуза, Сахалин. Но на японской карте, взятой в свое время у Кодая, отвезенного в Японию Лаксманом, был нанесен вблизи Иезо остров Карафуто. Крузенштерн пересек пролив Лаперуза и убедился, что в этих местах нет другого большого острова, кроме Сахалина. Слово «Карафуто» оказалось японским названием Сахалина.

«Надежда» обошла мыс Анива, на южном берегу Сахалина, и бросила якорь в большом заливе.

Восемнадцать лет назад здесь останавливался Лаперуз.

зоо

На берегу острова Иезо.

С гравюры из атласа Крузенштерна.

Французские моряки побывали на берегу и встретили здесь айнов. На них были одежды из звериных и собачьих шкур, а в руках — луки и копья. Айны робко и неохотно допустили французских моряков в свои крытые корою жилища. Лаперуз и его спутники видели у них только запас рыбы и немного разных шкур.

«Они так бедны, что не имеют основания опасаться ни честолюбия завоевателей, ни жадности торговцев», записал Лаперуз.

Капитан Крузенштерн убедился, что Лаперуз ошибся. Русские моряки увидели за мысом Анива японское судно, а на берегу встретили не только японских купцов, но и двух офицеров, которые должны были охранять с небольшим отрядом солдат японский торговый поселок на Сахалине.

Айны были бедны, но море около их берегов было невероятно богато рыбой. Летом в устья сахалинских рек заходило столько рыбы, что не нужно было забрасывать сетей: ее просто

черпали ведрами. А в густых лесах Сахалина водилось много зверей. Японцы стали очень дешево выменивать у айнов сушеную рыбу и шкуры на лакированную посуду, ткани и рис.

Русские моряки увидели на берегу несколько японских домов и восемь новых амбаров, наполненных сушеной рыбой и солыо до самого потолка, А в другом маленьком поселке они видели больше трехсот айнов, потрошивших и соливших рыбу под надзором японских надсмотрщиков. Японцы обращались с ними, как господа, и смотрели на них, как на людей низшей расы.

Два японских офицера в синих шелковых кимоно, с саблями за широкими кушаками, встретили русских моряков около поселка. Вдали от родины эти японцы не проявляли той боязливой осторожности, с которой относились к чужеземцам в своей стране.

Офицеры пригласили русских моряков к себе. Их дом оказался устроенным таким же образом, как в Японии: так же одна из стен представляла собою раму, оклеенную прозрачной бумагой, хорошо пропускавшей свет; так же пол был устлан светлыми и чистыми цыновками.

Гостей пригласили сесть на цыновки. Но, поняв, что русские не умеют сидеть на полу, поджав ноги, японцы принесли и поставили два бочонка, на которые положили доску, чтобы получилась скамейка.

Потом началось угощение. В четырехугольных деревянных тарелках подали вкусно сваренный рис, а в круглых лакированных чашках — вяленую рыбу. Гостям дали гладкие деревянные палочки, заменяющие японцам вилки, и показали, как надо с ними обращаться.

— Мы шесть месяцев прожили в Японии, а впервые попали в дом к японцам только на Сахалине, — говорили русские моряки.

К вечеру они вернулись на корабль, добравшись до него с большим трудом, потому что внезапно поднялся сильный ветер и волны едва не потопили шлюпку.

«Надежда» снялась с якоря и пошла к северу вдоль восточного берега Сахалина, Капитан вел корабль недалеко от земли и тщательно наносил на карту ее очертания.

Моряки из команды де-Лаперуза на Сахалине.

С гравюры из атласа к путешествию капитана де-Лаперуза.

Плавание вдоль берега Сахалина продолжалось десять дней. Потом встретилось неожиданное препятствие: хотя было уже 26 мая, впереди показался пловучнй лед. К тому же поднялся сильный ветер, и оставаться вблизи берега стало опасно.

Дойдя до 48-го градуса северной широты, капитан Крузенштерн отошел от Сахалина и взял курс к Камчатке. Он хотел при этом уточнить попутно положение некоторых Курильских островов, проверив, правильно ли обозначены они на картах.

В конце мая «Надежда» подошла к одиннадцатому Курильскому острову, но пасмурная погода и сильные ветры мешали наносить на карту берега. Крузенштерну удалось все же внести некоторые исправления в имевшиеся у него карты. Потом, убедившись, что встречаются подводные камни и мелкие острова, которые трудно во-время увидеть в густом тумане при бурной погоде, он вынужден был держаться дальше от земли.

зоз

«Мы не могли не почитать себя после особенно счастливыми, что при сильной буре и мрачной, темной погоде, в которую зрение не простирается и на 50 саженей, не брошены были на какой-либо риф или остров. В таковом случае кораблекрушение и всеобщая гибель, конечно, были бы неизбежны», писал впоследствии Крузенштерн.

Утром 4 июня впереди показался скалистый мыс Лопатка, крайний южный выступ Камчатской земли. Затем увидели вдалеке белый пик Авачинской горы, а к вечеру следующего дня «Надежда» вошла в Петропавловскую гавань.

С тех пор как «Надежда» вышла в плавание из Авачинского залива, прошло девять месяцев. За это время ее команда не имела никаких вестей не только о родных, но и о том, что происходит в Европе. Теперь удалось наконец получить письма, и хотя они шли до Камчатки многие месяцы, им радовались, как только что написанным. Среди известий, которые содержались в письмах, самым интересным было сообщение, что первый консул Французской республики Наполеон Бонапарт стал императором Франции.

V

Подходил к концу второй год с того дня, когда «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадта. За это время русские моряки впервые совершили плавание от Балтийского моря до российских владений на Тпхом океане и затем побывали у берегов Японии. Оставалось, взяв меха Российско-Американской компании, отвезти их в Китай и закончить кругосветное плавание, вернувшись в Россию.

Было решено, что «Нева», находившаяся у Алеутских островов, возьмет там большой груз мехов, пойдет с ним осенью прямо в Китай и встретится с «Надеждой» в Кантоне. «Надежде» следовало выйти из Петропавловской гавани с мехами, которые должно было привезти на Камчатку в сентябре судно Российско-Американской компании «Константин». Время, оставшееся до прихода «Константина», Крузенштерн решил использовать для новых исследований.

На обратном путы из Японии льды помешали докончить описание северо-восточной части Сахалина. Они должны были растаять в летние месяцы. Поэтому Крузенштерн решил теперь, не теряя времени напрасно, итти из Петропавловской гавани к мысу Терпения, на восточном берегу Сахалина, до которого он дошел по пути из Японии. Потом, пройдя оттуда вдоль берега к северной оконечности Сахалина, он хотел исследовать с севера пролив между Сахалином и материком. Это надо было сделать, чтобы выяснить еще не решенный вопрос, является ли Сахалин ■островом или полуостровом.

Лаперуз, побывав у южного побережья Сахалина, вошел в Татарский пролив, отделяющий его от материка. Корабли Ла-перуза прошли некоторое расстояние по проливу и вынуждены были остановиться, потому что глубина уменьшилась до шести сажен. Лаперуз послал вперед одного из лейтенантов на шлюпке, чтобы исследовать пролив. Лейтенант вернулся с сообщением, что чем дальше, тем мельче становится пролив. До конца его дойти не удалось за недостатком времени.