Кошки-мышки

– Может быть, ты хочешь попробовать кусочек вот этого лакомства, старушка? – спросил я, ухватив Деймона за шиворот и нежно потеревшись подбородком о его макушку.

– Нет-нет. Но мне кажется, что ты сегодня разыгрался не хуже нашей Рози, – заметила Нана и тоже рассмеялась. – Я не помню тебя таким уже давно. По-моему, последний раз это случилось, когда тебе исполнилось четырнадцать лет и ты отправился на свидание с Джинн Аллен, если я не путаю ее имя. А Дженни права. Ты выглядишь великолепно.

Наконец, я отпустил Деймона, поднялся с ковра и отряхнул свой эффектный вечерний костюм.

– Что ж, хочу сказать спасибо вам всем за моральную поддержку в самую трудную минуту моей жизни, – напыщенно произнес я, состроив при этом трагическую мину.

– На здоровье! – отозвались хором все трое. – Желаем приятно провести время. Ты у нас настоящий красавчик!

Я направился к машине, стараясь не оглядываться, чтобы не дать им повода для очередного язвительного замечания и не услышать вдогонку троекратное «Ура!». Тем не менее, я сразу почувствовал себя гораздо лучше, словно в меня влили изрядную порцию жизненной силы.

Я обещал своей семье, да и себе самому, что теперь у нас начнется нормальная жизнь, а не просто одна работа, карьера и сплошные расследования убийств. И все же, уже отъезжая от дома, я поймал себя на мысли о том, что думаю совершенно о другом: «Гэри Сонеджи опять на свободе. И что же ты собираешься делать?»

Ну, для начала я все же решил провести восхитительный, тихий и спокойный вечер с Кристиной Джонсон.

И сегодня я ни разу не разрешу себе подумать о Гэри Сонеджи.

Я буду этим вечером если и не настоящим красавцем, то по крайней мере блистательным.

Глава 16

«В туманной долине у Кинкейда» не только принадлежал к числу самых известных ресторанов Вашингтона, но и был лучшим местом, из всех где мне доводилось пообедать. Еду здесь готовят зачастую не хуже домашней, в чем я, конечно, никогда не рискну признаться Нане. Добирался я туда очень осторожно, стараясь сегодня вечером не нарушать никаких правил.

Мы договорились с Кристиной встретиться около семи в баре. Я приехал за пару минут до срока, а она вошла почти сразу же за мной. Вот что значит родственные души. Наше первое свидание началось.

За роялем Хилтон Фелтон наигрывал свою адски соблазнительную джазовую мелодию – занятие, которому он посвящал шесть дней в неделю. По выходным компанию ему составлял Эфраим Вулфолк со своим контрабасом. Сам Боб Кинкейд курсировал от кухни до стойки и обратно, следя за качеством гарнира и лично инспектируя каждое блюдо. Казалось, все было великолепно. Лучше и быть не может.

– Действительно потрясающее местечко. Вот уже несколько лет я мечтала побывать здесь, – призналась Кристина, одобрительно осматривая и стойку вишневого дерева, и лестницу, ведущую в главный зал.

Я никогда еще не видел ее такой нарядной и соблазнительной. Казалось, она стала еще красивее. Ее вечернее блестящее черное платье обнажало безупречной формы плечи. Кремовая шаль с черной кружевной каймой эффектно драпировала ее левую руку. Шею Кристины украшала цепочка с самодельным кулоном из старинной броши, которая мне очень нравилась. Туалет завершали черные туфли-лодочки на низком каблуке, но все равно ее рост намного превышал средний. От Кристины исходил тонкий цветочный аромат.

Ее бархатные карие глаза сияли тем мягким светом, каким она одаривала своих учеников, но который был несвойственен большинству знакомых мне людей. Она искренне и непринужденно улыбалась и, чувствовалось, что ей здесь нравится.

Мне хотелось выглядеть кем угодно, но только не копом, поэтому я выбрал для вечера черную шелковую рубашку, подаренную мне когда-то Дженни на день рождения. Она почему-то называла ее «рубашкой для клевых парней». Поскольку на мне были черные брюки, дорогой кожаный ремень и безупречные черные туфли, я действительно чувствовал себя на высоте.

Нас провели в один из маленьких уютных кабинетов, расположенных в мезонине. Я всегда любил поддерживать в этом ресторане высокое о себе мнение, но когда в зале появилась Кристина, все головы, как по команде, повернулись в ее сторону.

Мне давно не приходилось выходить с кем-то в свет, и я уже успел подзабыть испытываемое при этом чувство. Должен признаться, что оно доставило мне большое удовольствие. Я начал вспоминать, что это такое, когда рядом с тобой находится тот, о близости с кем ты мечтаешь.

Что уж говорить тогда об особом чувстве целостности, которого я был лишен долгое время.

С нашего уютного местечка открывался вид на Пенсильвания-авеню, а заодно и на Хилтона, склонившегося над клавишами. Просто идеально.

– Как ты провел сегодняшний день? – поинтересовалась Кристина, как только мы уселись за столик.

– Без особо интересных событий, – как можно равнодушней произнес я. – Самый заурядный день вашингтонской полиции.

– Я слышала что-то по радио насчет стрельбы на вокзале Юнион Стейшн, – так же безразлично ответила Кристина и пожала плечами. – Разве ты не участвовал в одном из эпизодов своей блистательной карьеры в поимке некоего Гэри Сонеджи?

– Прости. Мой рабочий день закончен, – ответил я. – Между прочим, я просто без ума от твоего платья, – это было произнесено вслух, но про себя я добавил: «Мне ужасно нравится и эта старинная брошь, из которой ты додумалась сделать оригинальный кулон. Я оценил и то, что ты специально надела туфельки на низком каблуке на тот случай, если бы мне потребовалось казаться сегодня повыше. К счастью, мне это ни к чему, но все равно спасибо».

– Это платье обошлось мне в тридцать один доллар, – скромно улыбнулась Кристина. На ней оно смотрелось стоимостью как минимум в миллион. По крайней мере, так казалось мне.

Я внимательно изучал ее глаза, чтобы выяснить, как она себя чувствует, находясь здесь вместе со мной. Прошло уже больше полугода с тех пор, как погиб ее муж. Но, с другой стороны, это не такой уж и большой срок. Мне показалось, что она чувствует себя неплохо. И я знал, что если что-то изменится в ее ощущениях, она тут нее даст мне об этом знать.